Юрий Дольд-Михайлик - У Черных рыцарей

Фред удивился, заметив, как поникла Агнесса. Весь вечер она просидела молча, не прислушиваясь к беседе, завязавшейся между падре и ее гостем.

А разговор захватил обоих. Фред проявил интерес к прошлому Каталонии, а падре Антонио с большим знанием дела рассказывал о ее сложной и трагической судьбе, начиная от господства римлян, вестготов, арабов, франков, вплоть до объединения испанских земель, когда Каталония, потеряв свою самобытность, постепенно теряла и завоеванные ею права, пока не стала одной из обычных провинций Испании.

Когда наступило время прощаться, падре захотел проводить Фреда:

Вечер был ветреный, хмурый, но в воздухе уже пахло весной: травой, уже пробившейся кое-где на пригорках, набухшими на кустах почками, потеплевшей землей.

Григорий любил эти дни ранней весны. Душа трепетала в преддверии грядущего чуда пробуждения и возрождения. Впрочем, сегодня он не замечал ничего вокруг. Его мысли все еще были там, возле Агнессы и Иренэ.

- Вы слишком жестоки к бедной женщине, падре, - сказал Фред, как только они вышли.

- Душа ее в смятении. Мне, как духовнику, надлежит быть суровым.

- А не слишком ли тяжелый груз вы взвалили на ее плечи? Особенно теперь, когда Иренэ так плохо?

- Именно для Иренэ...

Прикуривая сигарету, Фред остановился. Мерцающий свет спички озарил лицо падре, изборожденное глубокими морщинами. Веки он опустил, словно пряча взгляд, а может, просто от огня спички или ветра, бившего прямо в лицо.

- Иренэ... Вам никогда не приходило в голову, что вы жертвуете жизнью малютки во имя обманчивой мечты?

- Цель оправдывает средства, сын мой... И тем, кто стал орудием в руках поборников веры, в свой час воздается сторицею.

- Даже если они не достигли того, к чему стремились, как вы, например?

- Я вас не понимаю, сын мой!

- Вы напрасно избегаете прямого ответа, падре! Сейчас я ваш союзник, разрешите не объяснять причин.

- Союзник? В чем? Союзников объединяет единое устремление, а мы с вами люди разные. Вас влечет земное... А когда скрещиваются земные пути, рождается соперничество, недоверие, коварство.

- Как у вас с Нунке?

Падре Антонио, который шел впереди, остановился как вкопанный, так что Фред чуть не сбил его с ног. Серп месяца неожиданно пробился сквозь тучу, на мгновение остановился, словно лодка на мели, и вдруг поплыл по широкому разводью разорванных ветром туч.

Оба собеседника остановились. Фред отлично видел, с каким напряжением вглядывается в него падре.

- Вы, сын мой, вспомнили Нунке. Где у меня гарантия, что не он уполномочил вас на этот разговор?

- Мое отношение к донье Агнессе и Иренэ. Вы могли заметить - я не безразличен к их судьбе.

- Вас связывают с ними узы земные, а они непрочны и преходящи. Обманчивая женская красота скоро вянет, земная страсть иссушает человеческое сердце, а там, где вчера был цветущий оазис, завтра мертвая пустыня. Ни единой капли целительной влаги не обретут ваши жаждущие уста, и вы убежите на край света от того, что только вчера тешила ваш взор. Только живая вера струится неисчерпаемым источником, постепенно превращаясь в могучий поток. Не лишайте бедную женщину этого счастья! Она избрала свой путь и должна идти по нему до конца.

- Аллегории, дорогой падре, хороши, когда за ними хотят скрыть правду. Поэтому мне не нравится их язык. Я предпочитаю говорить откровенно и прямо: донья Менендос была для вас лишь орудием, а бедняжка Иренэ жертвой. Вы же, в свою очередь, стали орудием и жертвой Нунке.

- Вы второй раз упоминаете это имя. Могу я спросить, почему именно мои отношения с сеньором Нунке так вас интересуют? Вы его подчиненный, его дело ваше дело, и было бы весьма странно, если б мотивы сугубо личные толкнули вас на нарушение обязательств чести, которые всегда связывают воинов единой рати.

- Вы, падре Антонио, уклоняетесь от откровенного разговора. Тем хуже для вас. Ведь речь идет не только об интересах Агнессы и Иренэ, а, прежде всего, о ваших собственных. Забудем, что затеяли этот разговор, и вернемся к рассказу о кортесах. Вы говорили, что в начале восемнадцатого века кортесы были распущены специальным декретом, но этому предшествовала ожесточенная борьба каталонцев со значительно более сильной франко-кастильской армией. Неужели осада Барселоны длилась почти год, а жители сами поджигали свои дома и кидались в огонь, только бы не попасть в руки врага?

Падре Антонио, погруженный в свои мысли, не ответил. Плотнее закутавшись в плащ из грубого сукна, накинутый поверх сутаны, он быстро прошел вперед, словно стремясь согреться, потом круто повернул и сделал два шага навстречу Фреду.

- Хорошо, поговорим откровенно, - сказал он решительно. - Однако поклянитесь мне, что о нашей сегодняшней беседе не узнает ни одна живая душа, даже Агнесса.

- Честное слово, падре!

- К чему вы клоните и почему завели разговор о Нунке?

- Я хочу освободить Агнессу от какой бы то ни было зависимости от вас и своего шефа. Вывести ее из темной игры.

- Почему темной? Повторяю: цель оправдывает средства.

- Вы, падре, не приблизились к своей цели ни на йоту. Мантия архиепископа никогда не украсит ваши плечи, ибо Нунке, которого вы так неосторожно включили в игру, уже сбросил вас со счетов как партнера. Те небольшие пожертвования, которые с его ведома делала Агнесса, не дали вам возможности повести задуманное дело так, чтобы ваши заслуги признали и оценили. Вы не приумножили ни славы католической церкви, ни ее доходов. А теперь, когда встал вопрос о том, чтобы получить у патронессы школы постоянную доверенность на право распоряжаться всем ее имуществом и всеми деньгами, поступающими на ее текущий счет...

- Доверенность? Вы, верно, что-то спутали, сын мои? - В ласковом тоне падре послышалась плохо скрытая тревога.

- Я присутствовал при этом разговоре. Мистер Думбрайт настаивает, чтобы Нунке получил такую доверенность в самое ближайшее время.

- Чем объясняется такая поспешность?

- Думбрайт имеет основания опасаться, что донья Менендос попадет под влияние человека, который воспользуется ее неосведомленностью в финансовых делах, доверчивостью, наивностью...

- Он назвал эту особу?

- Да. Ее духовника.

- С вашей стороны неосторожно говорить мне это. Ведь я могу опередить Нунке!

- При одном условии: если я вам помогу!

Молчание продолжалось всего минуту, но Фреду оно показалось нескончаемо долгим.

- Каковы ваши условия, Фред? - наконец спросил Антонио. - Вы, верно, захотите получить свою долю?

- Да.

- Какую?

- Свободу для Агнессы и Иренэ. Некую сумму, которая обеспечит безбедное существование всей семье, включая Пепиту и Педро.

- Объясните, как это сделать практически?

- Паломничество в Рим, о котором давно мечтают Агнесса и Иренэ, не вызовет у Нунке подозрений, особенно если сослаться на ухудшение здоровья девочки. Вы своевременно позаботитесь о визах для всей семьи. Деньги, необходимые для этого, Агнесса предварительно переведет в Швейцарский национальный банк. Вы поможете устроить Иренэ в санаторий, а где-нибудь поблизости поселите донью Менендос. После этого Агнесса вам выдаст доверенность на право распоряжаться ее имуществом... Грубая схема, конечно, без деталей...

Даже в темноте было видно, как жадно засверкали глаза падре.

- А вы, сын мой? Вы до сих пор ни словом не обмолвились о себе...

- Я уговорю Агнессу уехать, навсегда порвать со школой, "рыцарями" и... простите, с вами, падре...

- Я не имею права нарушать тайну исповеди. Но скажу одно: она ни за что не согласится уехать без вас, Фред!

- Это я беру на себя. Агнесса уедет, и вы сможете получить сан архиепископа за заслуги перед святейшей католической церковью. Все будет зависеть от вас!

- Вы отказываетесь от женщины, которая вас любит и которую, вероятно, любите вы, избегаете разговора о материальной компенсации. Что же вы приобретаете?

- Больше, нежели вы, падре. Значительно больше... В такие вечера мне все мерещится истинный рыцарь и неутомимый поборник справедливости Дон-Кихот Ламанчский. И сегодня мне показалось, что я коснулся краешка его плаща. На вашей прекрасной земле я становлюсь романтиком. Вас устраивает такое объяснение?

- Вы живете в Каталонии, а каталонцы не лишены ни здравого смысла, ни юмора. Здесь, как гласит наша поговорка, даже камни умеют обращать в хлеб.

- Итак, вы согласны на мое предложение?

- Надо подумать, взвесить все за и против... Возможно, и мне придется надолго покинуть Испанию.

- Это только приблизит вас к Ватикану, к папе, а стало быть и к намеченной цели.

- В принципе я согласен!

- Тогда я приложу все усилия, чтобы отвлечь внимание Нунке от вопроса о доверенности. Как бы все ни сложилось, я советую поторопиться с визами, чтобы они были наготове.

- Может быть, получить визу и для вас?

- Я должен остаться, как это ни печально. А вдруг еще какой-нибудь камень превращу в хлеб.