Надломленный мозг - Валерий Александрович Пушной

— Пойдем к маме.

Инга нервно отдернула руку. Он растерянно, даже с некоторой долей испуга, умоляюще обронил:

— Но я не могу не подойти к ней.

В этих обстоятельствах Инга сознавала, что должна либо повернуться и выйти вон, либо подойти к матери Егора. Выйти вон означало бы поставить Егора перед выбором. Или она, или его мать. Но она видела, что Егор не готов к подобному развитию событий. Да и нужно ли ставить его перед таким выбором? Зачем? Она достаточно умна, чтобы не делать этого. Ведь неизвестно, чем может все обернуться после. Нет. В ее игре должна быть полная определенность. В сложившихся обстоятельствах Егор испытывал крайнее замешательство. Видя это, мать не хотела напоказ всему ресторану утраивать разборки и поставить сына в еще более нелепое положение. И самой показать себя не с лучшей стороны. Изменив выражение лица, Инга шагнула к столу вдовы. Егор почувствовал облегчение. Подойдя, он, виновато улыбаясь, проговорил:

— Здравствуй, мама. Мы с Ингой тоже решили пообедать здесь. Можно мы сядем за твой стол?

Слова отказа чуть не сорвались с языка матери, хотелось сказать «конечно нет», пусть он уберет эту женщину как можно дальше от нее. Тем не менее она была вынуждена сделать вежливое лицо и просто наклонила голову, ибо язык не повернулся сказать «да», так же как не повернулся сказать «нет». Стул для Инги Егор отодвинул рядом с матерью. Инга секунду помедлила, раздумывая, правильно ли будет, если она сядет рядом с вдовой. И решила, что правильно, чтобы не сидеть напротив и не видеть обращенный на нее ненавидящий взгляд. Молчали обе. На Егора, неловко опустившегося на свой стул, давило гнетущее безмолвие. Подбежал официант, принял заказ и быстро обслужил. Егор вымученно смотрел на женщин, своим видом прося их разорвать молчание. И мать, и Инга видели его состояние, но ни одна из них не хотела заговорить первой. Они никогда до этого не сидели вместе за одним столом и никогда не беседовали друг с другом. Между ними стояла невидимая стена. Они научились обходить одна другую. Егору сейчас ничего не оставалось, как самому прервать молчание:

— Ну, вы что? Познакомьтесь. Мама, это Инга. Инга, это мама.

Безмолвие не могло продолжаться вечно. Тем более что теперь они сидели за одним столом. Мать убеждена была, что в таких случаях более мудрый, а стало быть, более умный должен сделать первый шаг. Но пересилить себя и начать разговор с Ингой было для нее невыносимо трудно. Пусть даже не разговор, а просто несколько фраз ни о чем. Но как трудно порой бывает справиться с собой! Вдова не смогла — в ней за все время скопилось столько ненависти, что ее хватило бы на десятерых. Но ответила сыну:

— Нам не о чем разговаривать с этой женщиной, сынок.

Со своей стороны Инга подхватила, тоже обращаясь к Егору:

— Мы не поймем друг друга, Егор. Мы люди разных взглядов из-за разного возраста. Старение всегда предполагает непонимание молодости.

— При чем тут взгляды и возраст? — вспыхнул Егор. — Ну, например, о погоде поговорить можно? Или об этих блюдах? Мама, какая кошка пробежала между вами? Инга, я ничего не понимаю!

Упоминание Инги о возрасте неприятно кольнуло вдову, больно зацепило за живое. Она уловила желчь и презрение в ее голосе и словах. Подчеркивать то, что она стареет, было со стороны Инги бестактно и бессовестно, и явно сделано специально. Вдова приняла это как оскорбление, как попытку унизить ее в глазах сына. Ей было сорок лет с хвостиком, но она знала, что хорошо выглядела, что мужские взгляды останавливались на ней. Дай боже Инге, когда ей исполнится столько же, так выглядеть! Увы, не каждой женщине удается. И удастся ли это Инге в сорок лет, когда уже сейчас, в чем вдова не сомневалась, на ней пробы ставить негде. Она тихо, словно ни к кому конкретно не обращаясь, ответила на колкость:

— Не понимаю, как могут говорить о возрасте люди, когда уже сами не первой свежести?

Намек был понятен Инге. И у нее было что ответить, но она не стала развивать тему, чтобы не разрушить хрупкий баланс. Между тем еще раз ущемить вдову не отказалась. Обратилась к Егору:

— Ты сказал, Егор, своей мамочке, что мы решили пожениться?

Недовольный тоном Инги, Егор скупо кивнул:

— Я говорил.

Боковым зрением Инга заметила, как судорожно лицо вдовы передернулось. Она прекратила жевать, отложила вилку с ножом и четко произнесла:

— Я никогда этого не допущу! Только через мой труп!

Безразличный тон Инги покоробил:

— Тогда нам придется идти по трупам. Правда, Егор?

Опешив, тот на мгновение замер. Эти слова были такими неожиданными и безжалостными, что он тревожно поперхнулся:

— Что ты говоришь, Инга? Ты пошутила?

Сурово глянув на сына, мать с тревогой в голосе выдохнула:

— Ты видишь, какая женщина рядом с тобой, Егор? Она готова убить твою мать! Ты тоже смог бы это сделать?

Мучительно парень покраснел и наморщил лоб, стараясь выглядеть более взрослым и рассудительным:

— Как ты могла это подумать, мама? Инга пошутила. — Он протянул узкую руку к Инге. — Скажи ей!

В ответ Инга холодно усмехнулась, однако усмешку эту можно было понять двояко:

— Конечно, я пошутила, Егор, пусть твоя мамочка спит спокойно. Разве я способна на такое? Тем более я люблю ее сына.

Тревога в больших голубых глазах Егора стала таять, неширокие плечи расправились, он успокоенно спросил:

— Ты слышала, мама?

— Я не глухая, сынок, я все слышала! — строго глянула на него мать. — Все! Даже то, чего не расслышал ты! Скажи, неужели ты действительно хочешь жениться на этой женщине?

— Да! — подтверждая, кивнул головой парень и нахмурился. — Но чем она не нравится тебе, мама? Она очень красивая, она добрая. Ты не слушай, что она сейчас говорит, она не такая на самом деле! Я даже не знаю, почему вы так не любите друг друга? Я люблю вас обеих.

Болезненно вздохнув, словно у нее сильно кольнуло под сердцем, вдова сделала паузу и сказала:

— Ты делаешь большую ошибку, мой сын. Нельзя любить сразу двух совершенно разных людей.

— Почему же мы разные? — вдруг резко спросила у вдовы Инга. — Я как раз думаю наоборот. У нас много общего! Много!

Не ответив, вдова сделала лицо непроницаемым, молчала долго, но потом все-таки не смогла сдержать себя, прошептала:

— Ты уже достаточно потрепанная девка!

Не оставаясь в долгу, Инга тоже прошипела:

— Да и ты поистерлась порядком!

Дико смотря то