Наталья Александрова - Покер с невидимкой

Ознакомительный фрагмент

Капитан Яблоков вспомнил, что у него и правда множество неотложных дел, а он валандается тут с этими подозрительными бабами. Пришел из соседнего кабинета тот самый полицейский с усами, который привез их из кафе, протянул Яблокову листок бумаги. Ирина скосила глаза и увидела, что это протокол допроса свидетельницы – той самой вредной крашеной тетки. Усатый прошептал еще что-то на ухо Яблокову, после чего оба вышли, оставив Ирину в кабинете наедине с недоеденным яблоком. Ящики стола капитан демонстративно запер. Ирина поскучала немножко и тут услышала, как в соседней комнате громко разговаривают по телефону. Голос капитана Яблокова спрашивал, правильно ли он попал в агентство «Лео». Когда на том конце ответили утвердительно, капитан заговорил еще громче:

– Есть у вас такой сотрудник Линьков Александр Викторович?

Очевидно, в агентстве ответили утвердительно и в свою очередь осведомились, кто говорит и что случилось.

– Из семнадцатого отделения полиции говорят! – громко объявил капитан Яблоков. – Случилось то, что тело вашего сотрудника найдено на подведомственной нам территории… – он послушал немного – убит… да, ножом в спину… в туалете кафе, что в торговом центре «Буффало»… на теле найдено удостоверение… пришлите кого-нибудь для опознания…

Ирина торопливо достала мобильник и позвонила Жанне. Та ответила злая, как дьявол, что она уже целый час, как дура, болтается в торговом центре, а их с Катькой нет, телефоны не отвечают. Ирина велела ей срочно приезжать в семнадцатое отделение полиции, потому что Катьку заперли в «обезьянник» и неизвестно, чем это все закончится.

Полицейский втолкнул Катерину в «обезьянник» и закрыл за ней решетчатую дверь. В нос ударили запахи перегара, грязи и еще чего-то незнакомого, но удивительно неприятного.

– Здорово, подруга! – раздался хриплый веселый голос, и к Кате приблизилась особа в мини-юбке, рваных черных колготках и коротком меховом жакете из непонятного зверя. Белесые волосы этой особы были уложены в прическу под лозунгом «свободу Анджеле Девис», а лицо украшала боевая раскраска вождя племени ирокезов, причем эта раскраска была несколько смазана, так что на лице оказалось как бы два несимметричных комплекта губ.

– Здорово! – повторила особа. – Тебя, блин, где замели?

– В торговом центре «Буффало», – призналась Катя, опасливо оглядывая собеседницу.

– Ну! Так ты что – из Геночкиного профсоюза? Круто!

– Чего?

– Чего-чего! – передразнила ее девица. – В «Буффало», там Генкины девушки работают. Только они, блин, поприличнее будут, ты до них не дотягиваешь… – и она окинула Катерину оценивающим профессиональным взглядом, – точно, подруга, не дотягиваешь!

– Почему это я до продавщицы не дотягиваю? – обиделась Катерина.

– До какой еще продавщицы?

– Ну, ты же вроде сказала, что эти девушки в торговом центре работают… Так, наверное, они продавщицы? Или как это сейчас называют – менеджерами по продажам…

– Продавщицы? – переспросила девица и закатилась долгим хриплым хохотом. – Ну, подруга, ты приколистка, с тобой ухохочешься! Надо, блин, это запомнить – продавщицы… Девкам расскажу, они тоже уржутся… Ну, мне-то все по барабану, в «Буффало» так в «Буффало», лишь бы ты у меня хлеб не отбивала… Меня, кстати, Лелей зовут, а тебя?

– Катей.

– Ну классно, Катюха! У меня была подружка, тоже Катькой звали, мы с ней на Лиговке работали.

– Кем? Менеджерами по продажам?

– Ага! – Леля снова громко захохотала. – Точно, по продажам! Сами себя продавали! Ну, Катюха, с тобой, блин, реально не соскучишься! Та, подружка моя, тоже веселая была…

– А где она теперь? – поинтересовалась вежливая Катя. – Перешла на другую работу?

– На другую работу? – повторила Леля. – На какую еще, блин, другую работу? На «герыч» она перешла. Пока травку покуривала, как все, так и была веселая девка, а как перешла на «герыч», так быстро скопытилась. С Лиговки ее турнули, чтобы пейзаж не портила, немножко на вокзале покрутилась, а потом, как водится, передоз, бирку на палец – и на Южное…

– Что это – бирка на палец? – в ужасе спросила Катя.

– Да ты что – совсем, что ли, тупая? – Леля опять окинула ее взглядом. – В морг когда попадешь, тебе тоже бирку на палец привяжут, прежде чем на Южное кладбище отвезти…

Катерину передернуло.

– Да что это мы все о грустном! – опомнилась Леля. – Ты лучше скажи, подруга – у тебя травки нет?

– Ка… какой травки? – переспросила Катерина. Она помнила, что ее тетя проращивает для своего кота зерна овса и пшеницы, но вряд ли Лелю интересовала именно эта травка.

– Какой-какой, обыкновенной травки! Чтобы, блин, до утра веселее перекантоваться!

– Нет, травки нет!

– Это плохо!

Леля потрясла решетку и крикнула:

– Эй, Вовик, иди к нам, мы с Катюхой тебя пощекочем!

– Угомонись, Петухова! – подал голос полусонный полицейский. – А то я тебе еще и «хулиганку» припаяю! Статью двести сорок четвертую!

– Да ты чего, Вовик, я же по-хорошему, нам с подружкой скучно! Развлек бы девушек к обоюдному удовольствию…

– Умолкни, шалава! – донесся из угла обезьянника низкий недовольный голос. – Дай поспать!

– Поспать-поспать! – передразнила Леля. – Здесь, блин, тебе не гостиница! Дай, Ромала, травки – тогда буду тише воды, ниже травы!

– Травки тебе? – снова послышалось из угла, и из вороха цветастых тряпок поднялась толстая пожилая цыганка с густыми черными усами. – А перо в бок получить не хочешь?

– Да ладно тебе, ромала, – Леля попятилась, – я же только так, пошутила, блин… Спи себе, коли сон идет!

– То-то! – цыганка усмехнулась, показав полный рот золотых зубов. – Знай, шалава, свое место!

Вдруг она повернулась и уставилась долгим изучающим взглядом на Катю.

– А ты, молодая, как сюда попала?

– Как попала? – обиженно отозвалась за Катю Леля. – Как все, так и она! На «воронке» привезли!

– Отвянь! – махнула рукой цыганка. – Не с тобой разговариваю! Дай руку, молодая, я тебе погадаю!

– Не слушай ее, Катюха, – проговорила Леля, – она тебе такого наговорит – уши завянут!

Однако Катерина, как загипнотизированная, подошла к цыганке и послушно протянула ей раскрытую ладонь.

– Не эту, молодая, левую дай! – поправила ее цыганка и склонилась над Катиной рукой. – Есть у тебя любимый человек, – начала она низким завораживающим голосом, – только он сейчас далеко…

– Очень далеко! – с тяжелым вздохом согласилась Катерина. – Так далеко, что просто ужас!

– Но ты не переживай, он вернется! Только тебе самой до того придется много перенести…

Цыганка на мгновение отстранилась, словно испугавшись того, что увидела на Катиной руке, и затем продолжила:

– Бойся человека с черными волосами!

– Кукушкина! – послышался голос полицейского. – Прекрати срочно свое мракобесие! А то я тебе сейчас незаконный промысел припаяю, статью сто семьдесят шестую!

– Что ты, Вовик, такой сердитый? – снова подала голос Леля. – Пошутить не даешь, травкой не угощаешь, погадать ромале – и то не позволяешь! Что ты, блин, прямо как неродной?

– Я тебе сказал, Петухова, будешь выступать, припаяю двести сорок четвертую статью!

– Да такой и статьи-то нет, – проворчала Леля, но на всякий случай все же замолчала.

Капитан Яблоков вернулся отчего-то очень недовольный. Не обращая внимания на Ирину, он стал доедать яблоко. Ирина с тоской смотрела в окно. Вдруг дверь кабинета распахнулась. На пороге возник юный полицейский Таранькин с растерянным и виноватым видом.

– Андрей Васильевич, – проблеял он, обращаясь к капитану, – я извиняюсь, тут…

– Ну что там у тебя, Таранькин? – недовольно проговорил Яблоков, убирая недоеденное яблоко в ящик стола. – Ты, это, разве не видишь, что у меня процесс? Допрос – это, знаешь ли, занятие тонкое, психологическое, он, это, суеты не любит, а ты, это, врываешься…

– Андрей Васильевич, я не хотел… – пискнул Таранькин, и его тут же отодвинули в сторону.

На пороге возникла Жанна в самом своем впечатляющем виде. На ней был строгий деловой костюм, если, конечно, можно назвать строгим и деловым костюм цвета подгнивающих экзотических фруктов с юбкой настолько короткой, что капитан Яблоков на мгновение зажмурился. На другой женщине такая юбка показалась бы вызывающей, но на Жанне она выглядела уместно и официально. Еще Жанна, по своему обыкновению, нацепила несколько килограммов серебряных украшений ручной работы и вооружилась роскошным итальянским портфелем из кожи антилопы. Пальто, отороченное шиншилловым мехом, она небрежно перекинула через руку.

– Ташьян, – представилась она и положила на стол перед капитаном визитную карточку с золотым обрезом.

Яблоков громко сглотнул.

Ему захотелось откусить от яблока, которое лежало в ящике стола. Он даже представил, как с хрустом вгрызается в сочную мякоть, и рот невольно наполнился слюной. С тех пор как капитан бросил курить, яблоки действовали на него успокаивающе. Однако он не позволил себе продемонстрировать слабость перед этой расфуфыренной особой. Капитан нахмурился, нервно побарабанил пальцами по столу и спросил: