Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова

прихожую, к зеркалу. С некоторых пор ей хотелось проводить возле него больше времени. Ей стало нравиться собственное отражение. Щеки чуть осунулись, зато глаза стали казаться больше и таинственно блестят. И волосы отлично лежат без всяких укладок.

Женя попробовала новую помаду, которую купила только что. Немного ярковата, но ей подходит.

Ой, кофе остынет! Женя крутанулась на пятке и полетела на кухню. С некоторых пор ей хотелось бегать, прыгать и танцевать. Еще хотелось смеяться и петь. Просто так. Весна, наверное, действует…

От кофе кровь забурлила. Женя откинулась на стуле и слегка задумалась — чем бы заняться. Убраться в квартире и выбросить все Кристинины шмотки, что загромождают комнату? Или поваляться с книжкой на диване? Или приодеться и пройтись по магазинам? Вообще-то лучше по магазинам, потому что Николай пригласил ее в субботу в театр. С ума сойти — в театр! Женя засмеялась, вспомнив, какое сконфуженное у него было лицо. Ничего, пусть привыкает, она — девушка культурная, просто так в кабаке время проводить не станет.

И тут она услышала, как в замке проскрежетал ключ. Сердце мгновенно ухнуло вниз. Но еще не долетело до пяток, как Женя сообразила, что Душитель мертв, окончательно и бесповоротно, так что бояться ей некого и нечего. И что в дверь, разумеется, ломится Кристинка, у нее же остался ключ от квартиры.

Да вот же она стоит на пороге. Явилась — не запылилась!

Вид у Кристины был приличный, как будто не скрывалась она несколько дней от бандитов и от полиции. И одежда была новая и совершенно не в ее прежнем стиле. Сейчас на Кристине был короткий очень модный плащик, под ним — джинсы и пиджачок, также все фирменное, дорогое. Волосы больше не стояли дыбом, и не несло от Кристины жуткими духами, от запаха которых Женя сразу же начинала чихать.

Сейчас ничего этого не было. Однако Женя удивлялась всего полминуты, после чего подскочила к сестре с самым зверским выражением лица.

— Здравствуй, Женечка! — пропела Кристина. — А я вот тут зашла…

— Угу, — Женя скрестила руки на груди, как Наполеон перед битвой при Ватерлоо, — шмотки свои оставила? Так они вроде бы тебе теперь без надобности… как я вижу, ты полностью сменила имидж.

— Да, вот понимаешь, у меня такие новости. Я замуж выхожу! — выпалила Кристина.

— Да что ты? — Женя пожала плечами, все, что касалось Кристины, ее теперь мало трогало. — И кто же этот счастливец?

— Да вот… — Кристина перестала маячить на пороге, и за ней в квартиру вошел Лом.

Он тоже очень изменился — стал как-то ниже ростом и не такой квадратный, как-то оплыл по углам.

— Ой! — все-таки Кристине удалось Женю удивить.

— Да, мы помирились с Лешей и решили пожениться! — тараторила Кристина. — Теперь у нас нет никаких причин скрывать что-то друг от друга. Так что можешь пожелать нам счастья! Вот приедем домой и сразу же распишемся! А может, и не поедем домой, а сразу отсюда куда-нибудь в теплые края, Леша решил отойти от дел! Купим домик на берегу теплого моря или виллу в Испании…

— Ага… — пробормотала Женя, — виллу в Испании, дом в Майами или шале в Швейцарии.

Кристина нахмурилась было, услышав слово «шале», но тут же снова просияла.

— А я что пришла-то? Свадебный подарок Леше хочу сделать! — Кристина отодвинула Женю и промчалась в комнату.

Оттуда послышался шум сдвигаемых чемоданов, потом диван поехал по полу, потом донеслось несколько крепких словечек, которых не все ожидают услышать от молодой женщины, и наконец сияющая Кристина появилась в прихожей, сжимая что-то в кулаке.

— Покажи! — бросила Женя.

И Кристина без слова разжала кулак. Там лежал перстень удивительной красоты с огромным бриллиантом. Оправа была из белого золота — среди резных листьев, гроздей винограда и диковинных цветов явственно просматривалась буква «П». Граф фон Пален. Или Павел Первый? И правда, драгоценность.

Женя посмотрела поверх перстня в лицо Лома. Кристининого жениха.

— Твоя, говоришь, вещь? — прищурилась она.

Странно, теперь она совершенно не боялась этого человека. Он первый отвел глаза.

— Что ж, — сказала Женя, — совет вам да любовь. А теперь убирайтесь вон из моего дома! И чтобы я больше вас не видела никогда! И шмотки свои прихвати, а не то я все выброшу!

— Я быстро! — Кристина нисколько не обиделась на Женины слова.

И правда, собрала вещи она удивительно быстро, десяти минут не прошло. Все уместилось в один большой чемодан, который Кристина торжественно вручила Лому. Тот потащил его по лестнице, даже не обернувшись на Женю. Кристина полезла было обниматься, но Женя ловко отстранилась.

— Ключи от моей квартиры отдай, — процедила она, — хотя ладно, все равно замки поменяю сегодня же.

Кристина бросила ключи на галошницу, послала воздушный поцелуй двери соседки и поскакала вниз по лестнице, напевая что-то веселое.

Алексей Ломов, имеющий в соответствующих кругах солидную кличку Лом, вышел из подъезда весь красный и шумно отдуваясь — чемодан у Кристины, похоже, был набит кирпичами, а не одеждой. Хорошо хоть нести надо было вниз, а не наверх. В это время во двор въехали две полицейские машины с мигалками, а за ними — еще одна, обычная. Из машин высыпали бравые парни в бронежилетах с автоматами, из обычной машины вышел солидный человек в штатском, с седыми висками и упрямым подбородком. Человек оглядел двор и не торопясь подошел к Лому.

— Алексей Ломов, — сказал он вроде бы негромко, но весь двор слышал, — вы арестованы.

— За что? — прохрипел Лом.

— За убийство, за похищение, за разбой…

Тут открылась вторая дверца машины, и оттуда выбрался невысокий человек с аккуратной плешью. Мелко ступая кривоватыми ногами, он подошел к Лому и крикнул весело:

— Здорово, Алексей!

— Ты, майор? — Лом отшатнулся. — Ты откуда тут?

— Вот, прилетел, как коллеги мне сказали, что ты тут в Петербурге безобразничаешь. Дебош в ресторане устроил, девушку похитил… дружки твои сгорели…

— Начальник, тут я не при делах! — возмутился Лом. — Ничего мне не пришьешь!

— При делах, Леша, при делах, — ласково сказал майор. — Я чего прилетел-то? Друганы твои тебя сдали. У них там без тебя произошел передел сфер влияния, так что теперь не ты, а Васька Лещ главный.

— Лещ? — ахнул Лом и выпустил из рук чемодан. — Да когда же он успел?

— А не надо было уезжать, — злорадно сказал майор, — не надо было хозяйство бросать. Хозяйство, оно глаз любит. Так что, Леша, сидеть тебе теперь долго. Потому как потерпевшие-то, у кого ты мальчонку похитил, теперь на тебя заявление накатали. Похищение детей — дело серьезное. Опять же перстень… Ну, и по другим делам уж до кучи… Берите его,