Искатель, 2001 №9 - Станислав Васильевич Родионов

class="p1">— В Канаде разработана биосталь для бронежилетов: белковое вещество из молока коз, которым имплантирован ген паука.

Но мне было не до бронежилетов.

Думаю, Кира засечь меня не могла, потому что машинами я пользовался случайными и поэтому разными. Во дворе РУВД уже месяц стояла обшарпанная бесхозная «Волга», найденная у кладбища. Дежурный по РУВД разрешил денек покататься.

Я ехал за Тайкиной, выдерживая расстояние и маскируясь, насколько это возможно в автомобиле. На этот раз она не металась по городу от клиента к клиенту, а катила целеустремленно. К серому зданию, стоящему на отшибе. Кира заглушила двигатель, выскочила и скрылась в этом доме. Энергичная, независимая, деловая, будто не висело на ней тяжкого преступления и не следил за ее машиной оперативник.

Я взглянул на полуметровые буквы под крышей: «Технический центр». Ремонт автомобилей. Но Тайкина свой оставила у здания. Продажа запчастей? Опять-таки вопросы обмена квартир? Или ее приятельница здесь работает?

Тайкиной не было два часа. От любопытства я истомился и, когда она вышла и поехала, я за ней не двинулся, а поспешил в этот самый «Технический центр».

Коридоры, коридоры… Комнаты со столами, диаграммы, таблицы… Я нашел что-то вроде канцелярии. Девушка на тонких пружинистых ногах узрела во мне постороннего.

— Хотите записаться?

— Возможно, — осторожно согласился я.

— Куда?

— А куда лучше?

— Зависит от ваших склонностей.

— Люблю поспать и поесть.

— И похохмить, — добавила она. — У нас курсы по вождению автомобиля, механиков, ремонту холодильников, ковке металла и так далее. Восемнадцать специальностей.

Разговор уперся в логический конец. Пришлось показать удостоверение и перейти на другой тон, добавив ему требовательности. Оказалось, что общего списка учащихся всех курсов нет. Девушка согласилась любезно помочь, начав обзванивать руководителей. После седьмого звонка она довольно сообщила:

— Нашла. Гражданка Гайкина записалась на курсы сварки.

— Хотите сказать, на курсы варки?

— Какой варки?

— Пищи.

— Нет, сварки металлов.

— Разве женщины того… металл варят?

— Современная женщина и металл варит, и котлеты жарит.

Я хотел спросить не это… Зачем Кире курсы сварки? Для ремонта автомобиля? Не проще ли что-либо заварить в автосервисе?

Не знаю, был ли прок от нашей выборочной слежки. Тюнин влетел в кабинет взвинченным: он к концу дня не уставал, а делался суетлив. Только что отследил Гайкину до дому, поэтому я ждал какой-нибудь информации. Она была.

— Борь, я видел рекламу агентства путешествий: «Тур по домам терпимости Европы».

— С заходом или без?

— Куда?

— В дома терпимости.

Тюнин, как и я, был не женат. Это обстоятельство придавало нашему разговору живость и долготу. С блондинок на брюнеток, с бюстов на ножки, с сексуальности на сексапильность… Само собой, что разговор скатился на криминал. Мы вспомнили, какой банкет устроили в ресторане путаны, когда мы повязали их хозяев-сутенеров; вспомнили бизнесмена, который дал взятку не деньгами, а своей красавицей-женой; сошлись на том, что протокольное слово «сожительница» противнее слова «любовница», но оно имеет право на существование, поскольку выражает то, что вместо любви…

— Ну, а Гайкина? — спросил я.

— Ездила на выставку. Догадайся, какую?

— Элитной одежды?

— Бери покруче.

— Автомобилей, что ли?

— Выставка-продажа электромеханического и технологического оборудования.

— Видимо, хотела купить запчасти для своей машины?

— Купила, только не запчасти. Облысеешь, пока догадаешься.

— Газонокосилку?

— Сварочный аппарат.

Тюнин что-то напутал. Видимо, не сварочный, а варочный аппарат: какой-нибудь современный кухонный комбайн. Но я тут же вспомнил, что Кира записалась на курсы сварщиков. Не хочет ли она сменить работу и вместо квартирного бизнеса открыть мастерскую резки и сварки металлов? Да ведь дело-то не женское.

— Мишка, аппарат тяжелый, дорогой…

— Двенадцать кг веса, цена вроде бы тысяч шесть.

— Что же это за сварочный аппарат? — удивился я.

— Новой конструкции, зовется «Лига», нужна только дистиллированная вода и напряжение сети двести двадцать вольт.

— Зачем он ей?

— Заварить что-нибудь в автомобиле.

— Дешевле же сделать в мастерской… Может, спросить Гайкину? Хочется самому догадаться. Впрочем, озадачу-ка следователя.

Услышав про сварку, Рябинин обрадовался. Я этой радости не понял: купила бы Кира иномарку или трехкомнатную квартиру, то есть засветила бы доллары… Но следователь не то улыбался, не то ухмылялся. Не знаю, как себя чувствуют свидетели и подозреваемые, но его лицо было полно потаенной иронии. Уверен, что товарищи по прокуратуре его не любят. У меня вырвалось:

— Восторг по поводу Кириной покупки?

— А ты почему не радуешься?

— С какой стати, Сергей Георгиевич?

— Боря, в квартире есть что сварить?

— Нет.

— А в гараже?

— Там бетон да цемент.

— Остается автомобиль.

— Сергей Георгиевич, проще отволочь его в автосервис.

— То, что ей надо заварить, никто не должен видеть.

Я молчал, догадавшись. Но не поверил: уж очень сложно и даже заковыристо для женщины. А утопить в комнате человека, а усыпить опера — не заковыристо? Мои сомнения Рябинин убежденно пресек:

— Боря, доллары в машине.

— Мы же ее осматривали…

— Сиденья, обивку, поверхностно. Нужно миллиметр за миллиметром и со знатоком автодела.

Я заерзал, готовый сорваться с места. Рябинин задумался вслух:

— Видимо, во время обыска денег дома не было. Там, куда относила, долго держать нельзя. Теперь не спеши — пусть заварит.

Следователь взялся за бумаги и папки, которых на его столе, что в метель снега наметено… То, что он искал, видимо, касалось нашего дела. Несколько листков, отпечатанных на машинке. Но сперва Рябинин сделал хитрый подходец:

— Лейтенант, как думаешь, с чего я начинаю расследование?

— С проверки алиби?

— Нет, с вопроса: мог ли этот человек совершить преступление?

Я не поверил. А работа по горячим следам, всякие отпечатки и окурки? В конце концов, все начинается с выезда на место происшествия. Рябинин засек мое несогласие и добавил:

— Об этом я пишу даже в обвинительном заключении.

За его обвинительными охотились юристы-ученые, психологи и социологи. Особенно диссертанты. Говорили, что известный писатель, не отличавший розыска от следствия, на его обвинительных намакулатурил не один детектив.

— Боря, я вчера ехал в электричке и читал журнал. Рядом сел мужчина. За час я ни разу не взглянул ему в лицо. Ну?

— Оказался знакомый?

— Не знаю. Кто ехал со мной: хороший человек, гений, дурак, сосед, инопланетянин?

— К. чему говорите?

— К тому, что мы не любопытны.

— «Мы» — это я?

— В том числе: ты не поинтересовался прошлым Киры Гайкиной.

Помолчал я обиженно. Во-первых, подозреваемую я нашел, что и требуется от уголовного розыска; во-вторых, изучать личность преступнике дело следователя. Надо было бы огрызнуться, но меня заинтересовало: какое там прошлое может быть у девчонки? Ну, обманула пару клиентов. Видимо, я хмыкнул, поэтому Рябинин ядовито сообщил:

— Она дважды судима.

— Не может быть…

— Сидела