Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

Эта операция от и до спланирована на Петровке. Алексей совершил несколько крупных ошибок подряд, и теперь нам не открутиться так просто. Неделю назад началась работа с директором «Мифа», все переговоры велись на удивление сдержанно, никаких угроз и прочей чепухи не было. Тем не менее директор настолько перепугался, что обратился в милицию. Подробности захвата и, в частности, причина появления там Алексея мне неизвестны. Первая его ошибка — занялся самодеятельностью. То ссть о его выезде я не знал. Мало того, я посоветовал ему повременить, на месяц отложить работу в «Мифе», но он все же поехал. Вторая его ошибка — неправильно спланированная и проведенная операция. Если уж решил устроить погром, так надо было делать это с умом. Как выяснилось, Алексей неплохой делец, но отвратительный военный. И третья ошибка — сопротивление при задержании. — Маронко начал злиться: — Сколько можно повторять, что это недопустимая глупость? От милиции можно откупаться, можно скрываться, им можно лгать, но ни один нормальный человек даже грубить им не станет! Их больше, за ними государство. — Он вздохнул. — В результате под суд пойдут все

Девятнадцать человек, минимум половина получит срок свыше восьми лет, и минимум трое — расстрел.

— Почему? — спросил Хромой.

Ответил ему Артур:

— При задержании они начали отстреливаться. Результат: у Алексея двое погибших и семь раненых. С другой стороны — девять раненых, причем трое из них сейчас в реанимации в тяжелом состоянии, и четверо убитых. Из них — трос ментов, двое в Склифе, один убит наповал. Думайте сами, какие могут быть последствия.

Идиот Аспирант, думал Саша. Ну, правильно — стрелявшие по ментам будут расстреляны, их спасти не удастся. На них менты все зло выместят. Так ведь еще террор начнется — стрелять начнут по малейшему поводу, и не в воздух, а на поражение. Сам Аспирант скорее всего к стенке пойдет. А не дай Бог до кого-нибудь допрет, что не всю группировку взяли... На Ученого выйти — проще пареной репы. Улик против него нет, но это в любом случае будет крахом.

— А самое неприятное — на Петровке хорошо известно, что Алексей не крайняя инстанция, — продолжал Маронко. — И что численность группировки превышает число задержанных. Естественно, достигнутый успех их не удовлетворяет.

Все молчали, напряженно выискивая выход из ловушки. Первым заговорил Хромой. Медленно, ни на кого не глядя, он сказал:

— За такие ошибки люди платят жизнью или расплачиваются всю жизнь. Аспирант должен взять все на себя. Он должен убедить следователя, что он лидер.

— Щура? — Маронко повернулся к Слону, тот кивнул в знак согласия. — Саша?

— Если известно, что он не главный, то этот номер не покатит. Следователь сделает вид, что верит, мы успокоимся, а Петровка будет действовать. Нет. Всю ответственность должен взять на себя тог, кто убил мента. Якобы он всамделишный лидер, именно с его примера началась перестрелка. Ему все равно терять нечего. Но ему придется пойти на суицид, чтобы следствие ограничилось его «чистосердечным». Возможно, тогда удастся вытащить больше людей и избежать «вышек».

— Это был бы почти идеальный вариант, если бы они сами знали, кто конкретно в кого попал, - флегматично заметил Артур. — Утром я успел поговорить с одним из тех, кто вчера был в «Мифе», он говорит, что никто никуда не целился. Люди гибли в суматохе. У меня другое предложение. Требуется человек десять добровольцев, которые сыграли бы роль улизнувшей части группировки. Серьезных улик против них быть не может, так что им ничего особенного не грозит. И я сдаюсь под видом лидера. Могу даже часть дел на себя взять, в том числе и кое-какие убийства. Лично на себя. Мало того, я дойду до суда, и я сыграю свою роль так, что сомнений не возникнет ни у кого.

Саша глядел на Артура широко открытыми глазами. Так вот о чем они столько времени беседовали при закрытых дверях! И вот почему отец пил — из уважения к решению Артура... Слон смотрел на него с суеверным ужасом — тот сознательно шел на смерть. В Японии таких людей называют камикадзе и специально воспитывают. Какую цель преследовал Артур, ценой своей жизни спасая Организацию от разгрома? Это ведь не один шаг, ему придется год или два играть роль, зная, что в конце пути его все равно ждет стенка и пуля в затылок...

— Артур, зачем тебе это? — еле выговорил Хромой.

— Видишь ли, Борис, я веду такой образ жизни, имею такие убеждения, что для меня этот поступок естественен. Сам по себе я не значу ничего, я воспринимаю себя только как часть Организации, и для меня ее интересы выше моих личных. Собственно говоря, они совпадают. Согласись, что при ином отношении к жизни я не смог бы стать аварийщиком. Я не маньяк, но я фанатик. И, как все фанатики, готов с гордо поднятой головой взойти на костер за идею. Это самая большая честь для меня. Если хочешь, я давно искал случай доказать, что подвиги совершаются не только Героями Советского Союза и святыми мучениками. Организация — это моя страна, страна, созданная и мной тоже, и ее судьба значит для меня больше, чем моя жизнь. Тебе кажется, что я выражаюсь слишком высокопарно? Зато от души. И мне льстит сознание того, что эту роль никто не сыграет лучше меня. У меня одного стопроцентно хватит решимости дойти до конца.

Артур достал сигару, остальные восприняли этот жест

Как разрешение курить. Забравшись на подоконник, Саша курил, молча ожидая дальнейших действий. Маронко спокойно сказал:

— Я согласен с Артуром в том, что такое решение очень выгодно для Организации. Мы будем считаться разгромленными. Это даст нам возможность списать со счетов многие дела, развяжет руки и позволит выиграть время, необходимое для реорганизации. Мы сможем уйти в тень, сохранив наши ресурсы. Мы введем в заблуждение не только правоохранительные органы, но и всех наших конкурентов, поставив их на видное место и прикрывшись ими. У нас будет очень много возможностей. Но цена этому — жизнь очень способного человека, не виновного в ошибке Алексея. Я не имею никакого права даже советовать Артуру поступить так. И моего желания или нежелания мало для принятия решения. И желания Артура также мало. Саша?

На этот раз голосование начали с младшего.

— Против.

— Шура?

— Согласен с Цезарем. Я лучше сам поеду к Генпрокурору и положу