Последняя миля - Дэвид Балдаччи

хотя бы ради будущих поколений американцев.

Хьюи поглядел сквозь иллюминатор на белые облака внизу.

— Тогда мы сделали глупость. Мы были молоды и опрометчивы. И совершили ошибку.

— Ты сам в это не веришь, — отрубил Макклеллан.

— Конечно, верю, — Хьюи поглядел на него. — Я юрист. Я был членом конгресса более трех десятилетий. Я председатель, вероятно, самого важного комитета на Холме.

— Ля-ля-ля, фа-фа-фа, — помахал Макклеллан пустым бокалом. — Прямо сейчас это говна не стоит. Говно! Так что не вешай мне его на уши, мистер Великий и Могучий.

— Я генеральный директор компании, котирующейся на бирже, Мак, — увещевал Истленд. — Шестидесятые были да сплыли. Хью прав, мы больше не молодые отморозки с мозгами в заднице.

— Вот такой настрой и довел страну до выгребной ямы, в которой мы очутились, — Макклеллан нацелил на него палец. — Плохое случается, когда хорошие люди ничего не делают.

Истленд обменялся с Хьюи еще одним взглядом.

— Мы ведь прежде всегда ставили предложения на голосование, верно? — сказал Хьюи.

— Верно, — подтвердил Истленд.

— И я голосую за то, что если ситуация не изменится, — провозгласил Хьюи, — то мы отступим и не будем предпринимать дальнейших шагов.

— Поддерживаю, — заявил Истленд.

Макклеллан испепелял обоих взором добрую минуту, прежде чем сказать:

— Вы двое превратились в парочку настоящих додиков.

— Мы просто практичны, Мак, — ответил Хьюи. — И мы проголосовали. Ты признаешь результаты голосования?

— Подчинюсь, — буркнул Макклеллан. — Пока. Но если положение дел переменится, вы признаете тот факт, что мы должны прикончить этих сукиных сынов? — Не дождавшись от обоих в ответ ни слова, он возвысил голос: — Признаете? Или снова проголосуете и удерете, поджав свои окаянные хвосты?

— Если положение дел переменится, мы перейдем к действиям, — уступил Истленд, а Хьюи кивнул.

— Ты имел в виду, убьем, — уточнил Макклеллан.

— Если это потребуется, — сказал Истленд. — В тюрьму я за это не пойду. Это было слишком давно, и я считаю, что расплатился за все. Мы сделали для мира много хорошего.

— Аминь, — поддержал Хьюи. — Пожизненное служение. Это все искупает. Даже то, что мы совершили, — добавил он. — Пятьдесят лет праведной жизни против пары опрометчивых поступков, о которых мы теперь сожалеем. За годы я помог многим людям. Моя совесть чиста. Бог меня простил, я в это искренне верю.

— Я чувствую то же самое, — подхватил Истленд. — Я жертвовал миллионы на благотворительность. Старался сделать мир лучше. Я даже финансировал программы для детей черных и мексиканцев. Протягивал им руку помощи. Вы знаете, у очень многих из них отцы сидят по тюрьмам. Очень прискорбно. Но я примирился со своим прошлым. Мне по душе то, каким человеком я стал. Всякий совершает ошибки по молодости. Как и мы. Но мы уплатили долг, так сказать.

— Может, вы и жалеете о прошлом, но я — черта лысого! — огрызнулся Макклеллан.

— Тебе надо прекратить подобные речи, — предостерег Истленд. — Климат переменился. Нельзя быть шефом полиции, даже в Миссисипи, и рассуждать подобным образом. Ты просто не можешь. Можешь так думать, если хочешь, но ради бога, держи эти мысли в голове.

— Само собой, политкорректное полицейское дерьмо, — прорычал Макклеллан. — Только не говори, что превращаешься в одного из этих придурков.

— Я только говорю, — втолковывал Истленд, — что мир изменился. Мне приходится иметь дело с несколькими черными генералами. Мой финансовый директор — черный. У меня даже есть черный друг.

— У меня есть черные члены комитета, — присовокупил Хьюи. — А представляя Миссисипи, я, безусловно, имею множество черных избирателей. Не то чтобы я был согласен с большинством их окаянных требований, по сути сводящихся к милостыне от государства. Но они есть и никуда не денутся.

— Чушь собачья, держу пари, вы всех их любите будь здоров, — пренебрежительно бросил Макклеллан. — Любите как белых.

— Конечно, нет, — заспорил Истленд. — Но мы все равно вынуждены иметь с ними дело. В том-то и суть.

— В свое время мы дали хороший бой, — изрек Хьюи. — И, к сожалению, проиграли. Мы должны смириться с этим. Это не меняет того, что мы думаем, но это не должно сказываться на образе наших действий. Иначе я лишусь своего кресла, а Дэнни — своей компании. Все осложнилось, Мак. И тебе это известно. Мы должны отвечать за это. В самом деле должны. Но об убийствах я сожалею. Были и другие способы донести наше мнение. Мы не должны были убивать — во всяком случае, детей. Я до сих пор об этом думаю.

— Если б только твой старик слышал твои речи, — с отвращением процедил Макклеллан, — он бы в гробу перевернулся. Вот он был человеком, не изменявшим своей вере. Отдай им дюйм, а они отхапают милю. Маленькие цветные вырастают в больших цветных. А теперь еще и гомики с лесби. И транс-фрики. И вы твердите мне, что это выглядит Америкой? Да?

— Если положение дел переменится, — повторил Истленд, — мы перейдем к действиям, я тебе обещаю. Это будет сделано.

— Я тоже хочу быть там, — заявил Макклеллан и посмотрел на Хьюи. — Но сомневаюсь, что наш бесстрашный конгрессмен тоже. Он может потерять слишком многое, так где уж ему теперь задать добрую драку, верно, Хью?

Макклеллан налил себе еще выпить. Хьюи и Истленд буквально окаменели в своих креслах.

— Дьявол, парни, давайте хотя бы ритуал соблюдем. — Он приподнял свой бокал. — За трех долбаных мушкетеров!

Двое других неохотно присоединились к тосту.

Осушив бокал, Макклеллан бросил его на ковер, проворчав:

— И распростимся навсегда с добрыми старыми Штатами. — Он нацелил указующий перст на Истленда. — Но когда положение дел переменится — а оно переменится, — жирдяй мой. Он грозил мне в моем собственном окаянном кабинете. Такая наглость не может остаться безнаказанной. Так что с Декером разберется искренне ваш. Ясно?

— Поверь мне, он твой с потрохами, — ответил Истленд.

Глава 68

— Ты уверен, что его тут нет? — спросил Марс.

Они смотрели на скромный дом Роджера Макклеллана, стоявший особняком на лесистом участке неподалеку от сельской гравийной дороги в двадцати минутах езды от центра города Кейн, штат Миссисипи.

— Он на съезде шефов полиции в Джексоне и до завтра не вернется.

— И как ты нарыл эту инфу?

— У меня за спиной ресурсы ФБР.

— Сигнализация? — тревожно поинтересовался Марс.

— Нет. Этот тип — шеф полиции. Кто ж к нему в дом полезет?

— Ну, очевидно, мы.

— Я могу сам. Ты можешь остаться в машине.

— Нет, вдвоем быстрее.

— Ты уверен?

— Нет, но пойдем уж, — ответил Марс.

Выбравшись из машины, они быстро пересекли гравийную дорогу и подошли к дому сзади. Декер посветил фонариком на замок.

— Всего одна сувальда. Тяжелая артиллерия