Странный дом - Николай Иванович Леонов

та была ей крайне необходима. Гурову хотелось узнать о том инциденте подробнее, но главный врач мог не захотеть вспоминать о своих ошибках. Но кто его знает? Может быть, то, что Гурову казалось ошибкой, на самом деле было самым верным решением?

– Много работы? – поинтересовался Гуров.

Семен Михайлович окинул взглядом документы на своем столе.

– Вы не представляете, сколько дней я искал время для этой идиотской работы, – вздохнул он. – Каждый бланк надо подписать, а их тут две сотни.

– Зачем так много?

– Должен быть запас, чтобы меня каждый раз не дергали, – объяснил врач. – Вообще-то, это серьезное нарушение, но пока что проблем не было… Могу я поинтересоваться? С чем связан ваш визит? Почему полиция вдруг заинтересовалась моей бывшей сотрудницей?

Подобные вопросы задавали Гурову очень часто, и чаще всего их возникновение было напрямую связано с обыкновенным человеческим любопытством. Гуров не всегда отвечал прямо. Иногда уклонялся от прямого ответа, а иногда откровенно лгал. Он считал, что лишняя информация любопытным ни к чему. Но случалось и такое, что не ответить было нельзя. Как сейчас, например.

– Семен Михайлович, на самом деле у меня тоже мало времени, – пояснил он. – Этой ночью было совершено нападение на Александру Долецкую. Она тоже работала в вашей поликлинике. И тоже врачом-терапевтом. Так вот, ее избили, а ее ребенка похитили. Мальчишке всего два с половиной года. Следствию удалось установить, что между Долецкой и Дубининой был серьезный конфликт, который заставил Долецкую уволиться. Что они не поделили?

Семен Михайлович сдвинул брови к переносице, и они слились в одну – лохматую и изломанную линию.

– Я понял, – произнес он. – Знаете, какая мысль возникла первой? Я думаю, что Дубинина не способна ни избить человека, ни похитить чужого ребенка. Это все-таки серьезное преступление. Нет, она не ангел, я это подтверждаю, но чтобы пойти на такое, надо сойти с ума. Тем более вы говорите, что случилось нападение на Долецкую прошлой ночью. Но, Лев Иванович, Дубинина уволилась сразу после Саши Долецкой. И тоже по собственному. Если Ирина совершила преступление спустя несколько лет после конфликта, то это значит, что столкновения между ними все эти годы продолжались? Ну а как иначе?

«Знать бы, – подумал Гуров. – Я сам задаюсь подобным вопросом».

Семен Михайлович смотрел на Гурова с возмущением и изумлением одновременно. Поза при этом у него тоже была соответствующей: одной рукой он упирался в подлокотник кресла, а другую отвел в сторону в вопрошающем жесте, всем видом стараясь выразить сложную гамму эмоций. Гуров, глядя на него, стал подозревать, что приехал зря.

– Но я расскажу все, что знаю, – неожиданно смилостивился Семен Михайлович. – Начнем с того, что Сашу Долецкую я принял в штат сразу после того, как она окончила мединститут. Новичков у нас не очень любят, все-таки опыта практически нет, а работа не с механизмами, а с живыми людьми. Сами понимаете. Но она сразу проявила себя с положительной стороны. Приходила ко мне, обращалась за советами к опытным специалистам. С пациентами сразу отношения наладились, поскольку она умела найти подход к каждому. Персонал поликлиники относился к ней хорошо, она тоже влилась в коллектив без проблем. Все было чудесно. Вскоре она вышла замуж за нашего же психотерапевта Алексея Долецкого. Молодой врач, сын известного психотерапевта. Они с Сашей очень подходили друг другу. На свадьбу я не попал, заболел тогда. Но говорят, что она была пышной, в каком-то ресторане. Впрочем, не так уж и важно… Ирина Дубинина пришла устраиваться после того, как Долецкая ушла в декрет. Поначалу казалось, что с ней проблем не будет, но вдруг началось… Есть у нас тут комната для приема пищи. Я сам туда порой заглядываю, хоть и привык обедать прямо тут, в своем кабинете. Там я случайно услышал разговор двух медсестер. Одна сказала другой, что врач Дубинина нахамила ей в раздевалке. Услышал и услышал, вникать не стал. Мало ли какие там у них между собой дела. А потом приходит ко мне кардиолог и заявляет: «Дубинина направила ко мне пациента, но без направления. Я ей напомнила про это, а она в ответ сказала, что я должна знать свое место». Кардиологом у нас работает Екатерина Афанасьевна, женщина в возрасте, с большим опытом и крайне приятным характером. Чтобы ей так ответить?! Да что же она должна сделать, чтобы получить такую реакцию? Ну я ее тогда, конечно, успокоил, но на ус намотал.

Дубинина метила на место заведующего отделением. Я мог бы ее назначить. Наверное. Но что-то меня останавливало. Она была неприятной. Нельзя так о женщинах говорить, но вот как раз таки женщина она очень красивая. Но и только. Разговаривала свысока, и со мной тоже. Фамильярничала. Постоянно как бы намекала на свою исключительность. Помилуйте, какого черта?

Вскоре вышла из декрета Саша Долецкая. С Дубининой у нее отношения не сложились сразу. Та могла ворваться во время приема, швырнуть бумаги на стол. Мы тут к такому поведению не привыкли. И я сделал Сашу заведующей отделением. Мне показалось, что это правильный выбор. Но на самом деле я ей только навредил. Слухи о том, что Дубинина подсиживает Сашу, дошли до меня не сразу. Понятное дело, я не в обиде. Кто же пойдет рассказывать начальнику о склоках? Но если бы я узнал об этом раньше, то, возможно, Долецкой не пришлось бы бросать работу.

– Дубинина ей завидовала? – спросил Гуров.

– Именно. До такой степени, что пускала в ход самые низкие способы добиться своего.

– Какие именно?

– У нее вошло в привычку каждый день приходить ко мне и рассказывать о Саше. Вернее, о ее промахах. О том, что она опоздала на пять минут, что потеряла карты, что накричала на пациентку, что закончила прием раньше времени. Все эти наветы нельзя было проверить. Дубинина утверждала, что карты нашлись, а обиженную пациентку она лично упрашивала не писать жалобу в управление здравоохранения. Вот не знает теперь, уговорила ли.

– Фамилию пациентки она, конечно, назвать не смогла, – усмехнулся Гуров.

– Разумеется. Раз за разом я убеждался в том, что под моим носом происходят нехорошие вещи. Бездоказательные. Я даже пригрозил Дубининой выговором за то, что она торчит у меня в кабинете вместо того, чтобы заняться делом, и она помаленьку угомонилась, но ненадолго. Вскоре я узнал, что она повздорила с Долецкой в регистратуре, а там же люди, уши… И я вызвал к себе Сашу.

– А почему не Дубинину?

– На нее я каждый день смотрел в своем кабинете, зачем увеличивать количество просмотренного? К тому