Татьяна Степанова - Валькирия в черном

Ознакомительный фрагмент

На полках – металлические коробки с пленкой, контейнеры с видеокассетами. Забито все от пола до потолка.

– Да тут работы на несколько месяцев, – присвистнул Тим Марголин.

– Комиссия из министерства приедет в следующий четверг, к этому времени я должна подготовить полную опись и составить черновик акта на списание и уничтожение документов, пленок, – Белла Григорьевна прошлась вдоль стеллажей. – Ну это все однозначно в печку отправится. – Она махнула рукой на полки с бобинами пленки.

– А что здесь? – спросила Катя.

– Министр Щелоков и его приближенные. Тут вот Тикунов – министр, Круглов… здесь несколько кинохроник с генералом Абакумовым, кадры из санатория МВД в Кисловодске, который «Орлиное гнездо» назывался.

– Но это же интересно!

– Кому? Кому ЭТО теперь интересно? – Белла Григорьевна усмехнулась.

– А их гласно или негласно снимали? – тут же встрял Тим Марголин.

– Когда как. Когда они сами – в том числе и на отдых, в санаторий киношников ведомственных приглашали, чтобы запечатлеться, а когда за ними вдогонку посылали – например, по распоряжению первого зама. Оценят потом в кинозале тайком пленочку и сюда спецкурьером, чтобы компромат сохранить.

– Да какой это, к черту, компромат? – Марголин потрогал жестяные коробки. – Век невинности.

– Тогда все на всех собирали, а вдруг пригодится. Тут вот все Щелоков, Щелоков, Щелоков с Брежневым, – Белла Григорьевна шла вдоль полок. – Киностудия тогда процветала, пленку за границей покупали самую лучшую. А здесь вот на видео уже перешли…

– Мы бы хотели несколько пленок скопировать, восстановить, если понадобится, – засуетился представитель «Петровки, 38».

– Увы, молодой человек, у меня приказ, а там черным по белому: готовить к списанию и уничтожению. – Белла Григорьевна остановилась возле стеллажа с круглыми металлическими коробками.

Он вроде ничем не отличался от иных стеллажей. Только вот коробок с пленками на нем лежало не так уж много. И наверху над полками на деревянной дощечке значилась литера «ОС» – особо секретные.

– Забирайте все это отсюда и несите в просмотровый зал, я приготовила старый кинопроектор. – Белла Григорьевна взяла несколько коробок. – Если от времени пленка на атомы не распадется, то глянем.

– А говорят, нет в МВД Х-файлов, – тихо сказал Тим Марголин. – Кать, что молчишь?

– Есть, оказывается, и в МВД Х-файлы, – Катя смотрела на архивариуса. – Что же на этих пленках?

– Сейчас посмотрим, сверимся с реестром.

– А вы что же, не в курсе? За столько лет их никто не просматривал?

– Это старые уголовные дела. Такие, о которых никто не знает. И никогда не узнают – ни киношники, ни журналисты с телевидения, ни газетчики. Никто никогда про это не узнает. Никакой огласки.

– Но почему?

– Я думаю, вы сами это поймете. Вы же умные молодые люди. И служите долгу и присяге, – Белла Григорьевна говорила веско. – Кровь и ужас… детали, которые даже в суде не оглашались… Но это еще не все. К этому всему профессионалы – сыщики, прокуроры, судьи – привыкли. Есть еще и другая сторона медали.

– Какая? Что может быть страшнее? – спросила Катя.

– Позор, – ответила архивариус.

Постепенно они переправили все коробки с пленкой из комнаты за железной дверью в просмотровую. Здесь царил старичок в белом халате, презрительно поглядывавший на пульт, оснащенный современной компьютерной техникой и дисплеями. Плазменную панель он словно и не замечал, любовно разглядывал квадрат белого экрана во всю стену.

– С дачи? – бодро поинтересовалась у него Белла Григорьевна. – Уж прости, что тебя с заслуженного отдыха вытащила сюда в нашу пыль. У этих молодых пленка в руках рассыплется в прах, а мы с тобой потихоньку, полегоньку. И кинопроектор готов, только тебя ждет.

– С чего начнем? – спросил старик-киномеханик.

– Ну, вы вот смотреть рвались, любопытство проявляли, заказывайте фильм, – Белла Григорьевна обернулась к «приданным силам».

– Вот в этих коробках что? – спросил представитель «Петровки, 38».

– Кинохроника с осмотра мест преступлений, совершенных сотрудниками правоохранительных органов в разные годы. Будете смотреть?

– Нет, спасибо, не надо, – хором ответили «приданные силы».

– Тут вот кинодокументальные материалы по осмотру мест происшествий и доследственной проверки по самоубийствам сотрудников правоохранительных органов. В основном, конечно, начальства, генералов. Это когда вдруг пиф-паф в своем кабинете, – Белла Григорьевна указала на другую стопку. – Несчастные люди. И что за звание такое, заколдованное, что ли? Уж как мужики и в органах, и в армии стремятся стать генералами. Каждый, каждый лелеет эту мечту. «А я, как бабочка к огню, летела так неодолимо», – пропела Белла Григорьевна басом. – И вот все вроде бы есть – погоны, лампасы, и вдруг на тебе: или в момент коленом под зад с должности, или, того хуже, дуло к виску всегда в кабинете, на службе. Это чтоб дома родичам хлопот не создавать. А на рабочем месте и осмотр трупа проведут, и потом вперед ногами вынесут. Вон сколько тут пленок… Станете смотреть?

– Нет, – ответил за всех Тим Марголин.

– Это все точно на уничтожение, – буркнул представитель «Петровки, 38». – И, конечно, любая огласка тут нежелательна.

– А что здесь? – спросила Катя, указав на несколько коробок с пленкой, лежавших особняком.

– Ну тут что я и говорила – уголовные дела, то есть кинодокументальное сопровождение расследования некоторых дел. А также учебные фильмы, снятые по результатам расследования. Сведения, которые собраны здесь, никогда не разглашались. Дела сразу изымались из всех архивов. А наши учебные фильмы – их показывали только специалистам. Надо же учиться, как и такие дела раскрывать. Как работать с этим.

– С чем? – спросил Тим Марголин.

– Ну вот, например, эти кинодокументы… Расследование изнасилования и убийства дочери знаменитого актера. Середина пятидесятых. Девушку убили на даче, где собиралась «золотая молодежь». Групповуха, такая грязь и такие фамилии родителей, которых вся страна знала. В результате одна знаменитость руки на себя наложила, не выдержала позора.

– А тут что за дело?

– 1965 год, это учебный фильм о расследовании серии убийств, совершенных полковником ВВС. Душил женщин, с которыми знакомился, грабил. Между прочим, перед тем как его арестовали, подал заявку на зачисление в отряд космонавтов. Проходил отбор. Тогда космонавты народными героями слыли. Представляете, чтобы случилось, если бы информация наружу выплыла. Вот еще одно дело, – Белла Григорьевна указала на коробки с пленкой. – Тут кинодокументальное сопровождение расследования убийства главы коллегии адвокатов и его жены, тоже начало шестидесятых. Убили их на даче в Малаховке зверски. Сын семнадцатилетний убил. Еврейская семья, интеллигенты, родители все для него делали, дали отличное образование, любили его. А он их как Раскольников зарубил топором – и мать и отца. Ради девчонки, с которой они ему не разрешали встречаться.

– А случаем, нет тут у вас в архиве учебного фильма или кинодокументов по процессу Иосифа Бродского? – оживился представитель пресс-службы Санкт-Петербурга. – Может, тоже снимали для ведомства?

– Этого нет.

– А жаль.

– Кто ж знал тогда, что парень – гений.

– Можно вот эту пленку посмотреть? – Катя взяла наугад из стопки одну из металлических коробок.

Белла Григорьевна мельком глянула на номер, на литеру.

– Девушка, вы умеете выбирать. Как это вы давеча говорили – Х-файл? Ну так это и есть он самый – наш Х-файл.

– Что это за фильм?

– Документальная хроника для специалистов, в то время под грифом «особо секретно», отснятая в процессе расследования дела Любови Зыковой. Отравительницы детей.

Глава 10

Х-ФАЙЛ

Когда в просмотровой погас свет…

И в кинопроекторской застрекотал старый киноаппарат…

Когда желтый луч пронзил квадратное окно и расплылся по белому экрану…

Возникло что-то темное – там, на белом фоне.

Иссеченное царапинами, как шрамами.

Дефекты старой пленки.

Черное пятно…

Клякса времени.

Из динамиков прорвался рваный какой-то звук – не музыка сопровождения действия, не голос диктора, читающего за кадром, а какое-то хриплое карканье, словно кто-то невидимый силился выплеснуть из немого, запертого удушьем, забитого землей горла вопль…

Чтобы услышали живые.

Те, кто смотрит.

Те, кто сидит в темном зале, еще не подозревая, с чем они вот-вот столкнутся.

Еще ни о чем не подозревая, но уже испытывая смутную тревогу на уровне подсознания.

– Со звуком явно проблема, – кашлянув, объявила Белла Григорьевна. – Но кажется, там есть титры.

На экране наконец возникла заставка – эмблема киностудии МВД. Потом появились цифры 1955–1956. Затем крупно гриф «Совершенно секретно. Только для служебного пользования».