Эдриан Маккинти - Кладбище

Внезапно я заметил, что Кит пятится от меня, словно я ударил ее в живот. Вся кровь отхлынула у нее от лица.

— Ты... ты... ты лжешь! — проговорила она так тихо, что я даже не понял, произнесла она эти слова в действительности или мне это только почудились.

— Да, я солгал. Мне пришлось сделать это. Ты сама говорила, что цель оправдывает средства, помнишь? Сделай, как я прошу, и мы спасем Питера, спасем твоего отца и всех остальных!

— Ты солгал мне!

— Иначе я не мог. Если бы я этого не сделал, меня бы сейчас здесь не было, и никто, никто не смог бы остановить это безумие! Ну давай же, Кит!.. Ты же знаешь: то, что я предлагаю, единственно возможный выход!

— Какой выход? О чем ты? — пробормотала она растерянно.

— Выслушай меня, Кит. Успокойся и сосредоточься. Ты должна поехать в Белфаст. Скажи, что у тебя месячные и тебе нужны тампоны или еще что-то. Трахнутый тебе поверит. Возьми машину и отправляйся. В Белфасте свяжись с ФБР или с полицией. Скажи, что они должны появиться здесь после полуночи, когда все будут спать. Тогда не будет ни стрельбы, ничего. Нас арестуют и...

— Тебя не арестуют, — перебила она.

— Меня — нет, но Трахнутый отправится за решетку на всю оставшуюся жизнь. Твой отец, Соня и Джеки получат небольшие сроки и вскоре выйдут на свободу. Это единственно разумный вариант, Кит, потому что в противном случае у вас на совести будет бессмысленное убийство, не говоря уже о том, что вам придется годами скрываться от полиции. Но и это еще не самое страшное, потому что Трахнутый будет убивать и убивать — до тех пор, пока не попадется. Он как болезнь, которая поражает всех, кто с ним соприкасается. Трахнутый носит в себе бациллы зла, которое способно передаваться другим. Ты должна сделать решительный шаг сейчас, потому что иначе для твоего отца может оказаться слишком поздно. Если Трахнутый убьет Питера, Джерри сочтут соучастником и отправят в тюрьму на очень долгий срок. А может случиться и нечто худшее...

— Если я поступлю, как ты говоришь, мы все окажемся за решеткой, — негромко возразила Кит.

Она удерживала себя в руках последним напряжением воли. Глаза у нее были большие и несчастные, и я видел, что она находится на грани эмоционального срыва. Как я мог с ней так обойтись? Как мог довести ее до такого состояния? Да очень просто... Никакого выбора у меня все равно не было.

— Нет. То есть вы получите сроки, но только за похищение человека, — быстро сказал я. — Я могу присягнуть, что этот план принадлежит Трахнутому и остальные участвовали в нем по принуждению. Им дадут всего несколько лет, Кит. Два, три года — и все. Ты мне веришь?

— Верю ли я тебе? — переспросила она дрогнувшим голосом.

— Да. Ты должна мне поверить, просто должна, потому что другого выхода нет. И это правильный выход, потому что ты выбираешь жизнь. А жизнь всегда лучше смерти, — горячился я, но Кит никак не могла понять, что я пытаюсь ей втолковать.

— Значит, по-настоящему тебя зовут Майкл?

— Да. Я родился в Ирландии, но живу в Америке с девяносто второго.

— И ты работаешь в полиции?

— Нет. Я... В общем, это довольно долгая история, сейчас речь о другом. Открыв тебе правду, я рискую всем, в том числе своей жизнью. Ты ведь понимаешь это, правда? Теперь моя жизнь в твоих руках, я сам вручил ее тебе, будто пойманную птицу. Ты можешь спасти ее, а можешь задушить. Моя жизнь как птица в твоих руках...

— Я не знаю, как быть, Шон... то есть Майкл, — сказала она, все еще колеблясь. — Правда не знаю!..

— Сделай это для меня, Кит. Ты нужна мне. Я люблю тебя и хотел бы разделить с тобой свою жизнь. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она с горечью рассмеялась и вытерла мокрые от слез щеки тыльной стороной ладони.

— Вот как? Только я почему-то не чувствую себя счастливой, — всхлипнула она.

— Я понимаю, милая, понимаю! Сейчас тебе очень больно, но это пройдет. Нужно только немножко потерпеть. Все будет хорошо, нужно только быть мужественной, смелой, умной. Тебе нельзя переигрывать. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили.

— Что я должна сделать? — спросила она глухим, монотонным голосом

— Сейчас мы с тобой вернемся в дом, и ты скажешь Соне, что у тебя начались месячные. Потом скажешь Джерри, что тебе нужна машина, чтобы съездить в город. Разговор об этом лучше всего завести часа через два после нашего возвращения, чтобы Трахнутый не заподозрил, что идея может исходить от меня.

Кит покачнулась:

— Это уж слишком. Я не могу. У меня голова раскалывается!

— Нет, Кит, нет!.. Ты отлично справляешься. Просто отлично!

Она сделала еще шаг назад, так что бревно, на котором мы только что сидели, оказалось между нами.

— Мне нужно подумать, — сказала она совсем другим голосом.

— Да, конечно. Думай сколько нужно.

Я наклонился вперед, чтобы взять ее за руку, но Кит страдальчески сморщилась и отпрянула.

— Не прикасайся ко мне! — прошипела она.

— Извини.

— Мне нужно подумать! — повторила Кит. — Почему, черт тебя побери, тебе понадобилось говорить мне все это именно сегодня? Этот день мог стать лучшим в моей жизни. Я много лет ждала, когда я смогу сделать это с человеком, которого... в общем, с подходящим человеком, но ты все испортил! Мне еще никогда не было так плохо. Мне кажется, моя голова вот-вот лопнет!

— Не спеши, Кит, думай как следует. Думай, а я еще немного посижу здесь.

Кит кивнула и, не оглядываясь, бросилась в лес, а я снова опустился на толстый ствол упавшего дерева. Я ждал минуту. Пять. Десять минут. Вернется ли она? Неизвестно.

И все же я ни о чем не жалел. Это был мой единственный шанс. Я обязан был его использовать.

Спустя какое-то время я пересел на землю, привалясь спиной к замшелой коре. Я все еще ждал, а ветер усиливался и становился холоднее. Легкие перистые облака исчезли, лазурно-голубое небо заволокло сероватой дымкой, а на краю его появилась зловещая иссиня-черная полоса туч. Это и был тот самый грозовой фронт, который быстро двигался на нас из Канады.

В лесу треснул под чьей-то ногой сучок. Звук донесся со стороны озера, и я сразу понял, что он означает. Проклятие! Кажется, мне конец.

Птицы молчали, словно предчувствуя беду.

Я поправил брюки, подтянул ремень и опустился за бревном на четвереньки. Снова послышался хруст сломавшейся ветки.

Я больше не сомневался.

Она им все рассказала.

И теперь они пришли, чтобы убить меня. Сучок хрустнул под ногой человека, которого Трахнутый послал в обход, чтобы он засел на тропе между озером и мной. Остальные подойдут сзади. Может быть, они даже попытаются выгнать меня на него, как фазана. Они будут двигаться от дома с оружием наготове, выкрикивая проклятия и угрозы, и я, конечно, побегу по тропе. А там — с пистолетом или с дробовиком в руках — уже будет ждать меня он. Скорее всего, это будет Джеки. Из всей компании он самый проворный и легкий на ногу.

Итак, Джерри и Трахнутый сзади, Джеки впереди.

Кит, конечно, не примет участия в этой загонной охоте. Трахнутый прикажет ей оставаться в доме, с Соней. И на этот раз Кит его послушается.

В лесу снова было тихо. Это, впрочем, ничего не значило. Я знал, что не ошибся в своих предположениях.

Да, впереди у меня Джеки, позади — большие парни Трахнутый и Джерри, которые, по всей вероятности, разошлись в стороны градусов на девяносто и приближаются одновременно с двух сторон.

Я выбрался из-за упавшего ствола, заполз в кусты и стал вглядываться в пространство между деревьями.

Никого.

Разумеется, треск, который я слышал, мог иметь вполне невинное происхождение. А вдруг это олень, наступивший на старую валежину, или белка, совершающая головокружительный прыжок с дерева на дерево, или даже нагревшийся за день и лопнувший от тепла сухой сук?

Но я знал, что это не так.

Это был чертов Джеки; я был уверен в этом не на сто, а на всю тысячу процентов.

Скинув кожаную куртку, которую Кит набросила мне на плечи, и оставшись в грязной черной майке, я, как мог, пополз вниз к тропе, стараясь испачкаться посильнее. В моем положении могла пригодиться любая маскировка, даже такая скверная.

Что же ты наделала, Кит! Ты подписала мне смертный приговор. Обрекла меня на нечеловеческие муки. Но я тебя понимаю. Тебе пришлось выбирать между любовью и долгом... И ты предпочла мне идею, которая кажется тебе благородной и возвышенной.

Но Майкла Форсайта так легко не возьмешь!

Несмотря на то что мое положение выглядело по настоящему критическим, на моей стороне все же оставались кое-какие преимущества. В лесу царил довольно плотный сумрак, в котором я мог попробовать затеряться. Моих противников больше, но что они собой представляют? Неопытный пацан, одышливый толстяк и самоуверенный псих — вот и вся их армия. А я прошел суровую школу выживания и стал дерьмом, которое не тонет, тараканом, который из любой щели выползет. Это я был той пресловутой песчинкой, которая, однажды попав между шестеренок, в конце концов вывела из строя весь механизм преступной империи Темного, и это я отправил его подручных кого за решетку, а кого еще дальше.