Концы узла - Валерий Александрович Пушной

ответ. — Ты взял у Корозова то, что принадлежит мне! Верни! Немедленно! И я забуду твою дерзость!

— Я ничего твоего не брал! — отрезал Вадим. — Я выполнил твой заказ точно так, как ты поручил! Все остальное, это мое! И тебя не касается! Я не сую нос в твои дела, не суй и ты в мои!

— Я жду! — прозвучал голос Вунина, наполненный угрозой.

И тут Фокин услыхал чей-то хохот в квартире, а потом раздался голос, и Борис узнал голос Корозова:

— Два волка никогда не договорятся! — произнес он. Слышно его было хуже, чем Анатолия и Вадима, и Борис смекнул, что Глеб находится где-то в глубине квартиры. Тот говорил. — Я же сказал тебе, Вунин, что ты для Хичкова не авторитет! Мордой в дерьмо сунул он тебя! А ты еще собираешься Фокина и Суприна уничтожить! Ты проиграл! Куда тебе с Борисом тягаться, если ты с Хичковым справиться не можешь? Борис тебе не по зубам! Конец тебе, Вунин!

— Заткните ему рот! — с яростной дрожью просипел Анатолий.

Подручные Вунина кинулись в комнату и принялись избивать Корозова, заодно цепляя и Гержавина, от чего тот все больше сжимался и стонал. Глеб хрипел, как раненый спутанный веревками зверь, неспособный из-за пут сопротивляться. Женщины беззвучно рыдали. Если бы у Ольги сейчас был в руках пистолет, она бы не задумываясь, стала стрелять по бандитам, защищая мужа. И все же сейчас она не вынесла этого избиения. Невзирая на опасность, скинула с себя покрывало, соскочила с дивана, и набросилась на одного из подручных. Схватила за волосы, стала оттаскивать от Глеба. Но получила сильный удар в лицо, от которого все в голове поплыло и куда-то пропало. Она потеряла сознание, отметенная к дивану, где скукожились Гержавины. Видя это, жена Гержавина тоже подхватилась и яростно вцепилась ногтями в лицо второго, который бил Сергея Сергеевича. Бандит завопил, отрывая женщину от себя, и опустил тяжелый кулак ей на голову. Она упала на пол рядом с Ольгой, затихла без чувств. Дети плакали. Подручные зло глянули на них, отошли от Глеба и врача, отряхнулись и покинули комнату.

В то же время Вунин и Хичков в прихожей уже хватались за пистолеты, угрожая друг другу. Анатолий выхватил первым, но поднять не успел. Подельник Вадима сбоку ударил по руке, выбивая оружие. И все вокруг разом ощетинились стволами. У Вунина мелькнула мысль, что это конец. Он окружен подручными Хичкова.

За дверью в эти секунды, Фокин оторвал от уха устройство с наушником, сунул в руки охраннику, тот снял с двери устройство с микрофоном, отступил. Борис, думая, что дверь на замке, замешкался, кумекая, как проникнуть внутрь. Прижал ладонь к дверному полотну, глянул на своих парней. Те достали оружие, ожидая команды выбить замок. Борис молча сильно надавил на дверь. И неожиданно она подалась. Фокин толкнул еще, распахивая. И шагнул через порог. Толпа в прихожей удивила его. Не ожидал увидеть здесь целый рассадник. Но и Бориса никто не ожидал увидеть. Вунин и Хичков оторопели. Воспользовавшись общей растерянностью, Борис властно приказал:

— Положить стволы! Бойню собрались устроить? Лучшего места не нашли? Мозги растеряли!

В полумраке прихожей его взгляд исподлобья, решительный тон и уверенный вид остудил пыл толпы. Руки с пистолетами стали опускаться. Вунин и Хичков не двигались, молчали. Фокин строго спросил:

— Где Корозов?

В ответ пошевелился Вунин:

— Это ты, Борис? — спросил изумленно. — Как ты здесь очутился? — с неприязнью посмотрел на Вадима. — Твои проделки?

Ожив, Хичков растерянно отозвался:

— Не гони пургу, Анатолий! Не вали с больной головы на здоровую! Это ты его притащил на своем хвосте!

Из-за спины Фокина выглядывали его парни, ловя каждое движение в прихожей. Борис всегда старался больше слушать, чем говорить, и сейчас совершенно сознательно ждал, чем закончатся их препирательства. Каждый из них подозревал другого, и это было на руку Фокину. Если они перегрызутся, как крысы в бочке, тогда их можно будет брать голыми руками. То, что он услышал при помощи прослушивающего устройства, поразило его. Недавно еще он не хотел верить в причастность Вунина к событиям вокруг Корозова, а оказалось, тот не только причастен к ним, но намерен сожрать и его с Суприным. Это меняло все. Совершенно все. Между тем, запахло пеклом. Ведь если эти два волка поймут, что никто из них не имеет отношения к его появлению здесь, они мгновенно объединятся и тогда расстановка сил будет не в его пользу. Его разорвут на куски. Голова Корозова в таком случае будет подвешена на волоске. Такая картина не радовала Фокина. Надо было действовать. Кого-то из двоих сделать козлом отпущения. И он остановил свой выбор на Хичкове. Просто потому, что Вунин изначально заподозрил того. Стало быть, это подозрение следовало усилить. Решив так, Борис проговорил:

— Ну-ну! — помолчал неопределенно и закончил. — Христопродавец ты, Вунин! А я поначалу Вадиму не поверил!

Глаза Вунина засверкали. А Вадима точно обожгло, он опешил, острыми морщинами заполнил лоб:

— Ты что лепишь, Борис?

Умышленно пропустив мимо ушей восклицание Хичкова, как будто с ним было все ясно, Фокин продолжил, глядя на Вунина:

— Вадима я тебе не дам сожрать, Анатолий! Ответ держать тебе!

Мгновенно сообразив, что этими словами Фокин противопоставил его Вунину, Хичков взмахнул рукой, привлекая к себе внимание. Но произнести ничего не успел, Фокин опередил. Жестко требовательно приказал, обращаясь к подручным Вадима:

— Взять Вунина!

Охрана Анатолия схватилась за стволы, бросаясь на его защиту, но подельники Хичкова опередили: раздалось два глухих выстрела. Срезанные пулями, люди Вунина рухнули на пол. Анатолий затравленно крутанул головой и неожиданно метнулся за спину Вадиму, обхватил его и, выхватив нож, прижал лезвие к горлу:

— Назад! Все назад! Иначе ему крышка!

Рука Хичкова нащупала оружие за поясом. Но Вунин зло предупредил:

— Тихо, сволота, тихо!

Вадим ощутил, как из-под острого холодного лезвия по горлу потекла тонкая струйка теплой крови.

— Руки, подними руки! — Вунин выдернул из-за пояса Хичкова пистолет и ткнул им в бок Вадиму. — Не дергайся, не рекомендую!

Ошарашенные, подручные Вадима обратили взгляды к Борису. Фокин стоял неподвижно. Внутренне он был доволен, что ему удалось перевести стрелки. А Хичков прохрипел, чувствуя, как лезвие обжигало горло:

— Анатолий, он блефует! Не верь ему! Ты же меня знаешь!

— Заткнись, сволота! — выдавил Вунин. — Иначе не доживешь до того порога! — глянул на входную дверь. — Меня обыграть захотел? Кровью умоешься!

— Положи оружие, Вунин! — подогрел обстановку Фокин, бросив. — Ты головой за Хичкова ответишь!

Мрачно посмотрев на Бориса, Анатолий угрожающе проговорил:

— Сегодня твоя взяла, Фокин! Но я приду