Лёгкое Топливо - Anita Oni

Ему скормили какую-то гадость. Расчесали волосы (ой, молодцы, будто бы он без них не справился). Поцарапали колено. Налепили переводную картинку в области печени. А одна женщина в коротком и пышном платье в горошек à la привет из пятидесятых, проведя двумя пальцами по его огнестрельному шраму на плече, подтянулась на носочках и проворковала в ухо:

— Алан, когда ты закончишь искушать публику, загляни в нашу приватную ложу…

Он едва заметно вздрогнул от беззвучного смеха. Вот, оказывается, где всё это время была его виконтесса. Ну да, в наряде пинап-гёрл он ни за что бы её не признал.

Заглянет. Заглянет, когда от него все отлипнут. Он незаметно подул ей на щёку, всколыхнул прядь у виска — так эта дрянь не сдержалась и поцеловала его у всех на виду. И ещё, и ещё — и как будто намерилась повалить его прямо на этот стол, устроиться сверху и…

Толпа расступилась, женщину споро отодвинули в сторону. Алан поднял бровь в удивлении — мимика под очками всё равно не видна.

Перед ним стояла сама Марина Абрамович. Ангельски красивая, дьявольски харизматичная — и не скажешь, что женщине без малого семьдесят лет. Смотрела ему прямо в глаза и улыбалась без тени улыбки — в его же фирменном стиле. Она взяла его руки в свои, и стояла так где-то минуту, и никто, никто их не трогал. Наконец Абрамович моргнула, отвела взгляд и прошептала что-то Мадам, которая угодливо кивнула, качнув фазаньим пером на пёстрой полумаске.

Любопытно было, конечно, что обсуждали эти дамы, — ну так он разузнает в подходящее время.

Самое главное, взгляд этой женщины вернул ему контроль над собой — своим телом, своими эмоциями. Воспоминаниями. Уже за одно это он был ей благодарен. Теперь не он был экспонатом, а его окружение. Они — живые музейные диковинки — водили вокруг него хоровод, дотрагивались, совершали манипуляции. И всё лишь потому, что он сам это разрешил. С шестнадцати лет и отныне с ним происходит лишь то, чему он сам позволил случиться.

Никак иначе.

* * *

А потом время вышло, и он сошёл с подиума, как Господь с небес — с гордо поднятой головой и заготовленным Словом для всех.

И Слово было…

Да не было Слова. Не пригодилось. Мадам объявила перерыв, танцы и автограф-сессию. Алан даже выстроился в очередь за автографом — не для себя, говорил он, для Элли. Она любила такие эффектные штуки.

Марина с радостью подписала его визитную карточку и заметила, что у него характерная балканская внешность. Поинтересовалась наличием родственников в Восточной Европе, на что он ответил неопределённо — дескать, есть у отца албанские корни, но конкретика ему неведома. Обменялся любезностями, выдохнул, заспешил к ложам. И только сейчас заметил, что Нала куда-то запропастилась.

Убедившись, что его никто не видит, проверил сообщения на телефоне — девушка извинялась, что ушла, не прощаясь, но завтра ей нужно было рано вставать.

«А мне как будто нет», — промелькнула первая мысль. Но тем и лучше, что Нала прекрасно выгуливала себя сама. Сейчас ему предстояло выгулять остальных двух.

* * *

С первой было попроще. Уж на ней-то совершенно явственно не оказалось белья, и гадать о причинах не приходилось.

— Поторопимся, — шепнул он на ухо, — мне тут нужно доставить одну по адресу. Комплаенс, серьёзное дело.

И, пока виконтесса устраивалась поудобнее, путаясь в пышной юбочке и подтягивая чулки, открыл снимок Фелиции.

— Что скажешь?

— Другие ракурсы есть?

Какие ещё другие ракурсы? Пусть довольствуется тем, что имеется.

Она нехотя приблизила фото — куда больше будучи в настроении довольствоваться чем-то другим.

— Герои Марвел, твёрдый фарфор. Лимитированная серия конца прошлого года к перезапуску комикса The Amazing Spider-Man. Статуэтка уникальная: единственный персонаж в зооморфном обличии.

«Спасибо, что хоть не красно-синий паук…» — пронеслось в голове под убаюкивающий ритм.

— Я же просил ускориться, — напомнил он и взял наконец инициативу в свои руки — а то ж до утра не управятся. — Продолжай оценку.

— Визуально статуэтка выглядит целой, без… дефектов и сколов, без… м-м-м… следов реставрации. Высокий уровень детализации… че…че…черты лица… — ах! — прорисованы чётко, глазу-урь без потёков и пузырей, качественная, хорошая — о, вот так хорошо! Фото клейма производителя точно нет? Нет? О, нет, нет, сделай, как раньше… пожалуйста… Сочетание красок редкое, глазурь сохраняет блеск — да! блеск! — даже при скудном освещении… На отдельных деталях — платиновое покрытие, на ошейнике — позолота… да, именно здесь, Алан, сожми покрепче, да, да… Единственный экземпляр — мой единственный!.. Пользуется спросом у коллекционеров. Но ведь у владельца… есть привычка удерживать… ценное… в надёжных руках… Как сейчас, как сейчас, как сейчас…

Дальше пошло что-то совсем неразборчивое, и Блэк поспешил вырвать телефон у неё из рук, пока тот сам не выскользнул и не разбился об пол. А потом и вовсе зажать ей ладонью рот, чтобы их ненароком не услышали. В Atelier Row, конечно, многое позволялось, в сравнении с другими английскими клубами, но за такое пренебрежение правилами Мадам по голове не погладила бы. Хотя, Алан Блэк был уверен, что она в курсе. Эта женщина знала обо всём, что касалось её владений. Главное здесь было не безукоризненно следовать правилам, а не попадаться на нарушениях.

* * *

Да, подтвердила она, статуэтка вполне могла стоить пять миллионов, и даже больше — высокое качество, эксклюзивность и уникальность. Но точно можно будет сказать лишь при осмотре вживую, при естественном освещении.

Вживую она предпочитала смотреть на него — на то, как он застёгивает молнию на джинсах и поправляет ремень. Как развязывает свою арафатку, расправляет края и плетёт новый узел — отказавшись от помощи.

— Хорошо, что ты её не снимал, — заметила она. — Я сначала обиделась, а потом вдруг представила, как меня взяли в заложницы, отвели к командиру и…

Её девичьи фантазии Алана мало интересовали. Осмотр пришлось завершить, пообещав, что уже на следующей неделе статуэтка появится перед ней во плоти. И не только она.

А Поппи в соседнем кабинете взяла и уснула. Вот уж успокоили её лакеи Мадам так успокоили. Блэк ненавязчиво растолкал даму, проводил к автомобилю.

Беленькая «Ауди А3». Что и говорить, девочки совсем не разбираются в колёсах.

В салоне она пришла в чувство, принюхалась.

— Помятым не выглядишь, — констатировала, — но почему у тебя ореол сбежавшего из борделя?

— Сама же видела, как прошёл вечер, — пожал он плечами. — Ты, кстати, отлично вписалась. Уверен, Мадам будет спрашивать о тебе и с радостью оформит