Раймонд Чандлер - Спящая красавица

— Не знаю. Я страшно расстроилась и еще до обеда выпила лишнего. Когда я увидела Бегли и попыталась его расспросить, прошлое навалилось на меня, как тонна кирпичей, ну я и взялась за бутылочку. Протрезвела я только к следующему утру, а они уже были далеко.

— Гарольд, Нелсон и Глория уехали вместе?

— Ну да. Естественно, я решила, что они повезли его обратно в госпиталь. А когда утром заявились вы и сообщили, что Бегли умер, я запаниковала. Ну и сказала вам первое, что пришло в голову.

— Говорите, что беседовали с Бегли во вторник вечером?

Она неуверенно пробормотала:

— Да, мы обменялись несколькими словами.

— Что он сказал?

— Что очень переживает из-за Элли.

— И только?

— Дайте вспомнить... Говорил он немного, и к тому же я не все понимала. У него словно каша во рту была, он половину звуков не выговаривал. А я расстроилась, что он у меня в доме. Представляете? Явился, словно привидение из прошлого.

— О чем вы его расспрашивали?

— Пыталась, но ничего путного не вышло. Я спросила его, кто убил мою сестру. Он сказал, что не знает. Однако мне удалось заставить его признаться, что он был Знаком с Элли в Бремертоне еще до того, как она оставила мужа. Он клялся, что их знакомство было поверхностным, потому что она интересовалась другим мужчиной. Конечно, я принялась расспрашивать об этом человеке, но Бегли заявил, что ничего не помнит, у него не голова, а дырявое решето. А потом я просто устала все вытягивать из него... Из разговора с этим несчастным калекой я ясно поняла, что Элли нет в живых более тридцати лет и никакие расспросы не вернут ее назад.

— Почему тридцати лет? Двадцати пяти.

— Пусть так, все равно прошло очень много лет... Потом вмешался Гарольд, заявив, что пора включать телевизор. К этому времени мне было просто необходимо выпить, чтобы утопить мысли о прошлом, прогнать их прочь, понимаете? Я стараюсь не пить в присутствии Глории, чтобы не подавать ей дурного примера, поэтому я забрала бутылку к себе в комнату и заперлась там. Скорее всего, я незаметно уснула. А когда проснулась, уже наступило утро, все уехали, оставив после себя гору грязной посуды.

— Видели вы Глорию после вторника?

— Нет. Нет, не видела. Вчера вечером она мне позвонила из дома Тома Руссо. Объяснила, что не может приехать домой, потому что Гарольд забрал ее машину. В нашей семье это единственная машина, я тоже иногда нуждаюсь в ней, поскольку...

Я прервал ее:

— Если Глория снова позвонит, непременно передайте ей, что мне надо с ней встретиться. Скажите, что это вопрос жизни и смерти.

— Чьей жизни и смерти, Глории?

— Возможно... Она говорила вам, зачем Гарольду понадобилась ее машина?

— Нет, я не спрашивала. Я считала это просто развлечением, потому что они — как бы это выразиться — стали вместе проводить время.

— Давно ли это началось?

— Пожалуй, недели две назад. Теперь все делается быстро. Мужчины проявляют нетерпение, ну а женщины вынуждены им уступать.

— Вчера вечером Глория упоминала про Нелсона Бегли?

Миссис Манган колебалась. Она искоса бросила на меня взгляд и облизала пересохшие губы.

— Упоминала ли она о Нелсоне Бегли? — повторил я.

— Вроде упоминала.

— Что она о нем говорила?

— Что Гарольд забрал его к себе для небольшого отдыха. А если о нем будут справляться, я не должна ничего сообщать. Вот почему я и лгала вам сегодня утром, Видит Бог, я не знала, что он умер.

— Как случилось, что на нем оказался твидовый костюм?

— Я сама дала ему. Когда они приехали сюда, Бегли дрожал от холода, на нем не было ничего теплого. Я вытащила из кладовки старый твидовый костюм Манга-на. Он был великоват Нелсону, но все же он мог его носить. Мне пришлось помочь ему переодеться, поверите ли, ноги его не держали. А когда я увидела без одежды эти живые мощи, то от души пожалела беднягу!

— Что Гарольд хотел посмотреть по телевизору?

Мой вопрос испугал ее.

— Когда?

— Вы же сами сказали, что он прервал вашу беседу С Бегли Нелсоном, заявив, что хочет смотреть телевизор.

— Точно. Гарольд объяснил, что в десять часов в программе последних известий должен выступить старый капитан Нелсона Бегли.

— Капитан Сомервилл?

— Вроде бы он, но я не обратила внимания на фамилию. Разговор должен был идти о нефти. А разве кто-то пролил нефть?

— Да, капитан Сомервилл.

— Какой ужас! — пробормотала она совершенно равнодушно.

— Как реагировал на это Бегли?

— Он сел тогда на то место, где я сейчас сижу.

— Он видел Сомервилла на экране?

— Не знаю, я как раз тогда ушла, чтобы выпить.— Пожав плечами, она тихо спросила:—Вы не станете возражать, если я сейчас выпью рюмочку? С удовольствием предложила бы вам, но у меня осталось на донышке бутылки.

— Я бы все равно отказался. А вы не стесняйтесь, выпейте, если хотите.

Она немедленно скрылась в кухне.

Оставшись один, я вспомнил кое-что сказанное мне накануне вечером Элизабет Сомервилл. По ее словам, женщина с маленьким ребенком посетила дом Сомервиллей в Бел Эйре, когда Элизабет в него только что переехала. Значит, сейчас этому мальчику должно быть около тридцати лет. Возраст Тома. Ну а женщине могло быть около пятидесяти, если она жива.

Незаметно я взял со стола выпускную карточку Элли, попрощался и пустился в дебри Бел Эйра. 

 Глава 35

Дом Сомервиллей сверкал огнями, как будто в нем собралось множество гостей. Однако там царила мертвая тишина, изредка нарушаемая отдаленными гудками автомашин на бульварах.

Это ты, Бен? — услышал я голос Элизабет,

— Это Арчер.

Я почувствовал, что она не сразу решилась впустить меня в дом.

— Входите, я совершенно одна. Смит поехал в Пасифик Пойнт за моей свояченицей с мужем.

— Ну как она?

— Мэриан все это очень тяжело переживает. Я побоялась оставить ее в больнице еще на одну ночь, и мы решили привезти ее сюда.— Она взглянула на меня и заметила: — Судя по вашему виду, вы не привезли нам хороших вестей.

— Лорел я действительно не нашел, но все-таки кое-чего добился. Оказывается, это крайне запутанная история, выходящая за рамки простого похищения, целью которого является получение выкупа.

— Это хорошо или плохо?

— Может быть, и то и другое. Просто увеличился объем работы, линий расследования стало больше, но и времени требуется тоже больше. Гарольд Шерри может потерять терпение. Он получил свою сотню тысяч, но, к несчастью, они с отцом Лорел обменялись выстрелами. Шерри ранен, и я не знаю, как это повлияет на сделку.

— Думаете, он может убить Лорел?

— Во всяком случае, я не исключаю этого.

— Что вы хотите от меня? Что я могу сделать?

— Посмотрите на этот снимок и скажите, говорит ли он вам о чем-нибудь?

Я протянул Элизабет фотографию Элли Руссо. Ее взгляд сразу же стал необычайно пристальным.

— Узнаете эту женщину?

— Боюсь, что нет,— ответила она, не поднимая головы, как будто на ее плечи навалился непомерный груз.—-А что, должна узнать?

— Вроде должны.

— Кто это такая?.

— Мать Тома Руссо. Ее имя Эллисон, но все ее звали Элли.

— Я даже не знала, что у Тома была мать.

— Матери бывают у всех людей... но только его мать убили здесь, в Лос-Анджелесе, весной 1945 года. И я готов отдать голову на отсечение, что именно это убийство и явилось началом всех нынешних неприятностей,

Элизабет взяла у меня фотоснимок и поднесла его к свету. Но на этот раз, возвращая его, она смотрела мне прямо в глаза и твердым голосом повторила, что не знает эту женщину.

Но я ей не поверил.

— Вы рассказывали мне вчера,— снова заговорил я,— о молодой женщине, которая пришла к вам в дом с маленьким сынишкой вскоре после того, как вы вышли замуж. Ваш муж, если не ошибаюсь, в то время находился в плавании.

— Да?

Это прозвучало одновременно и как вопрос, и как ответ.

— Я подумал, что это, возможно, та самая женщина.

И я ©пять протянул ей фотографию. Элизабет не пошевелилась и не взяла ее.

— Нет, нет...— И неожиданно добавила: — Ну, а если на минуту допустить, что это она, какое это имело бы отношение к Лорел?

— Сможем узнать это, когда выясним, кто застрелил Эллисон Руссо.

— Полагаю, вы не подозреваете моего мужа?

— А вы подозреваете?

— Нет, конечно. Я даже не знала, что она умерла.

Но наш разговор ее сильно расстроил. Она провела

меня в кабинет мужа, налила две рюмки виски и залпом выпила свою, я же к своей даже не притронулся.

На щеках Элизабет вновь появилась краска, но тайный мир, скрытый в ее глазах, стал меняться и тускнеть. Она не могла удержаться и заговорила: