Командировка - Борис Михайлович Яроцкий

отстреливать наркоманов, не заводя на них уголовных дел.

Почти каждую ночь кто-либо из преданных хлопцев — обычно один без помощников и свидетелей — сажал в «уазик» пойманного наркомана, увозил за город в заброшенную каменоломню, и там душил его по-бандитски — удавкой. Труп сбрасывал в шурф, предоставив работу крысиным зубам. Место глухое, безлюдное. Шурф, заросший терновником, отпугивал зияющей пропастью.

В милицию поступали заявления о пропавших наркоманах. Милиция отвечала бодро: «Не волнуйтесь, граждане. Хлопец, быть может, уехал на заработки. Если через год не вернется, подадим на розыск. А может, из него его же дружки котлет наделали и торгуют в каком-нибудь “Казацком бистро”. Так что сами поспрашивайте. У милиции и без них забот хватает».

Анатолий Зосимович втайне надеялся, что и Женя загадочно исчезнет, и тогда в семье, за исключением матери, вздохнут свободно.

— Женя с вами живет?

— А куда ему? Кому он такой нужен? Хотел податься в Югославию в наемники, — не взяли. У него уже руки трясутся. Какой из него снайпер?

— Он Игоря не обижает?

— Нет Игоря, — угрюмо произнес Анатолий Зосимович.

— Опять в интернате?

— Если бы… Тут вербовщик околачивался. Записал его в юношескую футбольную команду. Увез команду то ли в Италию, то ли в Испанию. Никто не ведает куда. Поговаривают, что мальчишек пустили под нож. Продают по частям отдельные органы. Мы же теперь для Европы — материал.

— А Надежда Петровна об этом знает?

— Что вы! Я молчу. Она и без Игоря за сердце хватается.

— А кто он, этот вербовщик?

— Какой-то чуваш. Фамилия русская — Степанов. У меня есть его фотокарточка. Его случайно сфотографировал наш сосед.

— Покажите.

Забудский достал с полки толстую книгу — «Технология спецметаллов», нашел в ней фотокарточку.

— У вас она одна?

— Есть негатив.

— Тогда я возьму ее с собой.

— Берите, если пригодится…

— Попытаюсь разыскать Игоря,

— Вряд ли у вас что получится. Уже некоторые родители обращались в ООН, к российскому президенту, к американскому.

— Ну и что?

— Молчат, сволочи.

Анатолий Зосимович вернул книгу на полку, справился о цели визита:

— У вас ко мне дело?

— К Надежде Петровне, — сказал Михаил. — Иван Григорьевич создает фирму — лабораторию по проверке качества продуктов питания. Ему нужны сотрудники, в частности опытные лаборанты. Более того, специалисты по микробиологии.

— Тогда берите и меня, — взбодрился Анатолий Зосимович. — Я все равно сижу дома, прозябаю. Я же наладчик… Ребята, умираю без дела.

Михаил просительно взглянул на Ивана Григорьевича:

— А что? За инженера Забудского я поручусь.

Владелец фирмы смутился:

— А как же ваше… «пропью»?

Инженер взмолился:

— Иван Григорьевич! Если дело стоящее… да с вами…

— Хорошо. Считайте, что вы с Надеждой Петровной наши сотрудники.

Глава 37

Наставник, готовивший Ивана Коваля к нелегальной работе в Соединенных Штатах, любил повторять: «Цель, умноженная на силу воли и остроту ума, снимает усталость».

В свои шестьдесят два года он еще не ощущал усталости, но по возвращении в Прикордонный, в свой родной город, ощутил. И какую усталость! Невыносимую, как острую саднящую боль, он ее почувствовал после той ночи, когда его, занятого мыслями о спасении человека, раздевали грабители на холодном осеннем ветру. Размышляя о случившемся, он с гневом думал о том, что к своим землякам спешил из-за окаена, чтоб не дать им погибнуть, а они…

А что они? Грабителей интересовал не он, седой пенсионер, ударившийся в благородство, их интересовала куртка «аляска», меховые ботинки — вещи, которые меняются на водку. Грабители могли его легко зарезать, но не зарезали. Пожалели старика? Вряд ли. Потом до него дошло: не зарезали не из благородных побуждений, а всего-навсего, чтоб не кровенить одежду, иначе пришлось бы «аляску» отдавать за бесценок.

В то утро, вернувшись на квартиру, он лег на диван и вслух себя спросил:

— Неужели я больше никому не нужен? Не нужны ни сила воли, ни острота моего ума? Все это ни к чему, если нет достойной цели.

Цель-то была, но была и смертельная усталость; не отказаться ли от затеи с поиском лаборатории? Но тут же внутренний голос напомнил: «Разве ты прожил жизнь, полную опасностей, напрасно? А если нет, то не допустишь, чтоб адское оружие истребило еще не родившееся поколение. Потерю заметят не сразу, но кто будет жить, ужаснется, что женщины вдруг перестали рожать, а если какая и родит, то ни один врач не поручится, что ее ребенок здоров».

Иван Григорьевич допускал, что он вне своего главного дела, учитывая возраст, уже, и верно, никому не нужен. Это — сейчас. А раньше, в годы смертельного риска? И он боялся даже себе признаться, что и там, за океаном, его земляки-прикордонцы в нем не нуждались. Его данными, которые он добывал, рискуя жизнью не только своей, но и своих товарищей, пользовались только руководители государства. Но эти руководители, как и рядовые обыватели, в его данных тоже не нуждались: они готовили державу к позорной капитуляции. В личине Джона Смита Иван Коваль был, по признанию авторитетных профессионалов, неплохим разведчиком. Таких, как он, за океаном было всего лишь несколько человек, и потому те, кто готовил страну к капитуляции, за них авансом получали немалое вознаграждение. Получали в надежде, что за большие деньги они обязательно выдадут своих разведчиков, и тем, кто числился гражданином Соединенных Штатов, заранее был уготован электрический стул. Хотя Соединенные Штаты как демократическое государство применяло к противникам своей демократии и газовую камеру, и усыпление с помощью глубокого наркоза, и виселицу, и пулю в затылок.

Но этот разведчик, о чем уже говорили многие, чудом остался жив. Чудо таилось в самом разведчике. Талантливый разведчик, как и талантливый полководец, обладает даром предвидения. А это и есть та самая сила воли, вызывающая к жизни необычайную остроту ума. Острый ум видит все препятствия, которые тебе встретятся на пути к цели. Тогда эти качества помогли ему избежать, казалось бы, неминуемую гибель. Было обидно, что цель оказалась ложной, а дело — зряшным.

Разведчик верил, что его донесения обязательно будут учтены при принятии важных государственных решений. Не учли… У руководителей государства были другие цели — помочь противнику выиграть холодную войну. Это разведчик понял, когда вернулся на свою поруганную Родину. Такое можно было предвидеть, зная ход мысли членов политбюро, их нутро. А до нутра допускались только самые-самые, те, кто готовил капитуляцию…

И еще разведчик понял, что ангелы не парят в поднебесье, а живут на грешной земле. Обладая силой воли и остротой ума, они не представляют себе жизни без цели. Новая цель позвала Ивана Григорьевича Коваля к новой жизни. Да, грабители чуть было