Перстень Иуды - Корецкий Данил Аркадьевич

Не заходя домой, она побежала в редакцию, попала под дождь, вымокла и едва не опоздала на планерку, за что удостоилась неодобрительного взгляда Антона Петровича. Потом достоялась в очереди к единственному телефону и, прикрывая ладошкой диск, набрала секретный номер.

– Дежурный слушает! – немедленно отозвался резкий мужской голос.

– Здравствуйте! Не могли бы вы позвать товарища Визжалова Аристарха Сидоровича?

– А кто это говорит? – требовательно спросил мужчина.

– Это Котик…

– Кто-о-о?

– Татьяна Котик. Это фамилия такая, – в голосе журналистки послышалась обида: вот так всегда, все переспрашивают, будто настоящий котик может разговаривать. Дураки!

– Подождите, я попробую его разыскать.

Через минуту она услышала знакомый веселый голос:

– Привет, мой котик, привет мой котеночек! Что стряслось? Говори быстрее, я очень занят.

– Ты помнишь, рассказывал мне, что вы ищете бандита, у которого на пальце перстень с львиной мордой?

– Какой мордой?.. Ах, да! Ну, конечно, помню. А что такое?

– Дело в том, что я вчера была…

Только теперь Танечка спохватилась: она просто не может рассказать Аристарху всю правду – это навсегда испортит их отношения, и жених ускользнет из тщательно расставленных сетей…

– Я вчера была на редакционном задании. Ко мне пристал какой-то мужчина…

– Я ему башку оторву, – весело заявил Визжалов.

– Я не затем тебе звоню. У него на безымянном пальце левой руки был перстень с такой страшной львиной мордой… Не знаю почему, но я сильно испугалась… Мне даже показалось, что она скалится на меня и рычит…

Тон Аристарха резко изменился. Веселые нотки исчезли, вместо них появился холодный металл.

– Ты запомнила его? Как выглядит, во что одет, куда пошел? Где он от тебя отстал? Мне сейчас же нужна вся информация!

– Ну, я уже не помню… Он так навязчиво приставал, что я вынуждена была дать ему свой телефон, и он должен до обеда позвонить…

– Замечательно! Котик ты – умница, такого зверя заманила! Слушай меня внимательно: не отходи от телефона и соглашайся на все, что он тебе предложит. А я скоро приеду. Ты все поняла?

И действительно, через полчаса в редакцию, которая на девяносто процентов состояла из молодых женщин, вошли трое крепких мужчин. Они были в блестящих башмаках, добротных плащах реглан и нэпманских шляпах, но, судя по цепким внимательным глазам и очень уверенным манерам, не имели к торговому сословию ни малейшего отношения.

Они обосновались в большой приемной, куда сразу же, под благовидными предлогами, набились местные дамы. Стало шумно, тесно и весело. В центре внимания оказалась Татьяна Котик, которая свободно разговаривала на «ты» с одним из пришедших и вообще держалась так, будто она здесь главная, что несколько раздражало остальных сотрудниц. В этот момент на шум вышел Антон Петрович. Он подошел к чужакам и строгим голосом хозяина поинтересовался:

– По какому поводу, товарищи? Почему так шумно?

И тут произошла сцена, которая шокировала всех и стала в редакции «Пролетарского молота» самой обсуждаемой на ближайший год.

Один из пришедших повернулся и довольно бесцеремонно громко спросил:

– Кто таков?

Стариков даже опешил от такой наглости, его добродушное круглое лицо покрылось красными пятнами, открыв рот, он хватал воздух, как выброшенная на берег рыба. Наконец, он справился с возмущением и грозно произнес:

– Я-то редактор! А вот кто вы такие и что здесь делаете?!

И тут грубиян достал красное удостоверение, сунул под нос Антону Петровичу:

– Идите к себе в кабинет, гражданин, и не мешайте работать ОГПУ!

Красные пятна исчезли, теперь лицо редактора залила меловая бледность. Он как-то сразу сник, растерянным взглядом обвел застывших женщин и с трудом выдавил:

– Раз такое дело… Расходитесь товарищи по своим рабочим местам! Не будем мешать органам…

Повторять дважды не пришлось, приемная опустела. Только одна сотрудница не приняла распоряжения на свой счет.

– Танечка, вы тоже идите к себе, не мешайтесь…

– Товарищ Котик нам не мешает, а помогает! – назидательно сказал самый веселый представитель «органов».

Антон Петрович тихо зашел в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. А трое гостей расселись поудобней в креслах и скомандовали секретарше:

– К телефону не подходить, трубку не трогать! Разговаривать будет Татьяна Марковна!

Они подключили к телефонному аппарату отводной наушник, чтобы можно было слушать разговор. Медленно тянулись минуты. Чтобы скоротать время, Аристарх рассказывал всякие интересные истории, заговорил он и про перстень с львиной мордой:

– В блатном мире говорят, что перстень этот не простой, якобы он от нечистого, потому и фарт дает… Во всяком случае, Петька Дорохов зеленым пацаном в Ростов приехал, а уже через месяц «деловые» его за своего признавали: смелый, ловкий, удачливый, налеты серьезные за спиной… Недаром мы его столько времени взять не можем: и от погонь уходил, и засады чуял, и стукачей вычислял… Это все не случайно! Уж мы-то знаем…

Его товарищи многозначительно кивали головами.

Долгожданный звонок раздался около двенадцати.

– Здравствуй, моя красавица! – раздался уверенный голос «Карла Ивановича».

– Что это ты на телефоне сидишь? Я думал, тебя звать будут…

Это был прокол. Татьяна растерялась, но, взглянув на Аристарха, который прослушивал их разговор и, ободряюще улыбаясь, рисовал руками какие-то загогулины типа «Соври что-нибудь», собралась с мыслями.

– Секретаршу, Верочку, подменяю, – ответила она. – Да и твой звонок караулю…

– Не обиделась, значит, что я тебя сразу в койку уложил?

Лицо Аристарха закаменело. Татьяна почувствовала, как кровь прилила к щекам.

– Уж больно ты мне понравилась. Хотя я тут подумал…

В трубке повисла напряженная тишина.

– Что подумал? – сдавленно пискнула Татьяна.

– Да так, ничего… Я ведь потом бабам уже и не звоню. Только ты такая сладкая да пахучая… Вот и подумал: будь что будет, испытаю судьбу еще разочек!

– О чем ты? И почему голос такой печальный?

– Неважно… Давай сегодня погуляем красиво… С тройкой вороных, с цыганами… Может, напоследок придется, только мне все равно. Устал я…

– Я ничего не понимаю…

– А тебе и не надо ничего понимать. Это я все понимать должен. Почему ты меня по имени не зовешь?

– Не знаю. Правда не знаю. Уж больно имя у тебя сложное…

– А ты меня Петькой называй, так проще. Они нас слушают?

– Кто слушает, Петя? Странный ты какой-то сегодня…

– Может, и странный. Вечером все прояснится. Подходи в шесть ко входу в Николаевский парк.

– Хорошо, Петя…

Положив трубку, Татьяна расплакалась, и ее долго не могли успокоить.

Ровно в восемнадцать часов торжественный выезд ресторана «Золотой век» – лакированная черная карета бывшего городского головы, запряженная тройкой лоснящихся вороных коней, остановилась у свежевыкрашенных железных ворот Николаевского парка, который хотя и был переименован в Пролетарский, в народе назывался по-прежнему.

Из кареты упруго выпрыгнул изысканно одетый Петр Дорохов – в черном смокинге с атласными отворотами, белоснежной сорочке, черной бабочке и черном цилиндре. В руках он держал огромный букет белых роз. Ищуще оглядываясь по сторонам, он подошел ко входу, но Танечку Котик не увидел. Вместо нее с трех сторон к нему бросились крепкие мужчины в штатской одежде. Лицо налетчика исказила усмешка, столь же страшная, как оскал львиной пасти. Букет упал на землю, открывая два взведенных пистолета: блестящий никелем браунинг и вороненый кольт. Мгновенно загремели выстрелы, мужчины в штатском, не успев ничего понять, повалились на землю, как городошные фигуры, сбитые пущенной умелой рукой битой.

Сзади, отрезая бандита от кареты, мчались вооруженные люди в форме и штатском, но он и не собирался возвращаться, а напротив – побежал вперед и, проскользнув сквозь калитку, забежал в шелестящий молодой листвой, но довольно неухоженный и сильно заросший парк. А когда преследователи, мешая друг другу, сгрудились перед узким входом, в них полетела ручная граната. Взрыв расшвырял сотрудников ОГПУ и милиции, внеся в ряды уцелевших растерянность и сумятицу.