Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

знала. На моей совести изрядно прибавилось грехов. Рут столько раз спасала меня, окружала заботой и теплом, никогда не кривила душой… Как я могу прийти к ней и, взглянув в старческие, но все еще внимательные глаза, сознаться в том, что превратился в жестокое, мстительное существо! Рут так старалась мне помочь, и вот чем я отплатил за этот кропотливый труд… Я ее подвел! Я уничтожил целых три жизни! Я напрочь лишен нравственных норм, способен на любые, самые отвратительные поступки, которые совершаю без сожаления. Меня заботит лишь собственная выгода.

Услышав мою исповедь, Рут наверняка испытала бы отвращение и даже испуг. Потом в ее глазах отразились бы грусть, разочарование и недовольство собой: она подумала бы, что не справилась, и более того, скомпрометировала самую суть психотерапевтического подхода – лечения беседой! А ведь Рут – уникальный, самый одаренный специалист из всех, кого я знаю. Она потратила годы жизни на работу со мной – очень сильно травмированным юношей, который мечтал стать лучше, исцелиться. И что в итоге? Несмотря на сотни часов работы – я говорил, а Рут слушала и анализировала, – ей не удалось спасти мою душу…

Резкий звонок в дверь вывел меня из задумчивости. После переезда в Суррей гости появлялись у нас нечасто. Даже не припомню, когда последний раз к нам заглядывали друзья.

– Кэти, ты кого-то ждешь? – крикнул я жене. Ответа не последовало. Наверное, орущий телевизор заглушил мой голос.

Я открыл дверь и с удивлением увидел на пороге старшего инспектора Аллена. Его щеки раскраснелись от холода, шею в несколько слоев укутывал шарф.

– Добрый вечер, мистер Фабер, – поздоровался Аллен.

– Инспектор? Чем обязан? – удивился я.

– У меня были дела неподалеку, и я решил зайти. Выяснилось несколько любопытных деталей, насчет которых я бы хотел поговорить. Вам сейчас удобно?

– Честно говоря, я планировал готовить ужин…

– Это не займет много времени, – улыбнулся Аллен, явно не собираясь уходить.

Я покорно отступил в сторону, позволяя инспектору войти. Тот обрадовался теплу и сразу же снял пальто и перчатки.

– Черт, ну и холодрыга! – потирая ладони, сказал он. – Бьюсь об заклад, скоро пойдет снег.

Он снял и протер запотевшие очки.

– У нас, пожалуй, слишком натоплено, – извиняющимся тоном проговорил я.

– По мне, чем жарче, тем лучше, – рассмеялся Аллен.

– Вы прямо как моя жена, – улыбнулся я.

И тут, будто по заказу, в прихожей появилась Кэти.

– Что происходит? – удивленно спросила она, переводя взгляд с инспектора на меня и обратно.

– Кэти, это старший инспектор Аллен. Он ведет расследование по поводу инцидента с моей пациенткой. Помнишь, я тебе рассказывал?

– Добрый вечер, миссис Фабер, – проговорил Аллен.

– Инспектор хочет со мной поговорить. Ты пока иди наверх и прими ванну. Я позову, когда ужин будет готов… После вас, – сказал я, взмахом руки приглашая гостя на кухню.

Аллен кинул внимательный взгляд на Кэти и только потом двинулся с места. Я – за ним. Кэти еще некоторое время смотрела нам вслед, а затем нехотя побрела на второй этаж.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – осведомился я.

– Спасибо, от чая не откажусь.

Я заметил, что Аллен смотрит на бутылку водки, которая осталась на разделочном столе.

– А как насчет более крепких напитков?

– Нет, спасибо. Чашка чая сейчас в самый раз.

– Как вам заварить?

– Я люблю потемнее. Молока поменьше, капните для цвета. Сахара не нужно. Пытаюсь ограничить сладкое.

Я слушал его, а в голове вертелся вопрос: что понадобилось Аллену в моем доме? Опасен ли он для меня? Простота и добродушие инспектора невольно заставляли расслабиться. И вообще, я за собой вроде бы все подчистил.

– Итак, инспектор, – начал я, включив чайник, – о чем вы хотели поговорить?

– В основном о мистере Мартене.

– О Жан-Феликсе? – удивился я.

– Да. Он приехал в Гроув, чтобы забрать художественные материалы Алисии, и мы слово за слово разговорились. Любопытный человек этот мистер Мартен. Хочет устроить у себя в галерее персональную выставку картин Алисии Беренсон. Говорит, пришло время по-новому взглянуть на нее как на художника. Учитывая растущую шумиху в прессе и на телевидении, думаю, он прав. А вы, возможно, захотите написать об Алисии книгу. – Аллен уважительно посмотрел на меня. – Уверен, публика заинтересуется.

– Признаться, я об этом еще не думал… Скажите, инспектор, а какое отношение выставка в галерее Жан-Феликса имеет ко мне?

– Видите ли, мистер Мартен очень обрадовался, увидев новую картину Алисии. И его совсем не огорчило, что Элиф попыталась ее испортить. По словам мистера Мартена, это придает работе особую ценность. Не припомню, как именно он выразился. Я не силен в художественных терминах. А вы?

– Я тоже, – отозвался я, прикидывая, сколько еще Аллен собирается тянуть, прежде чем перейти непосредственно к делу, и почему я начинаю чувствовать растущее беспокойство.

– В общем, мистеру Мартену картина очень понравилась. Он взял ее в руки, чтобы разглядеть поближе, – и вот тут-то нас ждал сюрприз!

– Сюрприз?

– Именно. – Инспектор вытащил из кармана пиджака небольшой, до боли знакомый предмет. Дневник Алисии.

Оглашая кухню пронзительным свистом, закипел чайник. Я выключил его и стал готовить чай.

– Надо же, нашелся, – будничным тоном бросил я, заметив, что мои руки слегка дрожат.

– Он был воткнут с тыльной части картины в левом верхнем углу. Туго сидел, еле вытащили.

Так вот куда Алисия спрятала свой дневник – за столь ненавистной мне картиной! В единственном месте, где я не смотрел…

Аллен с довольным видом погладил затертый кожаный переплет и открыл дневник.

– Невероятно! Сплошная путаница, везде какие-то стрелочки, – произнес он, просматривая страницы.

– Отражение душевной болезни. – Я кивнул.

Инспектор перевернул еще несколько листков ближе к концу дневника и начал зачитывать вслух:

– «…Его пугает сам звук моего голоса… не произнес ни слова, лишь воткнул мне в вену иглу».

Я почувствовал, как внутри нарастает паника. Значит, в дневнике появилась новая запись! А я и не знал! Серьезная улика, от которой я старался себя обезопасить, попала не в те руки!.. Больше всего на свете мне хотелось вырвать у инспектора злосчастный дневник и разорвать на мелкие кусочки. Но я не шевельнулся. Ловушка захлопнулась.

– Д-думаю, лу-лучше, если… – От дикого страха я начал заикаться.

– Вы что-то хотите сказать? – Аллен тут же уловил мое состояние.

– Н-нет, ничего.

Я замолчал, понимая, что любые слова лишь усугубят мое положение. Путь назад был отрезан, но что самое удивительное – я вдруг успокоился.

– А ведь вы не случайно зашли сегодня ко мне, инспектор, – проговорил я, вручая Аллену чашку с чаем.

– Вы совершенно правы. Я подумал, что лучше не выдавать истинную цель моего визита прямо с порога. Честно говоря,