То, что растет - Пол Дж. Тремблей

похожими на удавов, руками его голову, закрыл ему глаза, а потом укусил за плечо.

– Ах ты, сукин…

Горячая кровь потекла ему на грудь и спину. Хеллбой потянулся назад, попытался схватить гоблина, но тот сидел слишком высоко и был слишком вертким.

– Ну и черт с тобой.

Хеллбой вслепую побежал прочь от дома и Джеммы, собираясь врезаться в дерево, желательно той стороной, с которой сидел гоблин.

Гоблин держался цепко, чавкал и без умолку трещал на ухо Хеллбою какой-то ужасный вздор, говорил ему, что Джемма ничего не делала, чтобы помочь матери, когда той была нужна помощь, и вместо того, чтобы позвать отца или набрать 911, сидела и ничегошеньки не предпринимала, а потом стала рисовать свои чертовы картинки. С этими словами гоблин откусил Хеллбою кончик уха.

– Ай! Ты, маленький…

Хеллбой ударил гоблина, а заодно и себя по затылку.

Хватка гоблина стала слабеть, и Хеллбою удалось оторвать его руки от своих глаз.

Хеллбой надеялся увидеть дерево, но вместо этого перед ним возникла стена Транделлского колодца, в которую он только что едва не врезался.

– Ну ладно.

Хеллбой разбил стену колодца и сорвался вниз. Вместе с гоблином они полетели на дно колодца.

Они цеплялись за стены и отскакивали от них. Они неслись навстречу тьме и падали во тьму.

Желтые глаза Хеллбоя светились в темноте.

Наконец, ему удалось схватить гоблина левой рукой, которая тоже была достаточно сильной, и он принялся бить гоблина правой рукой судьбы.

Они продолжали падать.

Они падали в тишине, очень долго, все дальше и дальше погружаясь во тьму, в самые ее глубины.

Они падали до тех пор, пока окончательно не исчезли из виду.

Они падали до тех пор, пока не оказались в воде, такой холодной, словно она появилась в колодце из самой глубокой морской впадины.

Джемма заполнила рисунками восемь прямоугольников на картонной обложке, и только один остался пустым. Джемма не знала, что в нем нарисовать.

Отец вышел на задний двор. Он начал звать ее, спрашивать, что она делает там одна в темноте. Он еще не видел разбитую стену колодца, а если и видел, то ничего по этому поводу не сказал.

Джемма отозвалась:

– Ничего не делаю, просто рисую. Папа, давай я покажу их тебе? Пожалуйста. Тебе не нужно будет смотреть на старые рисунки с мамой, я покажу тебе только новые.

Он был силуэтом, призраком, очертанием, тенью, может быть, его там и не было вовсе. Затем он наклонил голову набок и сказал:

– Хорошо. Но сперва ты должна пойти в дом вместе со мной.

Джемма зажмурилась от яркого света в гостиной. Отец сел на диван, моргая и протирая глаза. Он вытер руки о джинсы, потом сложил их, переплел пальцы, а затем снова разжал, и вот его ладони уже превратились в кулаки, похожие на каменные, и тогда он убрал их в карманы. Потом сказал ей совсем тихо:

– Ну ладно, показывай.

Джемма осторожно продемонстрировала ему серию рисунков с колодцем и гоблином, а потом – с героем, но не дала взглянуть на портреты умирающей матери.

Увидев нарисованного гоблина в первый раз, отец всхлипнул и вытер глаза тыльной стороной ладони. Он принялся извиняться и спрашивать, сможет ли она простить его.

Просмотрев рисунки еще раз, он заявил, что они потрясающие, что у нее – талант и дар.

При третьем просмотре отец пролистывал страницы так быстро, что изображения красной руки, а затем и героя, который постепенно возникал на листах, казалось, двигались, словно живые.

Насквозь промокший Хеллбой сидел на развалинах разрушенного Транделлского колодца.

Ночное небо прояснилось, и месяц светил так ярко, что он смог рассмотреть рисунок красной правой руки. Это была не его рука.

– Черт возьми…

Как и другие рисунки, рука была изображена замечательно. Просто великолепно.

Настолько великолепно, что это разбило ему сердце.

Рисунки великолепны, потому что они рассказали всю историю.

Они рассказывали историю с самого начала.

Джемма вошла в комнату мамы, в руках она держала еще одну чашку с водой из колодца. Это была самая большая чашка. Днем ранее в их коттедж приходил врач и сказал, что маме осталось всего несколько недель, возможно, даже дней. Отец отказался его слушать и заверил Джемму и маму, что вода из колодца помогает и непременно поможет. Мама полулежала на стопке подушек, у нее начался сильный приступ кашля. Влажные удушающие звуки были невыносимо громкими и хриплыми. Джемма ждала, пока приступ закончится, и боялась, что, возможно, в этот раз он не закончится вовсе. Дрожащей рукой Джемма протянула чашку с водой. Мама подняла правую руку, словно пытаясь остановить ее. Красный цвет был таким ярким, ужасным и мокрым. Он капал, стекал и оставлял пятна. Если она выкашляла столько крови, сколько же осталось у нее внутри? Джемма выронила чашку, расплескав содержимое, и вся комната наполнилась этим чертовым запахом меди. Она стала звать отца, но мама перебила ее. Мама остановила ее. Она сказала: «Джемма, не надо. Пожалуйста». Ее рука все еще была вытянута, как красное заходящее солнце. На ней был глубокий порез, который раздвинул кожу и мышцы на запястье мамы; на одеяле расползалась кровавая лужа, а в левой руке она сжимала нож для чистки фруктов. Мама повторила: «Не надо». Ее взгляд был ясным, полным грусти, боли и любви. Она попросила: «Посиди со мной. Побудь со мной, пока я не усну. Держи меня за руку». Мама выронила нож. Джемма выполнила мамину просьбу.

Хеллбой посмотрел на луну.

Она была того же цвета, что и его глаза.

Он осторожно прижал свою грозную руку судьбы к рисунку ее правой красной руки.

Он почувствовал воск от красного мелка на подушечках своих пальцев.

Джемма у себя в комнате, сидит под покрывалом с фонариком. Она взяла с собой два альбома: один – старый, а второй – совсем новый, с абсолютно пустыми страницами, которые сияют своей прекрасной чистотой и белизной.

Дверь в ее комнату открыта. Папа готовит на кухне. Незадолго до этого они договорились, что поужинают завтраком. На сковородке шипит масло, и Джемма даже под своим покрывалом чувствует запах теста для блинчиков.

Джемма убирает с коленей старый альбом и кладет туда новый. Она переворачивает старый альбом и смотрит на внутреннюю сторону картонной обложки. На последний прямоугольник в нижнем правом углу – финальный кадр в ее истории.

Герой сидит на развалинах разрушенного колодца. На коленях у него альбом. Его лицо обращено к луне. Правая рука закрывает рисунок.

Джемма ставит на картинке заглавную