Если хочешь знать… - Лариса Павловна Соболева

придет время, наследником моего дела. Для этого надо много учиться, нужны знания. Если ты вернешься с детьми, обещаю, вы никогда не пожалеете. Не спеши говорить нет. Подумай. Только без эмоций и обид, время обид прошло. Пожалуйста.

В этот миг вошла баба Люба, громко заявив:

– А вот и я! Вернулась! А как вы тут без ме… ня… жи… ли…

И замолчала, ее глаза стали квадратными, на лице отразилось то ли изумление, то ли радость, то ли ужас, Даниил решил ей помочь:

– Доброго здоровья, баба Люба.

– Данька, что ли?

– Он самый. – Даниил вернулся к Маше, взял ее на руки. – Машенька, обними папу. (Ей это запросто, дядя-то добрый.) Подумай и о нашей дочери, Полина. Если вдруг понадобится ей срочная помощь, кто здесь окажет? Где квалифицированные врачи здесь? Уж поверь, я сделаю все, чтобы вылечить ее.

Он поцеловал Машу в обе щечки и усадил на место, подошел к бабе Любе, которая от шока находилась в столбняке, и попросил:

– Баба Люба, уговорите Полину вернуться ко мне, у меня им будет намного лучше, вы же знаете. До свидания.

Мавр сделал свое дело, внес смятение, мавр ушел. Баба Люба повернулась к Полине, указывая обеими руками на дверь, еле выговорила:

– Чего это тут произошло, чего мне неизвестно?

– Он же сказал: хочет, чтобы я вернулась к нему. А я не хочу, но подробности потом, баба Люба, не могу сейчас.

– Вот так вот… вот это вот… стоит вас бросить, тут сплошное потрясение начинается. Так… А куда ж Маринка его делась? Выгнал, что ли? И правильно, нечего лезть в чужую жизнь, детей осиротила, гадина.

– Ее убили. Шумаков застрелил.

– Боже ж мой… – баба Люба всплеснула руками и приложила обе ладони к груди. – Это чего ж такое делается? Что за народ пошел! Значит, убил Шумаков… Ну и пусть, знать, заслужила. Главное, Данька приехал. Хочет, чтобы бы ты… а ты отказала, да?! – Вот тут баба Люба окончательно ожила. – Ты в своем уме? На руках трое детей, а она гонор показывает! Да другая на твоем месте бежала б за ним, теряя тапки! Ой, дурная… Ой, эгоистка… Срочно звони Даньке, скажи, что согласна.

– Баба Люба, у меня хозяйство большое, бросить, да?

– Молчи! Сравнила детей и кур с утками! На первых порах я помогу, кинуть кукурузу с пшеницей и налить воды дело нехитрое. А вы постепенно слопаете всю эту пернатую живность, такой ораве курица – на один зуб. Мне тоже подкинешь птичек за уход, и всем будет хорошо, я пенсию сэкономлю. И прекрати вот это вот – раздумывать! Мужик вернуть ее хочет, да какой! Значит, лучше тебя нет. Усвой такое простое понимание. А я пошла. Позже загляну, настойку принесу, стресс будем снимать. Ну и радоваться заодно, что все налаживается.

Баба Люба удалилась, что-то бормоча под нос, наверно, ругала Полину, как в том анекдоте: кто виноват? – невестка.

Павел изучал пожелтевшее лицо…

…с отекшими веками и припухлостями под глазами, Шумаков близко не напоминал того вальяжного, самодовольного и немножко высокомерного человека, знающего себе цену. Упала цена, он сильно сдал, осунулся, пожелтел и постарел. Понимая всю безнадежность своего положения, Эмиль лежал на тюремной койке и с равнодушием взирал на следователя, а также его помощников. Павел сел на скрипучий стул у кровати и положил папку на колени, собственно, все уже прозрачно, однако следует заполнить пробелы, поставить окончательную точку и добиться признания с подписью.

– Вы организатор сговора против Данилова, – начал Павел. – Цель была нанести ему максимальный материальный и моральный урон, но это была прелюдия. Затем вы послали двух парней Грина и Кэша, я буду пользоваться кличками для вашего же удобства, с заданием искалечить Данилова до состояния овоща, чтобы самому занять его место якобы на время и ограбить. Фирму Данилова вы собрались поделить с Саввой Роговым – вам деньги с магазинами, ему участки для застройки, он собирался отодвинуть своего тестя и стать во главе строительной фирмы. Грин и Кэш напали на Данилова на парковке под домом, в котором он живет, они же работают в кальянной, где вы пристрастились к наркотикам. Третья попытка была еще выше, вы решили убить Даниила, именно вы бросили в его стакан яд рицин…

– Я этого не делал, – возразил Шумаков.

– Это сделали вы, вот фотография, когда вы взяли стакан всеми пальцами сверху. Яд был в вашей руке. Больше к стакану никто не прикасался, даже над стаканом не появлялась ничья рука.

Шумаков вернул лист со словами:

– Здесь не видно, что это я. Вы ничего не докажете.

– Программа идентификации видит, – заверил Павел. – Но не Данилова вы убили, а его адвоката Пушкаря. Именно вы убили. Есть видео с вашим признанием Марине, жене Данилова, из его кабинета. Но вы планировали убийцей сделать его бывшую жену Полину. А помогали вам все те же: Грин, Кэш и двое пока неизвестных, но мы выясним, кто это.

Павел передал ему следующие два листа с фотографиями.

– Потом вы застрелили Марину в квартире и сделали хитрый ход: вызвали съемочную группу, объявили убийцей Данилова, заодно вбросив в информационное пространство, что его смерть была липой.

– Ложь, – огрызнулся Шумаков. – Я не убивал. Докажите!

Павел не реагировал на выкрики Шумакова:

– В ночь убийства Марины она после посещения мужа, который инсценировал свою смерть и вдруг ожил, поехала к вам на такси, показания дал таксист. Она попросила подождать ее, а сама поднялась к вам. Что там произошло, не берусь судить, но в лифте она ехала и плакала. Есть видео, которое сделала сама Марина, эти кадры мы обнаружили, когда взломали ее телефон.

– Какое видео? О чем вы? Она меня не снимала.

Терехов дал знак, Вениамин подал ему ноутбук, Павел нашел видео и развернул монитором к Шумакову:

– Это фрагмент. Она сняла вас тайком сзади и в профиль, видимо, хотела добыть улики. Потом положила телефон на пол и задвинула его под диван, а трубка продолжала съемку, кадр один – дно дивана, но речь слышна отчетливо, послушайте сами… Полностью ваш диалог не буду давать, это долго, мне разбили на эпизоды время, которое вы провели у Марины. Она напугала вас, приехав к вам ночью, и вы пришли ее убить…

МАРИНА (нервно, со слезами). Какая же ты мразь, Эмиль! Я тебе верила, любила тебя, доверяла! А ты меня использовал и бросаешь ради какой-то официантки… дешевки… жирной туши! Я приезжаю к нему среди ночи, чтобы рассказать о Данииле, который не умер! Приехала, потому что нам обоим нужно подумать, что делать, а он валяется в постели с грязной девкой! И прогоняет меня!

ШУМАКОВ. Как ты меня достала… истеричка. Ты меня тоже бросила ради Даньки, а потом приползла назад, потому что такая же, как я. Кстати, я приехал мириться с тобой, а ты орешь, как сирена.

МАРИНА (истерично). Нет! Не хочу мириться, видеть тебя не могу! Ты мне противен! Ты заставил меня выжать яд из семян, зная, что я училась на химика, солгал, будто хочешь дать яд соседской собаке, которая постоянно бросается на всех, но подсунул яд Данилову! Я этого не знала, ты обманул меня. Догадалась, когда Пушкарь умер. Ты сам потом рассказал правду, когда я тебя приперла к стенке. Боялся, что сдам тебя полиции, а я не такая. Но надо было сдать хотя бы мужу. Ныл, что тебя шантажируют, требуют деньги, грозили убить – все врал. Но я дура, дура, ты прав! Потому что верила тебе, видя, что ты врешь! Да, видела, видела! И закрывала глаза. Ничтожество нельзя поддерживать, а я поддерживала тебя.

ШУМАКОВ. Заткнись. Не выводи меня из себя.

МАРИНА. Гаденыш подлый, ты все умеешь превратить в грязь. Убирайся! Убирайся, я сказала! Я тебе устрою такую шикарную жизнь, что будешь долгие годы вспоминать эту, как сказку. Думаешь, в тюрьму пойду одна? Как бы не так! Все расскажу Даниилу и следователю. Всех на нары запихну, мне есть что рассказать. Пошел вон!.. Это что?.. Ты пришел с пистолетом?.. Ты