Горгона с пихтовой веткой - Марина Крамер

«Похоже, эта Маргарита тут личность известная. И зовут ее действительно Риткой – даже охранники».

Риэлторское агентство «Квартал» занимало весь пятый этаж, множество одинаковых дверей с табличками и ни одной открытой. Кабинет Маргариты Тархановой оказался в этой череде самым последним.

«Ну конечно!» – фыркнул про себя Кущин, постучав костяшками пальцев в темно-коричневое полотно двери.

– Да! – раздался хриплый женский голос. – Входите!

– Здравствуйте, Маргарита! – раскатисто рявкнул Вовчик, входя в кабинет.

Тарханова сидела у окна за большим столом, держа в зубах «беломорину» – в кабинете стелился сизый дым, и у некурящего Кущина защипало в глазах.

– Вы ко мне? – не выпуская папиросу, спросила женщина.

Он закивал:

– К вам.

– Что привело? Купить, продать, снять? Жилое, нежилое?

От напора Кущин слегка растерялся – он не заготовил легенду, потому бухнул сразу:

– Мне поговорить бы.

– Самое время, ага, – саркастически отозвалась Маргарита. – Нормальные люди домой собираются, мои, поди, все разбежались уже. Ну присаживайтесь, раз уж вошли.

Вовчик потянул к себе стул.

– Минутку подождите, я закончу тут…

Тарханова, стряхнув пепел в переполненную окурками пепельницу, что-то быстро набирала на компьютере.

Вовчик принялся рассматривать ее и пришел к выводу, что иначе, как Риткой, называть эту женщину было невозможно. Коротко стриженные чуть вьющиеся волосы местами были окрашены в самые безумные цвета – от фиолетового до зеленого, кое-где торчали просто седые клочки. Брови, видимо, когда-то тонко выщипанные по моде, сейчас были просто нарисованы черным карандашом – Вовчик даже представил, как именно Тарханова делает это утром, поплевав на кончик и наугад нарисовав «домики» там, куда рука достала. Остатки помады морковного цвета придавали морщинистому лицу комичное и странное выражение. На шее женщины висело какое-то индейское колье из медных монет, перьев и бусин, свободная льняная блуза коричнево-красного цвета намекала на любовь хозяйки к бохо и этнике. Пальцы рук, летавшие по клавиатуре, украшали массивные кольца с камнями, а запястья – тяжелые серебряные браслеты с бирюзой и янтарем.

«У меня, похоже, глаз дергается от такой красоты, – думал Вовчик, рассматривая все это. – Давно подобного не видел. Не так я риэлтора представлял, вообще не так…»

– Ну-с, молодой человек, о чем говорить будем? – вывела его из раздумий хозяйка кабинета.

– Скажите, Маргарита… эээ…

– Не надо, просто Рита.

– Владимир, – спохватился Кущин и даже немного привстал со стула. – Так вот, скажите, пожалуйста, Рита, к вам обращалась по поводу продажи квартиры на Ордынке некая Евсеева Оксана?

– Ксанка-то? – Тарханова вставила в угол рта новую папиросу и закурила. – Было дело. Дайте подумать… что-то около года назад, кажется. А вам зачем?

Пришлось положить на стол удостоверение частного детектива.

Тарханова долго изучала его, кажется, даже понюхала и, вернув, вздохнула:

– Мать никак не угомонится?

– То есть вы в курсе, что Евсеева исчезла?

– Ну а кто не в курсе? Я сразу поняла, что у нее с головой что-то случилось, когда она такую шикарную хату выставила на срочную продажу за половину цены.

– Как это?

– А вот так. Пришла и говорит: «Ритка, ты можешь быстро продать мою квартиру?» Я удивилась – такая квартира стоит дорого и быстро вряд ли продалась бы, я ей так и сказала, но Ксанка настаивала, что срочно нужны деньги, мол, продай, за сколько возьмут, – Тарханова вынула папиросу, стряхнула пепел и уставилась на столбик, улегшийся рядом с пепельницей. – У меня как раз появился клиент, сибирский бизнесмен какой-то, очень хотел квартиру в центре, я ему позвонила, назвала сумму – он аж завизжал, помню, рассчитывал-то на совсем другие деньги, а тут такой подарок, да еще с дизайнерским ремонтом. Он, правда, мужик порядочный оказался, накинул сверху пару лямов, так я все до копейки Ксанке на счет перевела, хотя она отказывалась.

– А почему отказывалась? – не понял Вовчик.

– Да головой потому что скорбная, говорю же, – вздохнула Маргарита. – Я так жалела, что у меня в тот момент свободных денег вообще не было, я б сама забрала за ту цену.

– И Оксана не объяснила, почему так срочно и так дешево? Должна же быть причина для такого решения – ну, болезнь там какая-то или что-то еще? Чтобы срочно нужны были любые деньги?

– Да я не спрашивала – мне-то что? Я свою комиссию получила, – пожала плечами Тарханова. – Она мне еще тогда в подарок притащила какую-то дрянь в бутылке – ей тараканов хорошо травить.

– Пихтовое масло? – уточнил Вовчик.

– Вроде. Бутылка красивая, а внутри – ну чистый дихлофос…

– А больше ничего Оксана не говорила? Не рассказывала о пихтах, например?

– Да я и не помню уже… Говорю же, она как невменяемая была, глаза какие-то потусторонние, улыбка дурацкая все время… я ведь ее давно знаю, она с моей младшей сестрой училась вместе, они часто у нас тусовались, пока студентами были. И тогда Ксанка была совершенно другой – спокойная девка, рассудительная, талантливая очень. В их группе, пожалуй, самая способная была, такие интерьеры рисовала – закачаешься. Я ей после выпуска предлагала совместно что-то замутить, но она отказалась, с Анжелкой Морозовой вроде открыли какое-то бюро дизайнерское, да разбежались потом.

– А почему, не знаете?

– Знаю, – усмехнулась Тарханова. – Анжелку зависть глодала – у Ксанки заказов больше было, деньги в основном она в бюро приносила. Но они как-то мирно разошлись, дружили потом, как раньше. Ксанка вообще была очень миролюбивая и без особых амбиций, хотя с таким талантом могла бы развернуться. Что в голове у девки повредилось – ума не приложу. Жалко даже…

Тарханова встала и тяжело выбралась из-за стола, направляясь к небольшому столику с кофемашиной:

– Кофейку хотите, Владимир?

– Да не откажусь, спасибо. А ваша сестра общалась с Оксаной после выпуска?

– Илонка? Нет, она сразу замуж выскочила и уехала в Питер, в Москву не приезжает почти, – Тарханова поставила перед Кущиным чашку с дымящимся черным кофе. – А вот Лика ко мне иногда заскакивает, я ей клиентов подкидываю по случаю. Она же домами загородными занимается, работы сейчас не так много. Когда Ксанка пропала, Лика тоже приезжала, плакала очень. И знаете, Владимир, о чем я думаю? – Тарханова оперлась спиной о подоконник, держа в руке чашку, и проговорила негромко: – Мне кажется, Ксану в какую-то секту затянули. Не может нормальная успешная девка так головой на ровном месте поехать.

– А почему вы думаете, что это секта? Может, она влюбилась и с мужчиной куда-то уехала?

Лицо Тархановой скривилось в пренебрежительной гримасе:

– Что?! Да кем же должен быть мужчина, чтобы ради него все бросить?

«Не замужем, – констатировал Вовчик. – Ставит работу на первое место, карьеру – а не