Командировка - Яроцкий Борис Михайлович

— Лыбишься? Ладно… Будет и в нашем переулке праздник. Не лезь, Славко, в пузырек. Смотрю я на тебя и очень даже удивляюсь: то ли жизнь, то ли климат меняет человека.

— Лучше скажи: климакс, — вставил Славко Тарасович.

— Пусть будет по-твоему, — согласился вице-премьер. — Помнишь, когда мы были на руководящих комсомольских высотах, сколько делали телодвижений! Одних комсомолок перепортили, куда тому Есенину!

— Ты еще сравни себя с Казановой. Жил такой некомсомольский работник.

— При Казанове, козаче, не было комсомолок.

Вице-премьеру было приятно вспомнить свою руководящую комсомольскую молодость. Тогда что-то стесняло. Но все было на энтузиазме, на общественных началах. А сейчас, соображал он, простора для секса больше, но за удовольствие надо платить наличными. А чтоб иметь на карманные расходы неубывающую наличность, надо крепко держаться на плаву, уметь подобно Иисусу Христу ходить по водам, «яко посуху,» — будучи государственным чиновником, заниматься бизнесом.

Азбуку бизнеса Славко Тарасович усвоил не хуже вице-премь-ера.

Попрощались тепло. Вице-премьер доверительно сообщил:

— Я доложу президенту, что с тобой провел соответствующую воспитательную работу.

Он взглянул в окно, увидел, как во внутреннем дворике шофер мэра перегружал в машину вице-премьера тяжелые картонные коробки.

— Опять рыба?

— Коньяк.

— Ну, Славко, не сносить тебе головы! — В голосе вице-премьера звучали ласковые нотки.

— А что тут такого? Добрые традиции должны жить: умрут — мы погибнем. А пока живем-поживаем и дважды на день ноем: «Щэ нэ вмэрла Украина…»

От умиления вице-премьер чуть было не смахнул слезу:

— Расстроил ты меня, козаче… Люблю тебя… за твой оптимизм.

Друзья обнялись. Так под служебным расследованием была подведена еще одна жирная черточка.

На обратном пути в Прикордонный Славко Тарасович принимался петь: «Марчук играет на гитаре и море Братское поет», думал с недоумением: «На кой ляд премьер-министру Марчуку выходить на море Братское с гитарой? Пусть премьерствует на Украине, пока не научится ходить по водам, “яко посуху”». А может, эта песня вовсе не о нем? Сомнение подсказало новую мелодию, и Славко Тарасович, удивляя шофера и двух личных охранников, весело запел:

— «Может, песня совсем не о том, как поссорилась кошка с котом. Говорят, не повезет…»

«Ничего, повезло, — благодушно рассудил про себя Славко Тарасович и ухмыльнулся: — Ну, побывал на ковре. Ну и что? А церэушников низводить будем. Потому что — наглые».

Он радовался, что и в президентской команде американцев не любят, но терпят. Так бедный родственник терпит богатого, и ждет, пока тот не сыграет в ящик. В данной ситуации богатый бедного силком толкал в могилу, делая благо: расходы на похороны брал на себя. Эта благотворительность, как никакая другая, злила Славка Тарасовича, и он вспоминал слова отца, который говорил: что не удалось генералу Власову при помощи немцев, удалось демократам при помощи американцев. Этому у него было подтверждение. Он его привез с собой.

По возвращении из Киева Славко Тарасович позвонил Ивану Григорьевичу:

— Ваня, я тебе хочу показать одну любопытную бумаженцию. Приезжай.

— Когда и куда?

— Вечером. Ко мне на дачу. Возьми с собой Настеньку.

Иван Григорьевич с ответом не задержался.

— Я приеду. Только Настя… Да ты сам с ней потолкуй. — И он передал трубку Анастасии Карповне.

Мэр о чем-то долго говорил, обещал сообразить шикарный ужин, а на десерт — это в марте-то? — сладчайшую, как он сказал, тропическую дыню.

— Ну, так уж и тропическую, — усомнилась Анастасия Карповна.

— Из Эмиратов. Мои придурки приволокли для самой смелой женщины Прикордонного, а то и всей Украины. Представь себе, Настенька, если каждая пенсионерка, родит хотя бы одного немовлятка, будет пример для молодежи. Тебе ли не знать, что молодые… рожать ни-ни, а вот в путаны…

Анастасия Кароповна поблагодарила мэра, но приехать отказалась, сослалась на занятость.

— И то верно, — согласился мэр. — А Ваню я жду.

С тех пор как Иван Григорьевич в последний раз побывал на мэрской даче, здесь в интерьере кое-что изменилось. Подражая крупным бизнесменам, мэр построил теплицу с субтропическим микроклиматом: свет, влага и температура регулируются датчиками.

— У вождя народов тоже был огородик, — хвалился он гостю. — Под небом российской столицы выращивал даже арбузы.

— Но у вождя народов не было электроники, — сделал лестное для мэра замечание гость.

Хозяин лесть не принял.

— Мало чего не было! — воскликнул он. — У Ивана Грозного не было телевизора. Но это ему не мешало быть Грозным.

Гость согласился, но уточнил:

— Вождь хоть изредка держал в руках лопату. А твоя рука не касалась даже легкого садового инвентаря.

— А зачем касаться? Я, Ваня, человек номенклатурного труда, — говорил мэр, показывая прелести теплицы. — В Москве новые русские такие сооружения уже строят в высотных домах. А вождь был отцом трудящихся. Ему сам бог велел показывать неразрывную связь со своим народом. А что касается меня, то я к демократам затесался по недоразумению. Как бычок в чужое стадо.

— Разве? — удивился гость. — Не ты ли мне толковал, что при любой власти ты — власть?

— Толковал, — не отрицал хозяин. — Но с этой буду брать развод.

— Тебе стало плохо жить?

— Ничуть. Но они же — власовцы!

— Откуда взял?

— Мне батя подарил один документ. Он хранился в Киеве у одного верного человека. Батя наказал: изучи и посмотри вокруг. Вот я и хочу, чтоб и ты изучил и посмотрел вокруг. И выбрал одно из двух, точнее, какого берега держаться. Короче, я тебе вручу для ознакомления программу, которую немцы сочинили для генерала Власова. Потом обменяемся мнениями.

О существовании этого документа было известно. Кое-кому в то давнее время это знакомство стоило головы. Теперь все то было далеким прошлым. Но почему-то Славко Тарасович, в бытность свою партийный работник, а ныне городской голова, принял этот документ очень близко к сердцу.

Здесь была какая-то интрига. И гость не столько из чувства профессиональной любознательности, сколько из уважения к школьному товарищу заставил себя прочесть этот некогда опасный, непривычный для слуха документ.

Глава 49

Вот его дословное содержание:

Обращение Русского Комитета к бойцам и командирам Красной Армии ко всему Русскому народу и другим народам Советского Союза

Друзья и братья!

Большевизм — враг русского народа. Неисчислимые бедствия принес он нашей Родине и, наконец, вовлек Русский народ в кровавую войну за чужие интересы. Эта война принесла нашему Отечеству невиданные страдания. Миллионы русских людей уже заплатили своей жизнью за преступное стремление Сталина к господству над миром, за сверхприбыли англо-американских капиталистов. Миллионы русских людей искалечены и навсегда потеряли трудоспособность. Женщины, старики и дети гибнут от холода, голода и непосильного труда. Сотни русских городов и тысячи сел разрушены, взорваны и сожжены по приказу Сталина.

История нашей Родины не знает таких поражений, какие были уделом Красной армии в этой войне. Несмотря на самоотверженность бойцов и командиров, несмотря на храбрость и жертвенность Русского народа, проигрывалось сражение за сражением. Виной этому — гнилость всей большевистской системы, бездарность Сталина и его главного штаба.

Сейчас, когда большевизм оказался неспособным организовать оборону страны, Сталин и его клика продолжают с помощью террора и лживой пропаганды гнать людей на гибель, желая ценою крови Русского народа удержаться у власти хотя бы некоторое время.

Союзники Сталина — английские и американские капиталисты — предали русский народ, стремясь использовать большевизм для овладения природными богатствами нашей Родины. Эти плутократы не только спасают свою шкуру ценою жизни миллионов русских людей, но и заключили со Сталиным тайные кабальные договоры.