Пристанище - Мария Орунья

узнать, в чем нуждаются люди в разных ее районах, посетили множество буддистских храмов.

А потом они отправились на Шри-Ланку, где у “Лавлока” было небольшое отделение. Она никогда не забудет восхождение на Сигирию по ступеням, вырубленным в скале, меж огромных[46] когтистых каменных выступов. Гильермо держал ее за руку и улыбался, и она готова была навсегда остаться с ним там. Анна бережно хранила это воспоминание, постоянно возвращалась к нему, тосковала по тому Гильермо.

Именно на Шри-Ланке, в пещерном храме Дамбулла, они познакомились с этой парой. Типичный итальянец – сексуальный, мужественный. И она – очень красивая, женственная и умная. Оба так не походили на них с Гильермо – типичные европейцы, продукты общества потребления. Но в них сохранилась искра, они были живые, жадные до знаний, готовые покинуть зону комфорта. Они сразу ей понравились.

Паоло фотографировал пещеры-храмы. Анна с нежностью представила, как Ванда перед смертью вспоминала то их совместное путешествие. Анна объяснила свое присутствие на конгрессе тем, что решила встретиться с исследователями, которые могут оказаться полезными в проекте по возобновляемой энергии. Заскочила на день, но сегодня улетает в Лондон, повидаться с родителями. Потрясающе, что они вот так встретились. К тому моменту она уже приняла решение устранить Ванду. Это оказалось непросто, она любила Ванду, с ней связаны лучшие ее воспоминания – о совместных днях на Шри-Ланке. Тогда они с Гильермо пригласили новых друзей присоединиться к “Лавлоку”, поделиться своими идеями, звучащими свежо, даже революционно. Все четверо сфотографировались и на прощанье обменялись контактами. Новая Анна была открыта не только новым идеям, но и новым плотским радостям. Раньше секс ее не интересовал, но после болезни все переменилось. От Гильермо она не стала скрывать, что желает исследовать любовь во всех ее проявлениях.

С Паоло она пересекалась еще несколько раз, когда тот приезжал в Индию. Он увлекся идеями “Лавлока”, его не пугала радикальность их методов.

– Извините, а мы скоро взлетим?

Анне хотелось только одного – поскорее отсюда убраться.

Стюардесса нервно улыбнулась. Они ждали в самолете уже почти полчаса. Пассажиры начали переговариваться – вдруг какая-то неисправность в самолете? Или задержка из-за багажа?

– Не волнуйтесь, сеньорита, уже взлетаем. Мы ждали, когда освободится полоса.

– Спасибо.

Анна посмотрела в иллюминатор. Ей стало не по себе. Она отключила телефон, но, может, стоит включить его? Вдруг что-то произошло? Возвращаться ей некуда, Паоло вылетает завтра утром. Ни улик, ни зацепок, ничего. Если итальянец будет держать себя в руках, то допроса он может не опасаться. Откуда же это беспокойство?

Она мечтала поскорей добраться до штаба “Лавлока” и переговорить с Гектором, лидером “Лавлока”. Разговор с Оливером подтвердил ее догадки: Гильермо получил солидное наследство, за счет которого организация могла бы существовать довольно долго. Нужно проявить настойчивость и снова обратиться к Гильермо, пока Оливер не подошел на опасно близкое расстояние. Времени осталось мало. Может, проще всего избавиться от Гильермо и сделать наследницей ее? Не так уж и странно, если эксцентричный бродяга оставит завещание в ее пользу – в конце концов, у них была любовь.

Надо все обдумать. Она слишком сосредоточилась на “Эдванст Грант”. Анна злилась, понимая, что, несмотря на все усилия с ее стороны, они все равно могут остаться без финансирования. Но Гектору придется признать, что она сделала все возможное, она убила двух человек.

С Хельмутом Вольфом все прошло гладко, тело она сбросила в болото. Напичкав его таблетками в Мадриде, она отправилась в Комильяс, где через пару дней должен был начаться конгресс. Пришлось снять номер в отеле, но сначала она поколесила по округе, наткнулась на это мрачное болото и избавилась от трупа. Уже светало, она чувствовала себя разбитой после ночи за рулем, было холодно.

Она вспомнила просьбу Паоло в самый последний момент; в Германии она так разозлилась, когда им отказали в финансировании, что это вылетело у нее из головы. Какая романтичная бессмыслица!

За полгода до этого Паоло снова побывал в Кантабрии. Его посетила дурацкая идея. В музее Альтамиры он попросил показать ему монеты, найденные в пещерах Пуэнте-Вьесго. Объяснил, что хочет сфотографировать их. А когда тот болван Альберто Пардо отвлекся, выкрал четыре монеты. Паоло собирался подкинуть их в разные значимые музеи Европы, чтобы вызвать интерес, монеты изучили бы и выяснили их происхождение. И тогда тот клад наверняка вытащили бы из запасников и включили в экспозицию Альтамиры. А Паоло таким вычурным образом доказал бы Ванде свою любовь. Паоло только-только выбрался из омута вины из-за гибели Хельдера, а после японского проекта намеревался сделать Ванде предложение. И он планировал обратить ее в свою веру, увлечь идеями. Анна считала, что план этот заранее обречен на неудачу, но все же уступила, потому что к тому моменту Паоло достаточно активно участвовал в деятельности “Лавлока”.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала с монетой? – удивилась Анна, когда он впервые попросил ее об одолжении.

– Ты же встретишься с Вольфом в Германии. Пусть потом монету внезапно обнаружат где-нибудь в их фонде, изучат ее, а уж я похлопочу, чтобы установили ее происхождение.

– А почему ты сам этим не займешься?

– Потому что я засветился в Альтамире. Как только монету опознают, наверняка всплывет и мой визит к ним. А если монету подбросишь ты, у меня будет алиби, потому что сам я в это время буду в Неаполе. Если же меня о чем-то спросят, то я просто сфотографировал монеты, и все.

– Ты правда считаешь, что так завоюешь ее? Не лучше ли просто цветы подарить?

– Она оценит, – убежденно ответил Паоло. – Я подумываю оставить монеты в других музеях. Вот увидишь, как тогда о них заговорят.

– Или тоже уберут в ящик, – возразила Анна.

– Может, и так. Но хуже точно не будет, мы просто дадим монетам немного подышать.

– Ладно, уговорил, – согласилась Анна, забирая у него монету. – Оставлю в какой-нибудь витрине.

Паоло вздохнул:

– Сомневаюсь, что этот козел Вольф даст нам финансирование, он явно не готов рисковать, ему лишь бы удержаться на насиженном месте.

Сидя в самолете, который должен был доставить ее в Лондон, Анна криво усмехнулась. Паоло оказался прав: Хельмут Вольф отказал в финансировании.

Когда три недели назад она наткнулось на то болото, оно показалось ей идеальным местом, чтобы избавиться от трупа. Она вспомнила про монету и чуть не рассмеялась тогда. Вот уж прекрасная возможность привлечь к монетам внимание. Удивительно, но не было ничего – ни страха, ни чувства вины. Убить ради благородной цели казалось чем-то само собой разумеющимся. Одним ублюдком меньше, только и всего. Анна с трудом вытащила тяжелое тело из машины. Подхватив Вольфа под мышки, поняла, что он еще дышит,