Антон Некрасов - Джихад-Такси 2008

— Слушаю.

— Это я, — на всякий случай Джемал старался говорить шепотом. — Сейчас на месте. Только что приехал, осмотрелся…

— И что? — собеседник выказывал откровенное нетерпение.

Джемал снял автомобиль с сигнализации, распахнул водительскую дверцу, но садиться за руль не торопился. Вместо этого он оперся рукой о корпус, переложив аппарат к другому уху.

— Даже не знаю, что сказать. Скорее всего, с наскока взять его не получится. — Он выдержал паузу. — Попробовать, конечно, можно, но я бы не рекомендовал. А что, я не понимаю, договориться по-мирному с ним никак нельзя? По-людски, так сказать…

Собеседник тяжело вздохнул.

— Я уже пытался, — как-то неохотно признался он. — И не раз. Отказывается. Боится, понимаешь… А какое дело, вай! Он из Абхазии, я из Абхазии. Свои люди… Могли бы миллионами ворочать. Но Гурам — трус!

— Так, может, оставить его в покое? — предложил Джемал. — Не проще будет? Можно для этого дела и своих людей набрать. Опять же плюс — делиться ни с кем не придется. Подумай?

— Не знаю… — после паузы откликнулся невидимый собеседник. — Я вполне понимаю твои опасения, Джемал. Я сам не хочу крови. Как-то не по-человечески получается… — Он вновь помолчал. — Ну хорошо. Я попробую поговорить с ним еще раз. В конце концов, вода камень точит. Но это в последний раз. В самый последний.

— Пусть так, — Джемал кивнул, хотя было понятно, что собеседник не может этого видеть. — Если что-то прояснится, звони. В любой момент.

Спрятав мобильник обратно в карман, Джемал подумал секунду-другую, а затем достал его снова. Набрал другой номер. На этот раз соединение происходило довольно долго. Джемал успел насчитать семь или восемь гудков.

Наконец раздался едва слышный щелчок, и бархатный женский голосок коротко откликнулся:

— Да.

Джемал расплылся в улыбке:

— Привет, солнышко! Увидимся?

— Привет! Сейчас никак не могу. Давай чуть позже, — предложила девушка.

— Но сегодня?

— Сегодня.

Джемал сел наконец в машину и свободной рукой запустил двигатель. Затем утопил в панели кнопку прикуривателя.

— За тобой заехать? — спросил он.

— Нет, я приеду сама. Все, как договорились. Больше говорить не могу. Целую.

— И я тебя…

Связь прервалась. Джемал закрыл дверцу автомобиля и выудил из кармана пачку сигарет. Щелкнул прикуриватель. Выплывшая из облаков круглая луна отразилась на капоте спортивной машины.

Даур ходил по квартире Гогричиани, как по музею. Прежде ему доводилось видеть такое только по телевизору, а теперь… Достаточно было протянуть руку и дотронуться. Мебель из мореного дуба, хрусталь, сервиз «Мадонна», ковры… Все это в представлении Даура и было признаками богатства и хорошего тона. Прекрасно было бы привезти Нино в такую обитель.

Рука хозяина легла Дауру на плечо, и молодой человек обернулся.

— К столу садись, — гостеприимно предложил Гурам. — Все уже готово. А это Диана. Моя дочь, о которой я тебе говорил. Знакомься. Красавица, да?

Чуть позади Гогричиани, успевшего переодеться в роскошный домашний халат и мягкие тапочки, Даур заметил девушку, расставлявшую на столе приборы. От обилия съестного рябило в глазах. Лобио, мамалыга, шашлык, сациви, коньяк, чача, вино… Но все это Даур заметил чуть позже. Его поразила сама девушка. И не потому, что она была красива, хотя назвать Диану Гогричиани несимпатичной было бы по меньшей мере кощунством. Высокая, стройная, с фигурой, по мнению Даура, словно с обложки модного журнала, она двигалась неспешно и грациозно, как кошка, плавно покачивая бедрами. Черные волосы каскадом спадали ей на плечи, обрамляя круглое, как у отца, но миловидное личико. Губы цвета спелой вишни, прямой тонкий нос, яркие выразительные глаза, едва заметная ямочка на подбородке…

Но не это поразило Даура, а то, как разительно отличалась Диана от тех девушек, которых ему приходилось видеть до этого. От той же Нино, например, или ее подруг. Диана высоко держала голову, бросала на отца и его гостя независимые взгляды, обладала уверенной походкой. На ней была черная облегающая блузка и такого же цвета бриджи, едва прикрывающие колени. Золотые серьги, цепочка с крестиком, браслет на левой руке. Ничего подобного Даур и представить себе не мог.

Малхаз говорил ему, что город меняет людей, но не до такой же степени. И потом — девушка!.. Молодой человек словно уменьшался в размерах под взглядом ее зеленых глаз. А ведь смутить его было трудновато. Так он, во всяком случае, думал.

— Ну, что же ты стоишь? — подбодрил опешившего Даура Гурам. — Садись, дорогой. Садись на почетное место гостя.

Сам Гогричиани уже сидел, оставив без внимания тот факт, что всего минуту назад собирался представить друг другу Даура и свою дочь. Молодой человек опустился напротив хозяина. Гурам старательно расправил белоснежную салфетку и постелил ее себе на колени. Затем взял со стола бутылку вина. Разлил янтарного цвета жидкость в два высоких бокала. Выразительно посмотрел на дочь.

— Ты присоединишься, Диана?

Даур был уверен, что девушка не сможет отказать отцу в таком приглашении, но та лишь презрительно скривила свои тонкие вишневые губы.

— Зачем? Слушать ваши скучные деловые разговоры? Мне что, больше делать нечего? — Она взмахнула рукой, и ошарашенный Даур заметил еще и блеснувшее рубиновое кольцо на среднем пальце. — Стол я накрыла, и на этом хватит эксплуатаций. Я пойду к себе.

С этими словами девушка развернулась и вышла из комнаты. Гурам поставил бутылку на стол и с улыбкой повернулся к гостю. Взгляд Даура был более чем красноречив, но он промолчал. Однако Гурам и сам смог прочесть мысли молодого человека. Улыбка сменилась кислым выражением лица, и он характерно прищелкнул языком.

— Да-да-да, сам знаю, дорогой, — растягивая слоги, произнес Гогричиани. — После смерти ее матери с ней стало особенно трудно. Совсем от рук отбилась. А что я могу поделать? Времени на все не хватает. И потом, это город, дорогой. Это Москва. А она диктует свои условия. Понимаешь? Тут все по-другому, Даур. Ну да ладно! Сам скоро узнаешь. А пока давай выпьем, — он призывно поднял свой бокал. — За твой приезд, Даур! И за то, чтобы этот большой город благосклонно принял тебя в свои объятия!

— За твои успехи, Гурам! — ответил Даур любезностью на любезность, и они чокнулись.

— Ты кушай, кушай, — сказал Гогричиани после того, как они выпили. — Кушай, не стесняйся. А я пока, чтобы не терять времени даром, в двух словах обрисую ситуацию.

— Слушаю, — Даур потянулся к блюду с шашлыком.

— Во-первых, тебе следует получить регистрацию, — наставительно начал Гурам, насаживая на вилку жирный кусок мяса и отправляя его в рот. — Паспорт у тебя российский есть?

— Конечно, есть, — Даур гордо похлопал себя по нагрудному карману рубашки, где вместе с фотографией семьи у него лежали и все необходимые документы. — Накануне отъезда позаботился. Я же не совсем плохой на голову, да? Понимал, куда еду. Съездил в Сухуми, получил.

— Это хорошо, — Гурам вновь разлил вино по бокалам. — Но регистрация все равно нужна.

— Слушай, зачем регистрация? — горячо воскликнул Даур, едва не поперхнувшись. — Паспорт же есть. А Москва большая, на всех хватит!

— Э нет! Право на проживание и работу в Москве паспорт не дает, — остудил его пыл Гурам. — Иначе ментам придется каждый день платить. Но в этом ничего сложного нет, Даур. Вон, в метро объявления висят. Специальные конторы этим занимаются. Звонишь, приезжаешь, платишь и получаешь. Тем более что по паспорту ты — россиянин. А паспорт, кстати, потом мне отдашь. Когда работать начнешь. Когда регистрация на руках будет, он тебе уже без надобности.

— А если милиция потребует?

— В этом районе меня все менты знают, — небрежно отмахнулся Гурам. — Как что, ко мне отправляй. Понял?

— Понял.

Минуты две-три они ели в полной тишине, затем хозяин вновь нарушил молчание.

— Слушай дальше. Надо решить проблему с жильем. Ты пока на территории фирмы жить будешь. Там комната есть. Кровать свободная. Душ, туалет, электроплитка… Зимой тепло. Я с тебя как с земляка недорого и возьму. Сто пятьдесят долларов в месяц. В Москве это не деньги. Зато охрана! Там вон Шенгелиа всегда ночует… Ну, ты его видел. Крепкий парень, да?

— Да, — сдержанно ответил Даур.

Аппетит у него как-то сразу пропал. Учитывая сегодняшний по-родственному теплый прием, он искреннее надеялся на более льготные условия. Гурам заметил перемену настроения гостя и с улыбкой на губах добродушно развел руками.

— Как заработаешь, переселяйся в «Балчуг» или «Рэдиссон-Славянскую»! — весело откликнулся он, желая вывести собеседника из состояния ступора, в которое тот впал. — Или на улице живи. Мне все равно, — заметив, как нервно дернулся при этих словах Даур, Гогричиани улыбнулся еще шире. — Ну, что так обиделся, земляк? Шутка! Твое здоровье, дорогой!