Умереть с первого взгляда - Питер Джеймс

оказаться ловушкой. Поэтому он вообще на них не отвечал.

– Мистер Оконджо, – сказал мужчина, не теряя дружелюбного терпения. – Я просто хотел бы объяснить вам, что будет дальше, после того как вы оказались в тюрьме Льюиса. Это центр адаптации, где наши новые обитатели проводят первые три дня, привыкая к обстановке. Потом вас переведут в крыло следственного изолятора, и к вам будет приставлен один из наших старожилов, который расскажет, как здесь все устроено. У вас есть какие-нибудь вопросы?

– Сколько меня будут здесь держать?

– До самого суда, если только не переведут по какой-либо причине в другую тюрьму. Уверен, что вы здесь быстро освоитесь, – улыбнулся тюремщик.

Огванг не стал улыбаться в ответ.

Затем настала очередь медсестры: та проверила новенького по стандартному списку медицинских показаний, спросила, нет ли у Огванга аллергии на что-либо, а также других проблем со здоровьем, принимает ли он какие-нибудь лекарства, не посещали ли его когда-либо мысли о самоубийстве. Он снова отказался отвечать и заговорил лишь однажды, чтобы попросить никотиновый пластырь. Медсестра выдала ему пластырь и сказала, что в случае необходимости он может снова обратиться к врачу.

После окончания медицинского осмотра все та же неулыбчивая надзирательница отвела Кофи в камеру. Там стояли две койки, и одну из них занимал азиат, вместе с которым Огванга отвозили в суд. Он развалился на верхней койке и смотрел по телевизору футбол. Пластиковая занавеска отделяла койки от санузла.

– Приятно снова тебя видеть, – вежливо произнес Огванг. – Надеюсь, мы с тобой поладим.

– Поживем – увидим, – ответил азиат и добавил: – Болеешь за «Тоттенхэм»?

Огванг пожал плечами, а затем немного оживился: ему очень нравился футбол.

– Вообще-то, моя любимая команда – «Манчестер Юнайтед».

– Ну и мудак, – заключил сосед по камере.

82

10 октября, среда

Примерно через час из дома нетвердой походкой вышел старик в пальто и твидовой шляпе, со слуховым аппаратом размером с мячик для гольфа. Под моросящим дождем он направился в сторону набережной, ведя на поводках парочку таких же еле-еле ковыляющих той-спаниелей.

Зуб все еще ждал на гостевой парковке, где его никто не беспокоил. Сидел и жевал засохший сэндвич, который купил ночью на заправке. Вкус у него был ужасный, и ел Зуб без всякого аппетита, просто потому что нужно было чем-то перекусить. Болезнь высасывала из него силы и мешала сосредоточиться. Он заставил себя откусить кусок. Потом еще один. Но вдруг почувствовал, что его вырвет, если он это проглотит, и бросил недоеденный сэндвич обратно в пакет.

Старик невыносимо медленно заковылял к дому, да и собаки его выглядели такими же измученными.

Когда он добрел до двери, Зуб бесшумно возник из темноты и встал вплотную у него за спиной, чтобы рассмотреть, какой код старик набирает. Собаки никак не отреагировали на появление незнакомца.

Дверь со щелчком закрылась. Зуб проследил, как старик входит в лифт и затаскивает туда своих питомцев. Когда лифт начал подниматься, Зуб набрал код и зашел в дом, чувствуя успокаивающую тяжесть пистолета во внутреннем кармане куртки.

Сначала он отправился в гараж, проверить, на месте ли «киа», и убедиться, что его не обвели вокруг пальца. Крышка капота была холодной как камень. Отлично. Он вызвал лифт, зашел в облезлую кабину и нажал кнопку пятого этажа.

Дверь открылась в темный коридор с потертым узорчатым ковром. Где-то едва слышно звучала оперная ария, откуда-то пахло едой, напоминающей больничную, и Зуба затошнило еще сильнее. Разумеется, Коупленд мог отправить лифт на пятый этаж просто для отвода глаз, а потом спуститься или, наоборот, подняться на другой, но Зуб решил, что прошлой ночью не дал африканцу никакого повода подумать, будто за ним кто-то следил.

Он прошел до конца коридора, заранее подготовил правдоподобное объяснение и позвонил в квартиру пятьсот один, стоя в стороне от глазка.

После недолгого ожидания дверь резко открылась, и он увидел женщину средних лет с длинными светлыми волосами, одетую в довольно откровенный шелковый халат, из которого едва не выпадали груди. Она посмотрела на него осоловевшими глазами.

– Ох, а я думала, это… – Женщина неразборчиво пробормотала какое-то имя и нахмурилась. – Кто вы такой?

– Простите, – ответил Зуб, попятившись. – Я ошибся, перепутал номер.

Он попытал счастья с квартирой напротив, из которой звучала оперная музыка. Никто не ответил. Он позвонил еще раз. Внутри пронзительно залаяла собака.

Дверь распахнулась с такой яростью, что Зуб вздрогнул от неожиданности. Так же свирепо посмотрел на него и молодой человек с осветленными волосами и макияжем. Тот самый, которого Зуб видел несколькими часами раньше, подбиравшим дерьмо за своей похожей на крысу собакой. Теперь эта тварь с лаем выскочила в прихожую и бросилась к нему, но хозяин наклонился и ухватил ее за ошейник.

– Сидеть, Голиаф! – строго сказал он. – Сидеть!

– Простите, – извинился Туф. – Я ошибся адресом.

– В следующий раз будьте внимательнее! – проворчал молодой человек и захлопнул дверь.

Зуб услышал лязг дверной цепочки.

Он чувствовал себя разбитым и едва стоял на ногах, но попытался справиться со слабостью. Как много дверей, как много квартир. В ушах у него зазвенел язвительный голос Стива Барри: «Или вы решили снова все просрать?»

Зуб понимал, что позволил слишком многим людям увидеть свое лицо, но у него не было другого выхода, кроме как продолжать в том же духе. Он подошел к пятьсот третьей квартире и позвонил.

– Да, кто там? – отозвался какой-то мужчина. Выговор выдавал в нем аристократа.

– Это я, Рикки!

– Какой еще Рикки?

– Рикки Шарп.

– Кто вы такой?

– Должно быть, я ошибся квартирой. Вы не Джеймс Пьюзи?

– Простите, должно быть, вы действительно ошиблись. Тут таких нет.

Следующая попытка: квартира пятьсот четыре. Никто не откликнулся ни на его настойчивые звонки, ни на стук в дверь. Зуб мысленно отметил, что это может быть нужная квартира, и направился дальше, к пятьсот пятой. Из нее чуть заметно тянуло сигаретным дымом. Дверь открылась, и запах мгновенно усилился. Его встретила приветливая женщина лет шестидесяти пяти в серой пижаме. За ее спиной громко вещал телевизор.

– Простите за беспокойство, – сказал Зуб, притворно нахмурив лоб. – Кажется, я неправильно записал номер квартиры.

– Кого ты ищешь, красавчик? – ласковым тоном спросила она.

– Джеймса Пьюзи, – ответил он.

Это было одно из заготовленных для подобных случаев имен.

Она обернулась и крикнула:

– Мик, ты знаешь такого – Джеймса Пьюзи?

– Нет! – ответил хриплый голос.

– Высокий черный парень, – подсказал Зуб. – Обычно носит красные ботинки.

– Ага. – Женщина задумалась. – Кажется, я поняла, о ком речь, да. Мы здесь живем каждый сам по себе, но,