Черное Сердце - Анна-Лу Уэзерли
Черное Сердце читать книгу онлайн
Захватывающий триллер о серийном убийце
Когда Найджела Бакстера, женатого банкира средних лет с ничем не примечательным прошлым, находят мёртвым в ванной роскошного гостиничного номера с перерезанными венами, всё выглядит так, будто он покончил с собой. Поначалу. Но когда за дело берётся детектив-инспектор Дэниел Райли, он вскоре понимает, что всё не так, как кажется на первый взгляд. Когда вскрытие показывает, что Бакстер был отравлен, Райли подозревает неладное. А ещё на месте преступления был оставлен странный плюшевый мишка…
Пытаясь смириться с потерей своей невесты Рэйчел, погибшей в нелепой аварии на мотоцикле, и ребёнка, которого она носила под сердцем, Райли с головой уходит в расследование, чтобы отвлечься от горя. И его знаменитая интуиция подсказывает ему, что здесь что-то не так, очень не так. С помощью своей преданной команды Райли начинает вникать в жизнь Бакстера и вскоре понимает, что добропорядочный семьянин пользуется «услугами» сомнительных сайтов, на которых молодые женщины встречаются с мужчинами постарше в обмен на «одолжения». И есть одна женщина, с которой он хотел бы поговорить. Женщина, которая называет себя Златовлаской…
ВНИМАНИЕ: из-за некоторых эпизодов, произведение имеет возрастное ограничение 16+, о чём имеется предупреждение на обложке.
При создании обложки, использовал изображение, предложенное англоязычным издательством.
«Обращался ли он за медицинской помощью?»
«О да, «говорит Ребекка, похоже, теперь она наслаждается разговором. «Они были обижены. Он стал чем-то вроде загадки для терапевта. Они провели ему всевозможные тесты, особенно когда у него начали выпадать зубы. Сказали, что это какой-то дефицит витаминов. Они много раз ставили ему неправильные диагнозы.» Она, кажется, довольна этим, как будто это было великим достижением. «Он принимал всевозможные лекарства. Ему нужно было, чтобы я заботилась о нем, когда он в конце концов действительно заболел. И я заботилась. Я ухаживал за ним. Накормил его, вымыл и одел, дал ему лекарство — и кое-что из моего собственного. В последние месяцы своей жизни он полностью зависел от меня.»
«Ты хотел, чтобы он страдал?»
Она ухмыляется, и это выражение, кажется, меняет все ее лицо. И я думаю о том, что сказал доктор Мэгнессон о множественных личностях, о том, как психопаты могут буквально на ваших глазах превращаться в кого-то неузнаваемого.
«Я никогда не хотел, чтобы страдания этого человека закончились. Мне было грустно, когда это произошло. Забавно, я помню, как врачи и медсестры в больнице проявляли ко мне сочувствие, когда я плакала над ним на смертном одре, как они обнимали меня и утешали. Но я не горевал о его смерти. Я плакала, потому что его страдания почти закончились.»
Я выдыхаю.
«Итак, в конце концов ты отомстил… Ты убил человека, который надругался над тобой, человека, который должен был защищать тебя. Многие люди, Ребекка, даже судья, могли бы каким-то образом понять твои действия, учитывая природу преступлений твоего отца против тебя.
Но зачем было убивать Найджела Бакстера и Карен Уокер? Тебе было недостаточно смерти твоего отца?»
Она снова смеется, этот маниакально-ужасный звук, и ее глаза закатываются на затылок, придавая ей безумный вид. «Ты сам сказал, Дэниел, что иногда нет причин».
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ
Уже перевалило за полночь. Она пробыла в комнате для допросов почти два часа. Я чувствую, что сейчас близка к признанию, и могу только надеяться, что Вудс тоже это почувствует и не прекратит разбирательство. Мне просто нужно еще немного времени: единственное, чего мне не хватает. И все же я слышу слова доктора Мэгнессон, эхом отдающиеся в моем мозгу: «психопаты и серийные убийцы редко, если вообще когда-либо, признаются в своих преступлениях, потому что, по правде говоря, они не видят их таковыми».
«Где Джордж?» Я спрашиваю ее снова. «Ребенок, Ребекка, где он? Что ты с ним сделала? Сколько это было?» Я смотрю на свои часы, потом на нее.
Ее лицо имеет желтый оттенок. Возможно, это просто из-за света, но ее глаза кажутся запавшими, как будто она постарела на десять лет за два часа, ее зрачки стали маленькими, как булавочные уколы, а щеки и лоб покрыты маслянистым блеском пота. Ее руки защищающе скрещены на талии.
«Какое твое первое воспоминание детства, Дэниел?» Ее голос хриплый и неглубокий. Она устала. Усталость — это хорошо. Усталость обычно является прелюдией к признанию. Часто это битва желаний, процесс собеседования, процесс постепенного изматывания кого-то, пока он не выдохнется и не будет загнан в угол настолько, что единственный выход — выложить все начистоту. Но Ребекка Харпер — женщина, которая всю свою жизнь провела в углу, приученная к невыразимым пыткам. Но она знает, что игра окончена, что все кончено, или, по крайней мере, та часть, где она получает возможность убивать людей, закончена. Только она по-прежнему контролирует ситуацию, и она это знает. Возможно, за дверью ей предстоит долгий путь, но у нее по-прежнему в руках ключ к местонахождению и безопасности маленького мальчика; у нее по-прежнему преимущество.
«Подавившись конфетой в школе, «говорю я, «я чуть не умер».
Она выглядит заинтригованной.
«Мой двоюродный брат дал мне вареную конфету, одну из тех больших старомодных леденцов. Я положил ее в рот и каким-то образом проглотил целиком. Оно застряло у меня в пищеводе, и я начал задыхаться, кашлять и хрипеть, вы знаете, я не мог дышать, и я помню панику, которую я почувствовал — чистый ледяной ужас.»
«Что случилось? Ее глаза слегка блестят, она заинтересована в исходе.
«Сообразительный учитель несколько раз сильно хлопнул меня по спине, пока слова не вылетели у меня изо рта… Я никогда этого не забуду».
«Сколько тебе было лет?»
«Я не знаю, может быть, года четыре».
Она улыбается». Ты мог умереть, Дэниел. Смерть от обмана — я могла бы никогда не узнать тебя… Ее голос замолкает, как будто она внезапно потеряла ход мыслей.
«Думаю, мое время еще не пришло».
«Время… «говорит она. — Плохая новость в том, что оно летит».
«И какие же хорошие новости?» Я спрашиваю.
«Что ты пилот».
Прикосновение. Что ж, прямо сейчас я лечу, держась за ширинку — и без работающего парашюта. «Почему ты убила Найджела Бакстера и Карен Уокер, Ребекка? Бакстер был одурманен тобой, он платил тебе за секс, покупал подарки, он никогда не причинял тебе вреда и не оскорблял тебя, не так ли?» И Карен, она доверяла тебе, считала тебя другом, говорила, что ты ей как «дочь, которой у нее никогда не было». Так зачем убивать их, кого-либо из них?»
Она молчит, кажется, очень долго. «Найджел был грустным, жалким бесхребетным человеком, извращенцем, который предал свою жену, получал удовольствие от проституток и наблюдал, как другие люди трахают друг друга».
«Вряд ли это оправдывает его отравление и вскрытие запястий, не так ли? Предавать свою жену и предаваться извращениям с другими взрослыми по обоюдному согласию? В худшем случае это отвратительно, нелояльно».
«Киззи была жалкой негодяйкой, — говорит она, — обреченной на жизнь, полную страданий, как и я на самом деле. Независимо от того, как сильно она старалась, независимо от того, что она делала, чтобы попытаться улучшить себя или свое положение, она постоянно металась бы от одной катастрофы к другой.»
«Даже если бы это было так, это не дает тебе права играть в Бога, решать, кому жить, а кому умереть, Ребекка». Я стараюсь сохранять свой тон ровным, как можно более лишенным эмоций.
«Некоторым из нас суждена жизнь, полная боли, Дэниел», — с горечью
