С надеждой на смерть - Кара Хантер

больше не хотела приходить туда.

АФ: А ваш муж?

РЗ [колеблется]: Да. Он вернулся. Примерно через пару дней. Кажется, были какие-то бумаги, которые он должен был подписать. Точно не помню, мне было не до того…

КГ: То есть тогда он мог встретить Камиллу Роуэн и, возможно, даже узнал, что она хочет отдать своего ребенка на усыновление?

РЗ [выглядит озадаченной]: Но почему он не сказал мне?

КГ: Вы только что сказали, что вам было не до того. Возможно, он хотел подождать, пока вам не станет лучше?

РЗ: Я до сих пор не понимаю… Все это полная бессмыслица.

* * *

5 июня 2018 года

Ноа Зайдлер

Абонентский ящик 5653,

Нью-Йорк 11201

Даже не знаю, как к тебе обращаться, Камилла. Я Ноа. По крайней мере, в 1997 году у моих родителей был ребенок, которого они назвали Ноа. Но этот ребенок – не я. Это все, что я знаю; это все, что мне удалось узнать. Моя мать утверждает, что не знает, что произошло. Мол, она вышла и вернулась, и отец был дома с ребенком. Он сказал, что «спас» его. Спас меня; и это всё. Она никогда не спрашивала, а он никогда не говорил, но теперь он мертв, и я не могу узнать у него. Так это ты? Ты моя мать? Ты отдала меня?

И если да, то почему ты в тюрьме? Почему ты позволила им думать, что я умер? Было ли все так, как в сериале «Нетфликс»? Был ли этот самый Уорд моим отцом? Почему ты солгала? Из-за того, что он сделал тебе?

Извини, слишком много вопросов. Знаю, вероятно, для тебя это шок. Со мной было то же самое. Отлично помню, каково это: узнать правду. Оно, конечно, довольно хреново выяснять такие вещи в письме. Куда лучше говорить с людьми, но в данный момент у меня нет особого выбора. Я могу ошибаться, и это не имеет к тебе никакого отношения. В таком случае извини, но все равно: можешь просто написать мне, чтобы я знал? Вместо адреса я указал абонентский ящик – не хочу, чтобы мать увидела письмо из Англии. Она не в курсе, что я это делаю, и я не хочу причинять ей боль. Вдруг это просто ложный след?

Кстати, они были добры ко мне, мои родители. Если, конечно, тебе это интересно, если тебе не все равно.

Ноа

* * *

AФ: Расскажите о днях, предшествовавших отъезду Ноа в Европу.

РЗ: Этой осенью он записался на курс по искусству эпохи Возрождения и уговорил меня отпустить его во Флоренцию.

AФ: И вы понятия не имели, что он собирался в Великобританию?

РЗ: Ни малейшего. Я думала, он в Италии.

АФ: Как вы думаете, к тому времени он уже общался с Камиллой Роуэн?

РЗ: Если и да, то скрывал это от меня. Я не знала.

КГ: Очевидно, он узнал, кто его мать.

РЗ: Как я уже сказала, я ничего не знала. Абсолютно ничего. Послушайте, я ответила на все ваши вопросы… Я хочу его видеть…

АФ: Извините, миссис Зайдлер, но это невозможно.

РЗ: Он мой сын, я имею право его видеть.

АФ: Я знаю, как вам должно быть больно…

РЗ: Разве кто-то не должен его опознать? Как вы вообще можете быть уверены, что это он? Вдруг это все ужасная ошибка…

АФ: Мы провели сравнение его ДНК с ДНК Камиллы Роуэн, а также опознали его по камерам видеонаблюдения в Станстеде. Никакой ошибки нет. [Передает фото с пограничного контроля.] Это ваш сын, не так ли?

РЗ: [Начинает рыдать.]

* * *

Адам Фаули

27 октября

22:15

Брайан Гоу все это время находился в соседней комнате, смотрел на видеоэкран. Подозреваю, что у него были куда более приятные субботние вечера. У меня так точно были. Когда я открываю дверь, он поднимает голову и корчит гримасу:

– Да, мрачняк…

Я киваю:

– Она просто убита горем.

– Неудивительно. Хранить такой секрет все эти годы – все равно что жить над неразорвавшейся бомбой, не зная, когда она грохнет.

Я делаю шаг ближе.

– Думаешь, она говорила правду?

– Когда она сказала, что не знает, откуда взялся ребенок? Да. Подозреваю, что это защитный механизм, за который она цеплялась все эти годы: «Я не знала, это не моя вина…» Человеческий разум необычайно изобретателен в самооправдании.

– Интересно, как это удавалось ее мужу.

Гоу пожимает плечами:

– Скорее всего, с трудом. Не ты ли говорил, что он умер от рака? В поверьях об опасности подавленных эмоций есть доля правды. Возможно, вина в конце концов взяла над ним верх.

– Тем не менее жена, похоже, поверила ему, когда он сказал, что они «спасают» ребенка.

Гоу выгибает бровь:

– Что еще он мог сказать? Что бы ты сказал? «Привет, дорогая, я только что украл этого ребенка у любящих родителей»?

– Разумно.

Профайлер встает и тянется к своему блокноту.

– Кстати, я просмотрел и другие записи, которые ты мне прислал.

– О Суоннах?

– Верно. И я согласен с тобой. Не похоже, что кто-то из них знал, что Ноа придет той ночью. Они определенно не ждали его.

– А потом? Думаешь, поняли, кто он такой?

– А вот это уже интереснее. Если спросишь меня – а ты, конечно же, спросишь, – старик все еще был в неведении. Не думаю, чтобы он о чем-то догадался. Насчет нее… тут я не уверен. Ее очень трудно прочитать.

– И яблочко от нее недалеко упало.

Он иронически поднимает бровь:

– Это да. Я читал досудебный отчет по Камилле Роуэн. И заплатил бы хорошие деньги, чтобы взглянуть на нее поближе.

Я улыбаюсь:

– Забавно, Брайан, что ты упомянул об этом. Я как раз собираюсь это сделать.

* * *

– Что это такое?

Бакстер поднимает глаза. Рядом с ним стоит Хлоя Сарджент и смотрит на экран. Хлоя начинает ему нравиться: она проявляет интерес и внимательно слушает. Ему ни разу не пришлось повторяться, а это своего рода рекорд.

– Социальные сети Ноа Зайдлера, – говорит он.

Сарджент слегка прищуривается. Бакстер заметил, как она делала это раньше. Похоже, ей нужны очки для чтения, но она боится испортить свой вид.

– Куча фоток Флоренции, – говорит Хлоя.

– Точно. Даже после того, как он прилетел из Италии в Великобританию. Хотя метки геолокации сняты. И я подозреваю, что он сам не снимал многие из последних. Скорее всего, стянул откуда-то.