Валерий Смирнов - Чужая осень (сборник)

— Спасибо за приглашение, — отвечаю на приветствие Колотовкина, механически контролирую время на часах с кукушкой, висящих на стене с ободранными обоями, но не сажусь. — Виктор, вы сами понимаете, что наша встреча важна не только для меня. Уверен, что вы располагаете информацией о нашем бизнесе и понимаете, что пустяками мне заниматься некогда. Последние события доказали, что вам что-то не понравилось в нашем поведении. Я готов выслушать претензии и, если необходимо, выплатить компенсацию, естественно, в разумных пределах.

Только так, и не иначе. Пусть видят, мы готовы на все, лишь бы тихо-мирно продолжать свое дело. Вот сейчас Витька и попробует заполучить всю нашу компанию под свое крыло. Для руководителя транзитной группы не такое плохое приобретение. Жаль только, что в мои планы не входит работать под руководством без пяти минут доктора наук.

— Мои претензии вы знаете, канал «Солнышко» был куплен по моей просьбе, но товар пропал. За него придется заплатить, это шестьсот тысяч — раз…

— Извините, — твердо сказал я, — канал принадлежит мне и вы у меня его не покупали.

— Меня предупреждали о вашей несговорчивости, — разлепил змеиные губы Колотовкин, — но кто-то только что говорил о компенсации.

— О компенсации в разумных пределах, — добавляю я и прикидываю, что до контрольного времени остается всего несколько минут, не зря в такой шикарной обстановке явной роскошью выглядит телефон.

— Хорошо, об этом позже. А как бы вы посмотрели на предложение о сотрудничестве?

С этого он должен был начать. Мы-то ему и даром не нужны, но наши каналы… Если он за единственный, что лежал на поверхности, уцепился мертвой хваткой, однако пора начинать.

— О сотрудничестве не может быть даже речи. Деньги — пожалуйста, но я еще не выжил из ума, чтобы связываться с организацией, засвеченной довольно давно.

— Что ты сказал? — переходит на более привычный для меня язык Колотовкин.

— Я сказал, что человек, которого ты считаешь своим, вовсе не твой. Он сексот и специально подставил меня, ясно?

— Докажи.

— Суд докажет.

— Ух какой ты грозный, но кто мой человек — знаешь?

— А как же, — нагло блефую, надеясь на мгновенное разоблачение. — Вершигора.

Колотовкин умеет владеть собой, но от меня не ускользнула ухмылка, на мгновение искривившая его тонкие губы.

— Хватит выступать в роли дельфийского оракула, — заявил он, — тебе придется либо согласиться с моим предложением, либо — моменто мори…

Скоро, очень скоро зазвонит телефон. Если мирно продолжать беседу, он, чего доброго, потащит нас за собой. Ну, как говорится, с Богом.

— Да пошел ты, козел вонючий, — отвечаю на латынь, выбрав наиболее интеллигентное выражение из своего лексикона, и с удовольствием плюю ему на брюки, спокойно встречаю удар кулака в челюсть, после которого вижу свои белые туфли в воздухе. Секрет полета очень прост: когда вас лупят, а вы не имеете права отвечать на удары, старайтесь имитировать их точное попадание. Вот сейчас кулак только соприкасался с кожей, а я уже отлетал в сторону. Конечно, не очень приятно лежать на грязном полу, поджимая руки и ноги так, чтобы удары не приходились по почкам, печени, голове, стараются его ребята будь здоров. Ну ладно, я нахамил, но за что лупят не проронившего ни слова Рябова, понять не могу. Ну вот и все, если сейчас не раздастся сигнал тревоги, мой Гарик вполне может стать сироткой. После того, как я пропустил чувствительный удар под ребра, заставивший зайтись сердце, трель телефона была слаще всех песен Мадонны.

Ага, с удовлетворением замечаю я, как вытягивается лицо Колотовкина. Теперь ему не до нас, однако Витька подходит ко мне, присаживается на корточки и спрашивает:

— Твоя работа?

Издаю тихий стон, вытираю внешней стороной ладони прокушенную губу и тщетно пытаюсь встать.

— Ладно, — спокойно отвечает Колотовкин, — мне придется оставить вас, но когда вернусь, мы продолжим нашу занимательную беседу.

К человеку с такой железной выдержкой невольно чувствуешь уважение, даже если с ним предстоит свидание, в конце которого он постарается отправить своего несговорчивого собеседника в мир иной. Однако, у меня совсем другие планы. В них входит и то обстоятельство, что сейчас нас с Сережей без особого почтения волокут по коридору, затем куда-то вниз и, по-видимому забыв предупредить, бросают прямо на ступеньки, ведущие в подвал. Амортизируя локтями, стараюсь не прибавить еще несколько синяков и торможу в какой-то вонючей луже. Сверху хлопнула дверь, лязгнул засов и свалившийся на меня Рябов вконец испортил шикарный костюм, сшитый у лучшего модельера города.

Мне ничего не остается делать, как отползти в сторону от лужи, резко попахивающей специфическим запахом, достать из бокового кармана пачку чудом уцелевших сигарет и нежным голосом осведомиться:

— Сережа, ты, надеюсь, не против?

Огонек «ронсона» развеял сумерки, я подошел к противоположной стене к неподвижно сидящему человеку, жадно затянулся, вытащил разбитыми пальцами сигарету из зашедшейся кислой болью губы и заметил:

— А тебя я не спрашиваю, ты ведь курящий, Вершигора.

20

Вершигора застонал, когда я коснулся его плеча. Да, с ним поработали куда основательнее, чем с нами, давно не видел лица, превратившегося в сплошной кровоподтек. Усиленно обрабатывали ребята будущего покойника, но раз Вершигора жив, значит парень он по-настоящему стоящий.

— Ты не думай, что я пришел сюда только для того, чтобы вытащить тебя из дерьма, — сообщаю Вершигоре, вставляя ему свою сигарету в разбухшие, словно негритянские губы. — Однако представления с моим участием за глаза хватит. Правда, товарищ капитан или может быть майор? Старшего лейтенанта ты уже перерос. Как дела?

Вершигора не отвечал, он затягивался и затягивался сигаретой, выпуская дым из ноздрей, то ли потому, что не мог пошевелить руками, то ли из боязни, что я выхвачу окурок.

— Сережа, ползи к нам. Компания здесь собралась, «пулю» писать можно, жаль колоды нет, все такие мастера хитроумных игр.

Рябов подпер стену своей могучей спиной и с наслаждением потянулся. Но по-видимому это удовольствие тут же отдалось болью в мышцах, потому что Сережа тихо матюкнулся.

— Не хочет с нами Вершигора разговаривать, а мы ведь столько для него сделали. Я его из-под ареста вытащил, ты в кооператив устроил.

— И с квартирой помог.

— А он пару раз у Вышегородского появился — и никакой благодарности. Теперь из-за него от нас мочой несет и костюмы пропали.

— Новые пошьем.

— Если выйдем отсюда. Вершигора, пойдешь с нами, мы ведь в отличие от тебя на тот свет не спешим, нам посмертно никто орденов не присвоит.

— Молчание — это согласие.

— Не скажи, Сережа, он просто грустит.

— Заткнитесь вы, — равнодушно бросает Вершигора и выплевывает окурок.

— Вот это уже лучше, а то я думал, тебе язык отрезали. Слушай, Вершигора, мне чихать, что тебя связывает с моим почти папой, но твою комбинацию мы с Рябовым вычислили. Тебе же мы нужны были как вход в банду Колотовкина, причем такой надежный, что никто всерьез и проверять не стал бы. Еще бы, человек всю жизнь занимается бизнесом, сейчас он в розыске, такой на все пойдет, особо ценный парень с надежными связями. Только, думаю я, что ты бы этим не ограничился, ты бы в конечном итоге и нас зацепить хотел. Это была бы действительно ювелирная работа — одним ударом накрыть их, а потом и нас. Но ошибку ты допустил, поверив моему человеку, считая его своим. Теперь ты уже убедился, что на самом деле он не твой, и даже не мой, а Колотовкина. Это он посоветовал Витьке по твоему приказу кинуть наркоту в раму, использовал наш канал вместо подсунутого вами, попутно продав тебя со всеми потрохами наркобанде. И, наконец, собрал нас в этом приятном месте, откуда дорога только в могилу. Витька нас живыми не выпустит. Так что перед смертью открой мне жгучую тайну — кто этот человек, который так ловко продает всех?

Вершигора продолжает хранить молчание. Стыдно, наверное, что тот, кого он считал мелкой сошкой, выполняющей указания, завербованным агентом, вызывающим чувство брезгливости, привел его к конечной цели, и когда она уже была близка, так смертельно ударил.

— Ну да, как говорит мой дорогой тестюшка, приятель твоего шефа, хрен с ним, с человеком. Ты же не дурак, Вершигора, почему вы сражаетесь с тенью? Взяли бы этих гнид с поличняком, быть может и Горбунова, выжившего из ума, зацепили бы, так на их место — сотни желающих. И кажется мне, что эту операцию ты со своим шефом вел автономно или я ошибаюсь?

А Вершигора молчит, словно через какое-то время сюда придут исключительно для того, чтобы прикончить нас в его присутствии.

— Сережа, наш подопечный просто скромный мальчик. Может, ты знаешь, как они разыграли карту с Айвазовским?