Охота на мага - Николай Иванович Леонов

– Упырь со школы, Яша – с путяги.

– К тому же при разделе группы они достались Сиду, не Жоге.

– Что вы, товарищ полковник? Кто же в здравом уме уйдет от Сида? Дядя Миша – это все, без него всему делу хана.

Эти в доме пробыли порядка часа с небольшим и вышли одни, причем гитарист пребывал в невменяемом состоянии. Иначе говоря, вдрабадан. Он шел, поддерживаемый заботливым Упырем, то и дело запрокидывая голову, хватаясь за щеку, повисая на приятеле.

– Увеличь, пожалуйста, – попросил Гуров.

– Кажется, из носа юшка, – вглядевшись в стоп-кадр, со знанием дела заметил Зубков, – и, сдается, зуб болит.

– Подрались.

К этому варианту знаток творчества коллектива отнесся с сомнением.

– Ну ладно, пусть так, – не стал противиться сыщик, – а точно ли дядя Миша завязал наглухо?

– Святая правда. В полной завязке. У него две клинические смерти были, куда ему.

– Зачем же эти приходили с подогревом? Тоже мне друзья.

– Ну Яша-то любит, – пояснил Сергей, – у него без горючего пальцы на лады не попадают.

– Но все-таки провоцировать завязавшего…

Сергей поскреб подбородок, пожал плечами, имея в виду совершенно определенное: «Все ж взрослые люди, никто в рот насильно не льет».

На экране между тем начался снегопад. Вышел Сид в валенках и спортивной куртке, твердым шагом проследовал куда-то за дом, вернулся с лопатой, споро, бодро принялся чистить снег.

Очевидно, человек не пьян, в полном и здравом уме. Движения уверенные, размеренные. Интересно, что и в помине нет одеревенелости, как бывает у сильно пьющих, но временно трезвых. Когда полдороги было приведено в порядок, он прервал работу, полез во внутренний карман и извлек…

Сергей поразился:

– Оба-на, а это откуда?

– Что?

– А вот это вот. – Зубков нажал на «стоп», увеличил картинку.

У уха Сида красовался айфон.

– Что же не так? – спросил Лев Иванович осторожно.

– Да не то чтобы… просто не видел никогда у дяди Миши ничего, кроме кнопочной «Нокии». И с той сражался в мясо. А тут целый айфон, и разобрался, куда давить.

– Освоил, показал кто?

– Может. Просто это у него была принципиальная позиция, не пользоваться ничем сложнее молотка. Он и машину-то не водил.

– Понятно. А что это за модель? – как бы промежду прочим спросил полковник. Он точно помнил, что в протоколе упоминаний ни о чем подобном не было.

– Ну, отсюда не видать, – заметил Сергей и, подумав, сообщил: – А знаете, господин полковник, айфона-то в доме не было никакого.

– Почем ты знаешь? Могли ж оформить, когда ты курить бегал.

– Могли, конечно, – с явным сомнением отозвался он.

– Ну так запускай дальше.

Сид, закончив разговор, отставил лопату, вышел из поля зрения камеры – через несколько минут, на 16:30, запись оборвалась.

Сергей закрыл окно.

– Вот и все, а остальное вы видели сами. Кто-то позвонил, он зачем-то отключил камеры…

– А то и сбил усилитель сигнала.

– Ну да. Видимо, не хотел, чтобы мешали, а ведь знал, что вы должны приехать…

– Да, интересная история. Послушай, Сергей, а вот второй солист, как его…

– Жога.

– Да, вот это слово. Кстати, это фамилия или кличка?

– Фамилия. Вот этот, – Сергей небрежно, без уважения ткнул в плакат.

Правильно глаголят про сходящиеся противоположности. Жога оказался плечистым кудрявым блондином с ужасающе доброй улыбкой, скуластым, открытым, весьма симпатичным лицом и мечтательными светлыми глазами. Если переодеть его из красно-черной кожи в косоворотку, то получился бы соратник Есенина, а то и Блока.

– А где сам он сейчас?

– Не знаю, наверное, в Питере, – ответил Сергей небрежно, было очевидно, что эта персона его не особо интересует. А то и раздражает.

– То есть он тут не появлялся? – вкрадчиво уточнил Гуров.

– Не, давно его не видел, – прокололся сержант и, осознав это, все-таки несколько смутился.

Гуров сделал вид, что не заметил.

– Ну а как специалист по творчеству данного коллектива что можешь сказать про него?

– А чего говорить-то, воздух сотрясать? Без Сида он – полный ноль, воображала, мнит себя поэтом. Постарел, подурнел, решил перетянуть фанатов на себя – а нужен он кому.

– Да. Трагедия. И дружно грузно, и врозь хоть брось. Ну а когда они расходились, были конфликты? Может, он ему враг?

И это предположение Сергей, как знаток творчества группы, воспринял с сомнением:

– Этот захребетник мягкотелый? Да где ему. Шебаршится по гастролькам, что-то блеет. Голосишко у него – только из сортира орать: «Занято». Кому-то нравится, – изображая толерантность, завершил сержант-всезнайка.

– Понятно… слушай, а вот женщины бывали у Сида?

– Конечно, – подтвердил Сергей.

– Одна или разные?

– Вроде разные. Но они ж постоянно шмотки меняют, волосы красят – и не поймешь толком.

– Получается, может, и одна какая-то, – уточнил Гуров.

– Не могу сказать, господин полковник. Да что мне на них заглядываться, у меня девушка есть, – заявил морально устойчивый Сергей.

Уже прощаясь, сержант все-таки поинтересовался:

– Лев Иванович, ну а частным порядком: что, помогли ведь дяде Мише?

– Я не знаю.

– Ну а сами-то как считаете?

Гуров, ухватив его за пуговицу рубашки, вздохнул:

– Суешь нос не в свое дело, Сережа.

– Все мы так, – отбирая пуговицу, заметил сержант.

– Ты участковым работал, понимать должен: в рот насильно не лили, стало быть, никто не виноват.

– Интересно вы рассуждаете, – согласился Зубков, – а вот к вечеру у подъезда – к гадалке не ходи – будет валяться вдрызг