Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир - Дик Фрэнсис

Ознакомительный фрагмент

по три-четыре столика в каждом, так что там легко было уединиться. Чарли весь вечер говорил о скачках, о еде, о премьер-министре, о состоянии биржевого рынка, но так и не сказал, зачем он меня позвал.

— У меня такое впечатление, — добродушно заметил он, — что вы чего-то ждете.

— Вы еще никогда не приглашали меня на обед.

— Мне нравится ваше общество.

— И все?

Он стряхнул пепел с сигары.

— Нет, конечно.

— Я так и думал, — улыбнулся я. — Но, возможно, я воспользовался вашим гостеприимством на основании ложных предпосылок.

— Сознательно?

— Быть может. Я ведь не знаю, что у вас на уме.

— Отчего вы так рассеяны? — спросил Чарли. — Когда такой человек, как вы, погружается в нечто вроде транса...

— Я так и думал! — вздохнул я. — Нет, это не полезная умственная деятельность. Это последствия ссоры не на жизнь, а на смерть между мною и Джоди Лидсом.

— Очень жаль.

— Что жаль? Что мы поссорились или что это было не вдохновение?

— И то и другое, я полагаю. А из-за чего вы поссорились?

— Я отказался от его услуг.

Чарли изумленно уставился на меня.

— Господи, почему?

— Он сказал, что, если я кому-нибудь это расскажу, он подаст на меня в суд за оскорбление личности.

— Вот как! — Чарли внезапно оживился, как пришпоренная лошадь. — А что, он действительно может подать в суд?

— Думаю, что да.

Чарли затянулся и выпустил дым тоненькой струйкой из уголка рта.

— Не хотите рисковать?

— Ну, вам довериться можно, вы человек надежный...

— Абсолютно, — подтвердил он. — Дальше меня это не пойдет.

Я ему поверил. И сказал:

— Он придумал способ обворовывать меня на крупные суммы, так что я даже не знал, что меня грабят.

— Но ведь вы должны были заметить, что кто-то... Я покачал головой.

— Наверно, я не первый, с кем проворачивают такую штуку. Это так просто...

— Продолжайте, продолжайте! — сказал Чарли. — Чем дальше, тем интереснее.

— Хорошо. Предположим, вы — неплохой и довольно талантливый тренер скаковых лошадей, но при этом питаете непреодолимую тягу к чужим, незаработанным деньгам — Предположим.

— Тогда вам прежде всего нужен глупый лох с кучей денег и энтузиазма, ничего не смыслящий в скачках.

— То есть вы?

— То есть я, — я печально кивнул. — Кто-то рекомендует мне вас как хорошего тренера, на меня производит большое впечатление ваш деловитый вид, и я прибегаю к вам и спрашиваю, не могли бы вы купить мне хорошую лошадь, потому что я желаю сделаться владельцем.

— И я покупаю по дешевке хорошую лошадь и сдираю с вас за нее целое состояние?

— Нет. Вы покупаете самую лучшую лошадь. Я очень доволен. Вы начинаете тренировать эту лошадь, и скоро она уже готова к скачкам. И тут вы говорите, что знаете одного хорошего букмекера, и знакомите меня с ним.

— Гм-гм...

— Вот именно. Однако букмекер действительно оказывается весьма почтенным человеком. Я не привык делать крупные ставки и поэтому очень доволен, что могу довериться столь достойному господину. Вы, мой тренер, говорите мне, что лошадь подает большие надежды и что мне стоит поставить по маленькой на то, что она займет одно из призовых мест. Ну, скажем, по сто фунтов.

— Это называется по маленькой?!

— Вы ставите мне на вид, что это немногим больше расходов на содержание лошади за три недели.

— Вот как?

— Именно. Я немного покряхтел — до сих пор я никогда не ставил больше десятки — и поставил. Но лошадь действительно показала хороший результат и заняла третье место, так что в результате букмекер заплатил мне, а не я букмекеру.

Я допил свой портвейн. Чарли прикончил свой и заказал еще кофе.

— В следующий раз, когда лошадь участвует в скачках, — продолжал я, — вы говорите мне, что сейчас она действительно в хорошей форме и, если я хочу сорвать по-настоящему крупный куш, это надо делать теперь, пока об этом не пронюхали букмекеры и прочие игроки. Букмекер предлагает мне хорошую ставку, я в эйфории и решаюсь рискнуть.

— И ставите тысячу?

— Тысячу, — кивнул я.

— И?

— Об этом становится известно, и мой конь делается фаворитом. Однако день для него оказывается неудачным. Он скачет хуже, чем в прошлый раз, и приходит пятым. Вы очень расстроены. Вы не понимаете, в чем дело. Мне приходится вас утешать и говорить, что в следующий раз конь непременно придет первым.

— Но этого не происходит?

— Происходит. Он блестяще выигрывает скачку.

— Но вы на него не ставили?

— Ставил. На этот раз ставка была не пять к двум, как раньше, а шесть к одному. Я поставил пятьсот фунтов и выиграл три тысячи. Я был абсолютно счастлив. Я вернул все, что потерял, и даже значительно больше, плюс еще приз за скачку. Я оплатил из выигрыша счета тренера и отчасти окупил стоимость лошади. Мне начинает нравиться быть владельцем. Я прошу вас купить мне еще одну лошадь. Можно даже двух или трех, если найдутся подходящие.

— И на этот раз вы выкладываете большие деньги за аутсайдеров?

— Ни в коем случае! Моя вторая лошадь — чудесный двухлеток. Он выигрывает первую же скачку. Я ставил на него всего лишь сотню, но так как ставка была десять к одному, я был весьма доволен. Поэтому в следующий раз моя лошадь оказывается первым фаворитом, о ней пишут во всех газетах, и вы уговариваете меня поставить действительно крупную сумму. Вы говорите, что такая возможность представляется нечасто и что все противники вашему коню, как говорится, в подметки не годятся. Вы меня убедили. Я выкладываю три тысячи фунтов.

— О господи! — сказал Чарли.

— Вот именно. Мой конь с самого начала ведет скачку, как настоящий чемпион, и все идет чудесно. Но на середине дистанции в пять фарлонгов у седла ломается пряжка, подпруги расстегиваются, и жокею приходится остановить лошадь, потому что иначе он упадет.

— Три тысячи! — вздохнул Чарли.

— Псу под хвост, — кивнул я. — Вы безутешны. Подпруга была новая, а вот пряжка подвела... Ничего-ничего, говорю я, покряхтывая. Попробуем в другой раз.

— И вы попробовали?

— Вы быстро схватываете. В следующий раз лошадь — снова фаворит, и, хотя на этот раз мне не удалось вернуть себе предыдущий проигрыш, мой конь снова выиграл приличный приз, так что в целом я не остался в убытке и получил массу удовольствия. И был весьма доволен.

— И так оно и шло?

— Так оно и шло. Я обнаружил, что вид скачущих лошадей доставляет мне все больше и больше радости. Особенно когда эти лошади мои. Конечно, это хобби обходится недешево — владельцы редко остаются с прибылью, — но оно того