Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева

известных событий. За прошедшую неделю похолодало сильно, поэтому Ния и Милана кутались в одеяла из верблюжьей шерсти, сидя в шезлонгах на причале, любуясь гладью воды и осенью, а визг детей доносился даже до пруда.

– Боже, сколько энергии, они уже час визжат, кричат, смеются, – заметила Ния. – Я бы уже свалилась замертво. У тебя голова не трещит? Моя скоро лопнет.

Милана сонно возразила:

– Звуки, которые издают дети, имеют полезную вибрацию, которая лечит тело и душу. Так что, дорогая, настрой себя на приятную волну, и все будет хорошо, как сейчас хорошо мне, потому что визжат они все же не под ухом.

– Мне сложно настроиться на приятную волну, особенно здесь. А дачу не могу продать, папа столько в нее вложил… и этот пруд его детище…

– Я тебе продам! – пригрозила Милана и философски заявила: – Все проходит, пройдет и это. А знаешь, Кент реально переживал… когда не нашел тебя здесь. Признаюсь, он поначалу убедил меня, что находится в траурной депрессии.

– Эта сволочь убила папу, а я с ним прожила три года счастливо. Господи, если бы я не была такой дурой, наш папа остался бы жив и не было бы ножа в моей груди. Мне с этим трудно жить, очень трудно.

– Я же сказала, время вылечит.

В глазах Нии стояли слезы, она частенько впадала в состояние плаксивости. Спасла положение Рита, держась за перила, она наклонилась из беседки, крикнула:

– Девушки, поднимайтесь, все готово!

– Идем, идем, – подхватилась Милана.

Сестры сложили одеяла и вместе с ними стали подниматься по лестнице. Милана сообразила, как повеселить Нию:

– А я вела себя безнравственно во время поисков тебя, но мне очень нравится мой цыганский барон.

– Неужели? – улыбнулась Ния. – Что, опять замуж? А твоего цыгана не смущает хвост из трех не совсем воспитанных детишек?

– Он еще не знает, что хочет сделать меня своей женой.

– Ты неисправима, – рассмеялась Ния. – Хочешь предсказание?

Милана одарила ее красноречивым взглядом, дескать, что ты можешь мне сказать нового, чего я сама не знаю? Но снисходительно кивнула, и Ния выпалила:

– Потом появится четвертый ребенок, потом развод и слезы. Сто процентов я права. На что поспорим?

– Хм, спорить не люблю.

– Проиграть боишься?

– Я ничего не боюсь. Зато сколько впечатлений, чувств, счастья… хоть и временного. К тому же мне переживать нечего, в случае, если со мной случится нечто непредвиденное, ты вырастишь моих детей и выучишь. Я тоже уверена на сто процентов в том, что сейчас сказала. Поэтому, сколько ни родится у меня детей, щедро поделюсь ими с тобой. Я живу и радуюсь каждому мгновению, учись. Кстати, балуешь их именно ты, а не я, поэтому они невоспитанные.

Обе вышли на площадку перед домом, их шумно приветствовали, дети бегали с Лешкой, ну, этому лучше побегать, чем нарезать колбасу с сыром.

– Мои дорогие крошки… – умильно произнесла Милана.

– Но гиперактивные, – заметила Ния.

– Потому что здоровые. Ой, сестричка, я придумала тебе месть!

– Серьезно? И что это будет?

– Сейчас узнаешь. Дети! Идите к мамочке, я вас обрадую.

Трое ребятишек подбежали почему-то с диким визгом, как будто увидели волшебство, обняли мать и тетю, едва не свалив.

– Мои дорогие птенчики, – поправляя шапочки на головках детей, начала загадочно Милана. – Поскольку ваша тетя провинилась, я разрешаю вам потащить ее в торговый центр и там обнаглеть.

– Мама, – дернул ее за куртку сын, – а как сильно я могу обнаглеть?

– Милый, вот в тебе как раз я не сомневаюсь, ты с этим заданием справишься легко и без меня.

– Вы скоро там? – выглянула из окна веранды Раиса Петровна. – Что так долго? Живо всем за стол!

– Девчонки! – крикнул Рудаков, находясь у жаровни и размахивая кочергой, разгоняя дымок. – Звонили ребята, Гримма взяли! На железнодорожном вокзале повязали в Курске.

Торжество некоторые выразили криком «ура», дети подхватили и запрыгали, хотя понятия не имели, кто это такой. Валерия Даниловна появилась в дверном проеме веранды и предложила:

– Ребята, давайте за столом будем обсуждать новости?

Детвора помчалась занимать места, а то достанутся не те, за ними прошла Милана, чтобы усмирить их. Тем временем из дома вышел Дмитрий с телефоном в руке и направился к Нии:

– Извини, только что звонила Ксения, спрашивает насчет работы. Кается, все осознала, извиняется, просит оставить ее. Я обещал, если будет выполнять наши задания, работа останется за ней, она согласилась, но выяснились обстоятельства… Короче, тебе решать. Я в обиде не буду.

– Ну, раз обещал… Позови Майорова.

– Клим! – крикнул Дима. – Начальство требует.

Тот появился в фартуке, нашел взглядом начальство и Дмитрия, подошел с немым вопросом, вытирая полотенцем руки. Ния задала вопрос, ответ на который и должен показать, стоит ли оставлять девчонку или пусть катится:

– Клим, как показала себя Ксения в работе?

– Отзывы о ней хорошие. Управляющий говорил, что в трех отделах она подняла продажи за короткий срок путем перегруппировки товаров, натаскала консультантов, рекламу сделала сама, у нее куча идей по устройству центра. Мы же в аренду почти не сдаем помещения, можно весь ТЦ привести к единому стилю. Он тебе подробно сам расскажет.

– Дима, звони Ксении, я поговорю с ней.

– Что решила?

– Я не дура, чтобы терять творческого работника, инициативных мало, зато инертных много. – Дмитрий протянул ей трубку. – Алло, это Никитина.

– Ой, Ния Константиновна, – жалобно заговорила Ксения, – простите меня, я все поняла. Мне очень нравится работать у вас, пожалуйста, не выгоняйте меня.

– Я оставляю тебя, но! Если замечу, что ты обманываешь или вредишь мне и компании, сплетничаешь, позволяешь себе хамить работникам, уволю без разговоров. Запомни, каждый работник у нас ценный, будь то уборщица или менеджер, эти условия я ставлю всем, правила возьми у Майорова. Ты поняла?

– Да. Огромное спасибо, я оправдаю ваше доверие.

– С завтрашнего утра приступай. Всего тебе.

Ния отдала телефон Диме и задумалась, тот двинул к дому, но его привлек Рудаков, он как будто что-то искал, недоуменно пожимал плечами.

– В чем дело, Иван? Что-то потерял?

– Мне кажется, мяса было больше… то ли ужарилось, то ли водой напичкали продавцы, но мы вроде проверяли…

– Посмотри на эту наглую морду, которая облизывается и ждет, когда мы оба отвернемся, чтобы еще уменьшить количество мяса. Я предупреждал, он же вор.

– Алтын?! – И Рудаков согнулся, заглядывая псу в бесстыжие глаза. – Мясо горячее, Алтын… Вот ты гад…

– Рррр… – тихо зарычал пес.

– Понял, – выпрямился Иван. – На здоровье, ворюга. Бери поднос, Дима, а я ведро с сырыми шашлыками унесу от греха подальше, потом пожарю. Ния!

– Да, я сейчас, – ответила она.

На