Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

– Держу, – хриплю я; в горле пересохло, лицо распухло. По ее лицу прокатывается волна облегчения, и Марла снова тянется к площадке, чтобы спастись.

Словно в замедленной съемке, ее нога нащупывает опору. Ухмыляясь, Марла вцепляется мне в куртку и тащит к краю.

Не раздумывая, я отпускаю ее, отдираю ее руки от куртки и закрываю глаза, когда ее пальцы разжимаются. Она опрокидывается назад и скрывается из виду.

Тишина, потом удар о склон. Но это не все. Я слышу, как она с воплем падает в ущелье под знаком «ГОЛЛИВУД». Бросаюсь к краю площадки, чтобы посмотреть, но улавливаю только колыхание веток и зелени далеко внизу, в темноте. Смотрю туда; дыхание перехватывает, меня окутывает горячий туман.

Наконец в ущелье все стихает и наступает тишина, если не считать моих хрипов и стука крови в ушах. Марлы больше нет. Она снова исчезла. Мой взгляд прикован к безмолвному сиянию Голливуда – туда, за недосягаемые холмы, за поблескивающее озеро Голливуд. Я позволяю тишине наполнить меня. Ни криков, ни шорохов, ни движения в темноте подо мной.

Хотя есть шанс, что Марла выжила. Нужно вызвать скорую.

Дрожащими руками я пытаюсь вытащить телефон из застегнутого на молнию кармана куртки. Но я в таком в шоке, что, несмотря на все усилия, пальцы не слушаются – одеревенели, болят и трясутся.

Я смотрю на свои дрожащие окровавленные руки и понимаю: мне невероятно повезло, что я осталась жива. И на глаза наворачиваются слезы.

34

Заметая следы

Вторник, 16 февраля

Только вернувшись к машине и увидев в водительском зеркальце свое лицо, я понимаю: возвращаться домой в таком виде нельзя. Я выгляжу как единственная выжившая в финале фильма ужасов: дикий взгляд, меланжевый свитер спереди в крови и грязи, опухшее окровавленное лицо, спутанные волосы запеклись от крови и покрылись коричнево-красной коркой. Я не могу идти в полицию в таком виде. Я выгляжу не как человек, который видел падение женщины с обрыва, а как человек, который столкнул женщину с обрыва.

Отворачиваюсь от машины и оглядываю ближайшие дома и подъездные дорожки, стараясь не обращать внимания на машину Марлы, которая стоит прямо перед моей. Пытаюсь выкинуть ее из головы.

Я нахожу то, что нужно, через два дома: заросшая подъездная дорожка, не припарковано ни одной машины, зеленая змея шланга запуталась в неухоженной живой изгороди. Отлично. Дом выглядит пустым, жалюзи открыты, внутри нет света, а неухоженный сад намекает, что здесь, видимо, никто не живет. Осторожно приблизившись, через переднее окно замечаю, что внутри нет мебели, и решаюсь открыть привинченный к стене кран шланга. Меня приветствует успокаивающий звук струящейся воды.

Снимаю куртку и свитер и бросаю в высокую траву. Нахожу потрескавшийся конец садового шланга и наклоняюсь вперед, готовясь ледяной водой смыть с волос кровь и грязь. Струя ударяет в живот, от холода кожу на голове покалывает и жжет. Быстро встряхиваю шланг, чтобы вода текла быстрее, и аккуратно направляю струю на свое онемевшее лицо. Дыхание перехватывает от холода. Когда первоначальный шок проходит, глаза, нос и рот, разбитые в кровь, радуются охлаждающей струе. Пульсирующая от боли кожа на шее тоже успокаивается под ледяными брызгами. Убедившись, что кое-как привела себя в порядок, закрываю кран и быстро кладу шланг на место. Не хочу, чтобы кто-нибудь, выйдя на улицу, обнаружил насквозь промокшую актрису с опухшим лицом в синяках, одетую только в джинсы и шелковую кофточку. Беру испачканный свитер, выворачиваю его наизнанку и как можно бережнее вытираю лицо и волосы. Снова надеваю оставшуюся невредимой куртку и, скомкав грязный свитер, возвращаюсь к машине. Включаю обогрев на полную мощность, чтобы согреть влажное, дрожащее тело и вернуть к жизни онемевшие руки и ноги. Я в шоке и отчетливо понимаю это. Я изучала шоковое состояние для разных ролей и узнаю́ симптомы. Прерывистое учащенное дыхание, ощущение нереальности происходящего, неспособность сосредоточиться, дрожь, озноб и жажда. Достаю из сумки под пассажирским сиденьем бутылку с водой и жадно пью, пока пластиковая бутылка не начинает хрустеть под пальцами. Вынимаю из бокового кармана пакет, засовываю в него скомканный свитер и надежно прячу в нишу для ног.

Смотрюсь в зеркало заднего вида: в тусклом уличном свете кожа кажется мертвенно-серой, волосы свисают слипшимися мокрыми прядями. Актриса-утопленница. Отгоняю эту мысль, вспомнив о лежащей где-то в глубине озера Эмили.

Мои губы посинели и распухли после удара Марлы, нос тоже распух. Я осторожно прикасаюсь к нему и вздрагиваю.

От горячей струи обогревателя напряжение в руках и ногах ослабевает, дрожь постепенно стихает. Пока придется довольствоваться этим: нельзя больше задерживаться здесь, иначе я рискую привлечь внимание. Остается только благодарить небеса, что этого до сих пор не случилось.

Вытаскиваю из тесного кармана джинсов ключи от машины и завожу двигатель.

* * *

Веду машину, как во сне, и незаметно для себя выезжаю на южное 101-е шоссе, влившись в ночной автомобильный поток к центру Лос-Анджелеса. Странные голливудские огни и рекламные щиты добавляют этой странной поездке сюрреалистичности. Я стараюсь не думать о том, что произошло, но то и дело представляю изуродованное бледное тело Марлы.

Я бросила ее умирать.

Может, я этого и не хотела, но сделала…

Не знаю, каким чудом я добралась до нижней перекладины лестницы и спрыгнула с двухметровой высоты на твердый склон. Подвернув лодыжку, растянув запястья и дрожа всем телом как осиновый лист, я в шоке опустилась в грязь и невидящим взглядом уставилась в темноту. А потом встала и поковыляла назад, к машине. Обратный путь получился длиннее и темнее.

…Я веду машину, на коленях лежит так и не пригодившийся телефон, а где-то там, во тьме, осталась Марла.

Съезжаю со 101-го и ввожу в навигатор координаты. Нужно сделать еще кое-что.

После пятиминутного курсирования по ночным улицам вижу впереди сияющие огни пункта назначения. Медленно сворачиваю с главной дороги в узкий переулок, огибающий здание, к небольшому окошку. Опускаю окно машины и заказываю еду.

Прямо на парковке жадно и неряшливо съедаю все до последней крошки, запихиваю окровавленный свитер в коричневый пакет из «Макдоналдса», сверху утрамбовываю обертками от еды и заворачиваю край пакета. Беру из бардачка бейсболку, нахлобучиваю пониже на глаза и выбираюсь из машины – обычная девушка, выбрасывающая мусор после позднего перекуса.

* * *

Возвратившись на дорогу, в пяти минутах езды от дома снимаю бейсболку и еще раз смотрюсь в зеркальце. Уличные фонари здесь светят ярче. Не лицо, а сплошное месиво. Сегодня со мной явно