Мелодия убийства - Анна Васильевна Дубчак

празднику в черное бархатное платье. – И смелее.

Женя в гипюровом платье красивого мятного цвета, которое было дополнено тремя нитками жемчуга, крепко обняла подругу.

– Тоня, как же я рада вас видеть! Как детки твои подросли! Между прочим, я им приготовила подарки, они найдут их под елкой!

– А когда своему сыночку под елку положишь подарок?

– Все мои подарки вот здесь, – рассмеялась Женя, обнимая ладонями грудь. – Пока что он понимает только молоко.

– Я рада! Я ужасно рада за тебя, Женечка! Мне прямо не верится, что ты стала мамой!

– Да мне и самой не верится! Но время от времени мне это напоминают! Особенно по ночам! Я думала, что Борис сбежит из спальни, слышала, мужчины не очень-то хорошо переносят детский ночной плач, а он ничего, терпит, иногда даже сам встает и качает его. Вот такой у нас замечательный папа.

– Значит, семейство пополнилось.

– Да, Михаилом Борисовичем Бронниковым! Позже заглянем к нему. Там сейчас няня, я попросила ее остаться сегодня до утра, помочь нам, сама понимаешь – гости. Но ничего, она даже рада, все-таки двойной тариф!

В гостиной был накрыт стол, Галину Петровну подруги застали за подсчетом приборов.

– Ой, боюсь что-нибудь перепутать, не досчитать, – призналась она, сосредоточенно загибая пальцы. – Значит, так: вас, Бронниковых, трое, Мишеньку не считаем, плюс Валера, Павел с женой…

Женя с Тоней многозначительно переглянулись – Павел с женой?

– Галина Петровна, не сочтите за труд, раздайте детям конфеты и мандарины, я показывала вам корзину со сладостями на кухне, потом усадите их перед телевизором в гостевой комнате и можете возвращаться домой. Вы и без того много сделали, такой шикарный стол накрыли! Когда соберетесь, скажите, мы вызовем вам такси. И да… Минутку… Я же приготовила вам подарки!

Женя ушла и вернулась с большой дорожной сумкой.

– Вы же мечтали весной поехать в Пятигорск и как-то проронили, что у вас нет хорошей дорожной сумки. Вот, теперь есть! Она, как вы понимаете, накануне Нового года просто не может быть пустой! Там есть все, чтобы вы с мужем достойно встретили праздник!

– Женя, спасибо вам большое! Невероятно! Это же как раз то, что мне было нужно!

И Галина Петровна обняла Женю.

– С наступающим, Галина Петровна!

– С наступающим вас, девочки!

Женя с Антониной отправились разыскивать Варвару. И не сразу ее узнали.

На кухне возле окна с чашкой кофе в руке стояла совершенно очаровательная молодая женщина в красном платье и красных туфлях. Рыжие волосы ее были подняты в высокую прическу. Вечерний макияж, алая помада.

– Варя, я не сразу узнала тебя. – Тоня подошла и обняла ее, Женя последовала ее примеру. – Какая же ты красавица! Модель!

– Думаю, что скоро меня тоже разнесет, – зарделась Варвара, не в силах скрыть свое счастье. – Я беременна и выхожу замуж за Пашу, представляете!

– Как же я за тебя рада! Варя!

– Поздравляю!

– Девочки, вы себе даже не представляете, как я обрадовалась, когда Паша сообщил мне, что Борис приглашает нас встречать Новый год здесь, в вашем прекрасном доме! Ведь тогда я была тут сама не своя… И так все болело, и я так переживала за свое лицо, волосы… Но оказалось, что на мне все зарастает, как на собаке!

– Прекрасно выглядишь! Просто бомбически!

– Это все благодаря Паше. Он чудесный!

Женя открыла было уже рот, чтобы расспросить про Макса, но вовремя остановилась, не посмела. Зачем напоминать девочке прошлое?

– С Максом мы расстались более-менее, – словно прочитав ее мысли и покачав головой туда-сюда, как китайский болванчик, и при этом смешно жестикулируя растопыренными пальцами, сказала Варя. – Поговорили. Он, конечно, попросил прощения и дал мне денег на лечение. А я и не отказалась. Ведь это же из-за него меня тогда… сами знаете, что сделали… Паша был, конечно, против, но я объяснила ему, что речь идет обо мне, о моем здоровье и что это будет правильно, если Макс все оплатит.

Она вдруг улыбнулась и посмотрела на Женю так, что ее немой вопрос невозможно было не понять.

– Его зовут Миша, – сказала Женя. – Чуть позже, когда он проснется, я обязательно вам его покажу. По-моему, это вылитый Борис Михайлович Бронников.

– Значит, не рыжий.

– Вообще-то он светленький, может еще и порыжеть! – засмеялась Женя.

– Пойду в зимний сад, поищу Витю, – сказала Антонина. – Вдруг он заблудился.

– Мы все пойдем, я же, пока наряжалась, пропустила приход Валеры с Пашей, еще не поздоровалась с ними.

В саду, где за прозрачными стеклянными стенами бушевала метель, было очень тепло, плиточный пол был заставлен кадками и горшками с тропическими растениями, пальмами, между которыми стояли оригинальные, словно повисшие в воздухе светящиеся белые медузы, светильники. Мужчины расположились на кожаных диванах и креслах, перед ними на столике стояли бутылки, рюмки. Они выпивали, курили, разговаривали.

Женя тепло поздоровалась со всеми. Борис не сводил с нее восхищенного взгляда.

– Хорошо, что ты выбрала именно это платье, как я и хотел, – успел он шепнуть ей на ухо.

Валера обнял Женю, поцеловал в щеку.

– С наступающим тебя, Женечка.

– Женя, рад вас видеть! – Красавец блондин Луговой в голубом свитере меньше всего походил на следователя.

Женя подумала, что ему можно запросто играть героев-любовников в кино. Они с красавицей Варей составляли прекрасную пару.

– Павел, а я рада, что познакомилась с вами, честно, – сказала Женя. – Поначалу я вас побаивалась, не знала, как вы воспримете наше с Тоней вмешательство…

– Да вы с Тонечкой сделали так много!

Виктор, все это время сидевший в плетеном кресле со стаканом виски в руке рядом с фонтаном, усмехнулся, глядя на жену.

– Надеюсь, вы познакомились с Виктором? – спохватилась Женя. – Борис? Петр?!

– Да, мы познакомились. Давно было уже пора!

Борис был возбужден и казался абсолютно счастливым.

– Есть какие-нибудь новости о Пожаровой? – спросила Женя Лугового.

– После смерти Сторожева она месяц лечилась в центре неврологии на Ореховом бульваре, – ответил Павел. – Я навещал ее. Она очень переживала за свой бизнес, постоянно была на связи с каким-то Юрием Валентиновичем, я так понимаю, это человек, который отвечает за производство и вообще являлся доверенным лицом Сторожева.

– Если переживала за свои сыры, значит, пошла на поправку, – сказала Тоня.

– Я тоже так считаю, – согласилась с ней Женя. – Как вспомню нашу с ней последнюю встречу, так стыдно становится… Она же открылась мне, поделилась, была так откровенна со мной…

– Твое счастье, что там не было самого Сторожева, – напомнил ей о своих переживаниях Петр.

– А ведь она чувствовала, что с ним что-то неладное, поэтому и пила… Словно знала, что его уже нет в живых.