Джейн Остен расследует убийство - Джессика Булл

– Я пришла, чтобы положить конец этому недоразумению. Одобряете вы это или нет, но мы с Джонатаном…

Звякают стеклянные бутылки, когда виноторговец пытается перетащить свою тележку через порог. Леди Харкорт хватает Зои за руку, впиваясь когтистыми пальцами в ее мягкую кожу.

– Тихо! Вас может подслушать кто угодно!

– Ну и что? Мне нечего скрывать! – Зои извивается в крепкой хватке леди Харкорт, спотыкаясь о края турецкого ковра, пока свекровь тащит ее по коридору. – Это вы должны стыдиться. Джонатан – ваш сын, родная кровь. Вы должны поддерживать его, помочь ему устроить мастерскую и завоевать репутацию художника здесь, в Англии.

Леди Харкорт достает из кармана связку, вставляет ключ в дубовую панель и возится с ним одной рукой, пока не распахивает дверь в маленькую комнатку.

– Мой сын – джентльмен. Я не потерплю, чтобы он рекламировал свой бизнес, как какой-нибудь вульгарный торговец.

Помещение темное и тесное, но Зои позволяет свекрови затащить ее внутрь. Она не уйдет, пока не выскажет леди Харкорт все, что о ней думает. Джонатан и его отец неправы, потворствуя ей. Есть только один способ справиться с хамами – дать им отпор.

– Ваш сын – художник, очень одаренный. В этом нет ничего постыдного. Мир меняется, леди Харкорт. Ваш титул и герб не защитят вас от этой правды. Сейчас важны упорный труд и талант, а не только родословная или фамилия. Джонатан понимает это, и он выбрал жену, которая разделяет его ценности.

– Ты ему не жена. – Леди Харкорт поджимает губы. В уголках ее сжатых губ собираются капельки слюны. – Ты никто, ничто. Жалкая иностранная девка без имени и без состояния, и я никогда не приму тебя в семью.

Зои не замечает оскорблений. Эта женщина нелепа. Как она смеет так отзываться о процветающих Ренарах? Зои выпрямляется во весь рост и все же достает только до мочки уха леди Харкорт. Пусть Зои миниатюрна, но она знает, что Бог на ее стороне.

– Это не вам решать. Мы женаты по законам святой римско-католической церкви. Вы не можете нас разлучить.

– А теперь послушай меня, ты, коварная папистская шлюха… – Леди Харкорт машет скрюченным пальцем в нескольких дюймах от лица Зои.

Глаза Зои привыкают к тусклому освещению. Она не в маленькой гостиной, как предполагала. По углам стоят корзины с грязным бельем, а вдоль стен выстроился батальон сверкающих медных грелок для постели. Даже сейчас свекровь не проявляет к Зои заслуженного уважения и не желает с достоинством выслушать ее. Вместо этого затащила в чулан и оскорбляет, словно Зои – одна из ее служанок.

По телу Зои пробегает жар.

– Нет. Пришло время вам выслушать меня. – Она отводит руку леди Харкорт от своего лица. – Если вы заставите сына пройти через эту пародию на брак, вы сделаете его двоеженцем, и все внуки, которых он подарит вам со своей новой невестой, будут незаконнорожденными.

Вспышка меди… и Зои отшатывается назад. Волна боли раскалывает ее череп, а перед глазами пляшут звезды. Ее руки взлетают к животу, защищая любимого ребенка. Лодыжка ударяется обо что-то твердое, и Зои изо всех сил пытается восстановить равновесие. Она хватается за ручку бельевого пресса, но промахивается на миллиметр.

Ее затылок ударяется о деревянный пол.

Возвышаясь над ней, леди Харкорт кривит верхнюю губу в уродливой усмешке и обеими руками заносит грелку для постели.

Джонатан прав. Его мать – чудовище.

Слишком поздно Зои понимает, что совершила ужасную ошибку, встретившись с леди Харкорт наедине. Ужасную, ужасную ошибку.

Где Джонатан? Он найдет ее. Он должен найти ее…

Глава тридцатая

12 февраля 1796 года

– Вот и ты, Джорджи! – Джейн стоит в саду коттеджа госпожи Калхэм. Погода необычно мягкая для этого времени года: теплый солнечный свет согревает ее лицо и освещает холмы вдалеке. Стайка непослушных бронзовых кур клюет носки ее прогулочных ботинок и вьется вокруг ног, раскапывая грядки, подготовленные к весне. Джейн складывает левую руку на груди по диагонали и дважды постукивает правой по локтю. – Угощайся печеньем.

Джордж улыбается, прижимая к груди упаковку песочного печенья из пекарни миссис Пламптри. Его каштановые волосы отросли так сильно, что госпожа Калхэм завязала их сзади в косичку с помощью бечевки. Одежда все еще слишком свободно висит на нем, но к нему вернулся аппетит, а лицо разрумянилось после прогулки по сельской местности Хэмпшира с Джеком. На нем накрахмаленная новая рубашка, наспех сшитая Кассандрой, один из льняных жилетов Генри и пара элегантных черных бриджей. Он так похож на Джеймса, что даже не верится.

Джек тянется за свертком в оберточной бумаге. Джорджи хмурится, одной рукой отодвигая Джека, а другой – приподнимая печенье повыше.

Джек хихикает, и его карие глаза ярко горят на солнце.

– Джорджи, нужно делиться. – Он тоже больше похож на себя прежнего. Закатал рукава до локтя, обнажив жилистые мышцы предплечий, и повязал ситцевый платок с набивным рисунком на открытый вырез льняной рубашки – почти, но не совсем прикрывая упругие темные завитки на твердой груди. Джек поворачивается к Джейн и подмигивает. У него действительно самое открытое и дружелюбное выражение лица из всех мужчин, которых Джейн когда-либо знала. Она надеется, что Салли понимает, как ей повезло.

К сожалению, Джек так и не осуществил мечту завести свиноматку, и свинарник остается недостроенным и пустым. Однако мистер Остен передал Джеку пару своих полей, непригодных для того, чтобы на них могли пастись овцы. Землю никто не трогал в течение многих лет, поэтому она должна быть плодородной, и прямо через нее протекает ручей, дающий постоянный доступ к пресной воде. Миссис Остен предложила выращивать клубнику, поскольку та быстро размножается и не требует особого ухода, но у Джека есть странное представление о том, что кресс-салат будет продаваться лучше, и он полон решимости попробовать свои силы в этом.

Кассандра берет Джорджи за руку и тянется за печеньем. Затем угощает Джека, глядя на брата с притворной суровостью.

– Да, нужно делиться, Джорджи. Мы купили его для всех.

Джейн смеется. Судя по суровому выражению лица Джорджи, он далек от счастья, но его непокорность не идет ни в какое сравнение с миловидностью Кассандры.

– Тебе лучше поторопиться, если тоже хочешь кусочек, няня?

– Пусть мальчики угощаются. – Госпожа Калхэм прислонилась к открытому дверному проему своей кухни, слегка улыбаясь и скрестив руки на груди. – У нас так много еды. Все соседи что-нибудь принесли. Даже миссис Флетчер. Я твержу