Отравленная кровь - Лариса Павловна Соболева

— Так Георгий виделся с Майей? — поинтересовался Феликс.

— Видел ее, а встречаться не стал. У него был шок. Мне сказал, что знает ее, что обязательно привет передаст, она поймет и сбежит в одних тапках. Привет передал, Майка притихла, но не сбежала.

— И он приехал убить ее? — спросил Павел.

— В апреле Гоша позвонил Неле, она рассказала ему все, ну, что умер брат, о разделе и странных условиях в завещании. Гоша приехал поздно вечером второго мая, это я открыла ему. Майка купалась как раз, я проверила, специально иногда ходила, чтобы привыкли, будто я сомнамбула, и не удивлялись, застав меня где-нибудь. Гоша сказал, что поговорит с ней, а когда спустился ко мне, сообщил, что убил ее, потому что она тварь, обокрала нас и угробила брата.

— А его рана, она ведь укусила его, — напомнил Павел.

— Я обработала рану на щеке, залепила пластырем. Он успокоил меня, у него здесь есть доктор, он помог, а потом поехал в Таиланд, там сделали пластику.

— Завещание все-таки написал.

— Коля написал под диктовку Гоши, заверил у нотариуса. Одну часть, свою, отдал на хранение адвокату.

— Адвокату отдал завещание не сразу, да? — уточнил Павел.

— Не сразу, — кивнула она. — Привез сначала домой, это было вечером, а отвез через день, кажется…

— Через два дня, — вставила Неля.

— Когда адвокат прочитал завещание, — подхватила Клавдия Акимовна, — оказалось, там не то, что мне читал Гоша. Майка должна была остаться ни с чем.

— У нотариуса завещание подлинное, мы читали его и сфотографировали, — сообщил Павел. — Майе ничего не досталось, наследство будет пересмотрено.

— Она подменила завещание? — спросила Неля.

— Да, Майя смогла это сделать, — подтвердил Феликс.

— В ту ночь сын пробыл здесь до утра, ушел перед приходом работников. Это я ему посоветовала везде оставить кровь Майки, чтобы вас сбить с толку. Ну вот и все, можете меня арестовывать.

Куда там ее арестовывать! Павел и ребята попрощались и вышли из дома. Жарко. И воды с собой не захватили, а возвращаться… как-то не хотелось. Сели в машину, решив отметить окончание расследования у Феликса.

— Одного не могу понять, — раздался голос Жени с заднего сиденья, когда ехали к Орехово. — Она могла отписать себе все, зачем распределение по родственникам ей понадобилось? Даже бабку вписала, якобы муж завещал досматривать ее. Как-то глупо.

— Наоборот, — возразил Павел. — Она создала своеобразное алиби себе, чтобы ни у кого сомнений не возникло в подлинности. Половину отдала детям Юги, то есть Гоши, она боялась его, решила не жадничать и поторопиться. А остальное поделила в свою пользу. Не думаю, что остановилась бы на достигнутом, продала бы все и смоталась подальше, пока молода и красива.

— А знаете, что такое Кали-юга? — подался к первым сиденьям Женя. — Это темная эпоха, когда уменьшается добро, падает нравственность, но зло, которое делают челы, возвращается к ним. Это смерть для всего зла, но если все люди станут злом, они уничтожаются. Как-то так. Мы живем в эту эпоху, печально.

Все рассмеялись, хотя повода как такового не было, вероятно, почувствовали облегчение, так как дело, в общем-то, завершено, остались мелочи, но они не имеют значения. Когда веселье было в самом разгаре, Павлу позвонили и сообщили, что Эльдар Ильич Калин задержан, его везут к ним в город.

Калина, а также Черных, также Югова, также Югу и еще с десяток имен с фамилиями привезли в наручниках, определили в СИЗО.

Моника стояла у окна и смотрела, как…

…Гаррик садится на свой мотоцикл, машет ей рукой, а потом срывается с места. Классный у нее брат, неважно, что они от какого-то странного отца, важно, что они любят друг друга.

— Неприятные новости, я понимаю, — сказал Ярослав, идя к ней. — Но, как говорит твой младший брат, забей.

— Ты так считаешь?

— Ты-то в чем виновата? Воспитывалась в другой семье.

— Я тебе портила жизнь, значит, пошла в настоящего папу.

Ярослав развернул ее к себе лицом, улыбнулся:

— Ничего, мы умеем перевоспитываться. — Она обняла его за шею. — Только не вздумай плакать.

— Нет-нет, — отстранилась Моника, вытирая слезы благодарности. — Знаешь… а давай поедем к Галке? Поехали.

— Ты так решительно сказала… — И Ярослав с подозрением уставился на нее, проверяя, что за настроение у Моны. — Случайно не собираешься побить Галку?

— Считаешь, я способна опуститься до мордобития?

— А зачем тогда я тебе?

— Чтобы Дюша не побил меня.

— Ну, тогда поехали.

Честно говоря, его раздирало любопытство — что задумала жена, она ведь изменилась, действительно стала другой, но не определил пока какой. Впрочем, у них все будет хорошо. Приехали в ресторан, вошли в кабинет, а там и Лева, правда, без Дианы, и Дюша, у которого забегали глазенки. Мона с порога начала:

— Теперь я знаю, почему ты, Галка, и ваша мама относились ко мне и Гаррику плохо. Ты знала, что мы родные наполовину, а она думала, будто мы с братом дети любовницы. Все же ты нам с Гарри сестра, хоть и двоюродная, поэтому я приехала предупредить тебя. Это ничтожество, — указала Мона пальцем на Дюшу, — которое ты одеваешь, кормишь, деньги ему даешь, везде вывозишь, оно пыталось меня изнасиловать.

— Она лжет, — с ухмылкой, эдак вальяжно бросил подонок Дюша. — Сама приставала ко мне.

— Галка, — улыбнулась Мона, — можешь ему верить, это твое дело. К счастью для меня, Ярослав пришел. Но мое дело сказать тебе как старшей сестре, что ты содержишь негодяя. И еще. Не думай, будто твой Дюша влюблен в меня, он просто решил загрести компанию, я же дурочка, по вашему мнению, меня легко одурачить.

— Я услышала, — подала Галка сигнал, мол, теперь уходи.

— Сейчас уйду. Мы с Гарри не будем забирать все, как написано в настоящем завещании, только разделим поровну отнятое Майкой, между всеми разделим. Кроме загородного дома. Он будет принадлежать бабушке, как написано в первом завещании, документы переделаем на нее, все мы напишем отказ в ее пользу. Надеюсь, ты со мной согласна.

— У меня нет выбора, — буркнула та.

— Бабушка нам всем родная, прекрасно себя чувствует, надеюсь, проживет до ста лет, а мы будем навещать ее. Кому она оставит свой дом, это ее дело. Вы с Левой не грызитесь из-за ресторана и кондитерской, будь человеком, Галка, не жадничай. Я и Гаррик могли у тебя все отобрать по закону, ты бы так и сделала, в этом я не сомневаюсь. Помни, что Лева твой родной брат, не то что мы с Гарриком. Пока. Идем, Ярослав.

Их уход венчала томительная тишина, потом закряхтел Лев.

— Что