Отдаленные последствия - Александра Маринина

никогда не станут сводить счеты таким зверским образом, значит, речь идет о бизнесе, связанном с криминалом. Убить сына, чтобы запугать родителей или отомстить им, – это почерк полных отморозков. И мы, опрашивая обитателей дома, пытаемся выяснить, кто из контактов хозяев может быть связан с подобным народцем. Попутно прощупываем имя Очеретина.

– Ясно.

* * *

Виктор отчего-то был уверен, что загородный дом депутата Чекчурина окажется огромным и похожим на дворец. По службе ему пока не приходилось бывать в таких дворцах, а вот по дружбе с однокурсниками – довелось, причем родители этих однокурсников, как правило, носили погоны и имели звания. Виктор, независтливый и равнодушный к чужому достатку, просто отмечал для себя, что те, кто поумнее да посмекалистее, умеют делать хорошие деньги и в полиции, и в прокуратуре, и на следствии. Мысль о том, что хорошо бы и ему стать таким же богатым, даже в голову не приходила. Во-первых, он, Витя Вишняков, серенький обыкновенный тугодум, никогда больших денег все равно не заработает, а во-вторых, на кой фиг они ему сдались? Денег должно быть достаточно, чтобы чувствовать себя независимым, а для этого, если подумать как следует, особо крупные суммы и не нужны. Ну, были бы у него такие хоромы, как, например, у семьи Юльки Моисеевой, где они всей группой три или четыре раза собирались, и чего? Самому убираться на всех трех этажах, мыть, пылесосить? Или прислугу нанимать, входить в лишние расходы? Или специально жениться на ком-нибудь, чтобы сидела дома и вела хозяйство? Да больно надо! От больших денег большой геморрой, в этом Виктор был свято убежден, хотя его старший брат подобную позицию не только не разделял, но еще и смеялся над младшим, называл его лузером с идеями самооправдания. Но оправдываться Вите было не в чем, он твердо знал, что имущество привязывает, а недвижимое имущество и вовсе сковывает по рукам и ногам, лишая людей возможности распоряжаться своей жизнью свободно и независимо. Вот не далее как в минувшем октябре, когда он всего месяц с небольшим прослужил в должности опера, на их «земле» жители собрались на стихийный митинг против реновации: люди не хотели выезжать из своих любовно оборудованных и отремонтированных квартир и переселяться в новое жилье. И не в том дело, что в другой район ехать (хотя и в этом тоже, само собой), а именно в том, что у них отнимали то, во что вложена душа, и вынуждали тратить силы, здоровье, нервы и финансы на обустройство на другом месте. Деньги, конечно, тоже вложены, и их тоже жалко. Но Витю тогда больше всего потрясло, что люди, пришедшие на митинг, чаще говорили не о деньгах, а именно о чувствах. Квартира досталась от родителей, это память… В этих стенах произошло столько хорошего… Мы с мужем вложили в ремонт столько фантазии, столько тягот натерпелись от этого ремонта, столько переживаний, и вот все позади, и мы счастливо живем, оборудовали комнату для детей, вся мебель встроенная, сделанная на заказ точно под размер наших комнат, и куда ее теперь? В другую планировку она не встанет. Мы надеялись на годы комфорта и покоя – и вдруг такое… В общем, много слов было сказано, пока людей не разогнали, и эти слова в тысячный, наверное, раз подтвердили правоту Виктора: не нужно оседать и пускать корни, не нужно иметь много имущества, и уж тем более не имеет смысла заводить собственные дома. Жилье должно быть съемным, его должно быть легко сменить, чтобы иметь возможность жить там, где хочется, и работать там, где нравится. И вообще, в стране, где частную собственность не охраняют и не уважают на уровне законов и государства, лучше этой собственности иметь как можно меньше. Потому что в любой момент могут прийти и все отнять. Ворвутся в семь утра и начнут дверь бензопилой выпиливать, а потом окажется, что адресом ошиблись. И даже не извинятся. А уж о том, чтобы возместить ущерб и поставить новую дверь, разговоров вообще не ведется. А «Ночь длинных ковшей», когда внезапно снесли маленькие торговые точки возле станций метро, хотя у владельцев на руках были должным образом оформленные и совершенно законно полученные документы о собственности? И вся эта эпопея с реновацией – яркий пример того, как власти относятся к праву собственности своих граждан. В нормальных странах это право свято и неприкосновенно. Но не в России. Так что не надо ля-ля, товарищи, проще и правильнее быть перелетной птицей, имущества не иметь и нигде не оседать прочно.

Дом Чекчурина оказался действительно большим, но на дворец вовсе не походил. Ни тебе башенок, ни эркеров, ни роскошной лестницы, двумя полукружьями сбегающей от входной двери к лужайке, как у Юльки Моисеевой. Обыкновенная коробка. Двухэтажная. Скучная. Хотя и весьма просторная, если судить по периметру фундамента. Участок огромный, весь засажен кустами и деревьями. На воротах звонок домофона. Вышедший из дома крепкий мужичок в униформе частной охранной фирмы доброжелательно улыбнулся, когда оперативники представились, и пригласил войти, хотя Виктор, наслушавшись рассказов коллег, готов был к длительным препирательствам, быстро переходящим в бурную свару вплоть до рукоприкладства, а то и перестрелки, и мысленно готовился продемонстрировать Сташису свою отличную физическую форму. Одним словом, все оказалось не таким, как представлялось ему на пути сюда.

– Когда Леню убили, другие опера приезжали, вопросы задавали, а теперь вот вы, с Петровки. Прежние были из Юго-Западного, – проницательно заметил охранник, представившийся Александром. – Георгий Владимирович говорил, дело из округа в Москву забрали. Так?

– Отец потерпевшего – фигура, сам понимаешь, – туманно ответил Сташис.

В действительности после убийства Леонида Чекчурина дело оперативного учета осталось в Юго-Западном округе, и работали по нему Колюбаев и Хомич, а Петровка только осуществляла то, что в официальных документах называлось контролем и методической помощью. Зато после второго трупа уголовный розыск городского уровня подключился уже в полном объеме. Но не объяснять же охраннику такие служебные тонкости!

Александр понимающе кивнул:

– Ну да, ну да. В прошлый раз про Леню спрашивали, про его друзей, девиц, про наркотики, с кем приезжал сюда, на каких машинах, ну, все такое. Мы со сменщиками рассказали, что знали. А вы про что будете спрашивать?

– Немножко про другое, – улыбнулся Антон.

Они расположились в помещении охраны – небольшой комнатке в цокольном этаже, рядом с входной дверью. Судя по изображениям на экране открытого ноутбука, дом и участок контролировались шестью камерами видеонаблюдения. Немало. То ли у хозяев было что взять, то ли за свою