Возвращение Арсена Люпена - Морис Леблан

губки! Тюремный сторож проворчал:

– Ты смеешься, что ли, надо мной? Этого здесь нельзя делать. И он хотел уйти, как вдруг Люпен схватил его за руку:

– Хочешь сто франков? Отнеси письмо на почту.

Он вынул из кармана стофранковый билет и протянул его сторожу.

– Письмо… – сказал последний, беря деньги.

– Сейчас… напишу.

Он сел за стол, набросал несколько слов карандашом на листке бумаги, положил его в конверт и написал адрес: Господину С. Б., 42. Париж, до востребования.

Сторож взял письмо и ушел.

– Вот письмо, которое так же верно дойдет до адресата, как если бы я сам отнес его. А пока подведем итоги.

Он сел на стул и заговорил вполголоса:

– В общем, мне предстоит бороться с двумя противниками: с обществом, которое поймало меня и над которым я смеюсь, и с неизвестным лицом, которое далеко еще не поймало меня, но над которым я ни в коем случае не смеюсь. Это он известил полицию, что я был князем Серниным, и угадал, что я был также Ленорманом. Он запер дверь подземного хода, и он же упрятал меня в тюрьму.

Арсен Люпен задумался на секунду, потом продолжал:

– В конце концов, борьба идет между ним и мною. Чтобы победить, я должен узнать, в чем состоит проект Кессельбаха. И осуществить его, даже находясь в тюрьме. Он на свободе и имеет в своем распоряжении Штейнвега и Пьера Ледюка – он почти у цели, а я – очень далеко от нее… Положение не из блестящих… С одной стороны – всё, с другой – ничего. Передо мной стоит человек равной мне силы, и даже сильнее меня, потому что он не останавливается ни перед чем…

Арсен Люпен задумался, облокотясь о стул и подперев голову руками.

– Входите, господин директор, – сказал он, видя, что дверь камеры открывается.

– Разве вы меня ждали?

– Да. Разве я не просил вас письмом зайти ко мне? О, я ни на одну секунду не сомневался, что сторож отнесет вам письмо, и даже на конверте написал только инициалы «С.» и «Б.» и ваш возраст, сорок два года.

Директора действительно звали Станиславом Борели, и ему было сорок два года. На вид это был человек с приятным лицом и мягким характером. Он сказал Люпену:

– Вы не ошиблись в честности моих подчиненных, ваши деньги здесь. После вашего освобождения они будут вам возвращены. А теперь потрудитесь пройти в комнату обыска.

Люпен последовал за директором в небольшую комнату, предназначенную для этой цели, и там очень внимательно обследовали его платье, а также и его самого. Потом его опять провели в камеру, и Борели сказал:

– Теперь я спокоен, все сделано.

– И очень хорошо сделано, господин директор. Ваши подчиненные исполняют это с такой деликатностью, что я считаю долгом их поблагодарить и попрошу вас передать им от моего имени вот это, – сказал он, протягивая директору стофранковый билет.

Борели с удивлением смотрел на него:

– Откуда это у вас?

– Не ломайте голову, господин директор.

Он схватил большим и указательным пальцами правой руки средний палец на левой, быстро вырвал его и подал спокойно господину Борели:

– Не волнуйтесь, пожалуйста, господин директор. Это не палец. Это футляр из тонкой перепонки цвета кожи, который плотно надевается на палец. Как видите, совсем не отличишь от настоящего пальца.

И он прибавил, смеясь:

– А там третий билет в сто франков. Что вы хотите? Приходится носить деньги везде, мало ли что случится!

У Борели было изумленное выражение лица.

– Ах, пожалуйста, господин директор, вы не думайте, что я хочу вас ослепить моими небольшими талантами. Мне только хотелось показать вам, что вы имеете дело с несколько необычным заключенным… Поэтому не удивляйтесь, если вам доложат о моем исчезновении.

– О вашем исчезновении? Люпен от души расхохотался:

– Господин директор, единственное оправдание тому, что я нахожусь здесь, – это то, что я отсюда уйду.

– Хорошо, что вы меня предупредили…

– Именно это я и хотел сделать. Примите все меры предосторожности, господин директор, чтобы позднее вас не могли бы обвинить в небрежности. Я же обещаю устроить это дело так, что, несмотря на неприятности, которые неизбежно вам доставит мой побег, ваша служебная карьера от этого не пострадает. Вот и все, что я хотел сказать вам, господин директор. Теперь вы можете идти.

И в то время, как Борели уходил, глубоко смущенный словами своего заключенного и очень беспокоясь о событиях, которые ожидают его в будущем, Люпен бросился на кровать, говоря:

– Однако ты слишком самоуверен, Люпен. Можно подумать, что тебе и в самом деле известно, каким образом ты выйдешь отсюда.

II

В здание суда Люпена сопровождал Вебер. Он заявился к нему в сопровождении двенадцати лучших полицейских агентов, вооруженных с головы до ног, взял Люпена из камеры и повез его в фиакре со своим кучером. Экипаж был окружен со всех сторон конной стражей.

– Браво! – воскликнул Люпен. – Ко мне, я вижу, относятся с должным уважением. Почетная гвардия! Каково! Ты, я вижу, Вебер, уважаешь начальство, не забываешь, что я твой непосредственный начальник.

И, дружески хлопнув Вебера по плечу, прибавил, смеясь:

– Вот что, Вебер, я намерен подать в отставку и укажу на тебя как на своего заместителя.

– Это уже почти сделано, – заметил Вебер.

– Какая приятная новость! Я очень беспокоился насчет моего побега, теперь я спокоен, раз Вебер будет начальником сыскной полиции…

Вебер ничего не ответил. В глубине души он испытывал странные чувства по отношению к своему противнику, – чувства, смешанные из боязни, которую ему внушал Люпен, из уважения, которое он питал по отношению к князю Сернину, и из почтительного восхищения перед Ленорманом. Все это было смешано с завистью, ненавистью и досадой.

Они подъехали к зданию суда, где их уже ждали агенты сыскной полиции, среди которых Вебер с удовольствием заметил своих любимых помощников – братьев Дудевиль.

– Господин Формери здесь? – спросил он у них.

– Да, начальник, судебный следователь у себя в кабинете.

Вебер поднялся по лестнице вместе с Люпеном и братьями Дудевиль.

– Женевьева? – тихо спросил Люпен.

– Спасена.

– Где она?

– У своей бабушки.

– Госпожа Кессельбах?

– В Париже, в отеле «Бристоль».

– Сюзанна?

– Исчезла.

– Штейнвег?

– Ничего не известно.

– Вилла Дюпон охраняется?

– Да.

– Какова пресса сегодня утром?

– Превосходна.

– Чтобы писать мне, вот мои инструкции.

Они проходили по коридору бельэтажа. Люпен незаметно сунул в руку одному из братьев комочек бумаги.

В кабинет Формери Люпен вошел в сопровождении помощника начальника сыскной полиции.

– Ах, вот и вы! Я не сомневался, что в один прекрасный день мы вас поймаем! – приветствовал Люпена Формери.

– Я