Секрет золотой карусели - Наталья Николаевна Александрова

подает руку выходящей из такси женщине. И не слишком удивилась, узнав в ней Милану.

Узнала я ее, конечно, но с некоторым трудом, потому что выглядела она ужасно. Заплаканная, ненакрашенная, одета кое-как, шарф сзади болтается. Она тяжело оперлась на Мишкину руку, уронила перчатку в лужу, наклонилась и едва не упала. Мишка обнял ее и повел во двор, где был вход в галерею.

Я вспомнила вчерашний день, как я послала Романа на то место, где встречался крутой такой тип в черном со щуплым мужичком из галереи. Правда, это еще нужно посмотреть, кто из них круче. Надо понимать, вчера их всех взяли на месте, шум был, полиции понаехало, это и старикан мне говорил. И теперь Милану таскают на допросы. А Мишка-то тут при чем?

Как всегда в трудную минуту, я решила податься за разъяснениями к Ларисе, хозяйке кафе в парке.

Лариса всегда все знает, у нее в кафе сходятся все обитатели нашего района, а также все дороги. Вот как раз и кофе у нее напьюсь, и Марусю она любит.

В кафе, как всегда, по осенне-зимнему времени народу был маловато, так что Лариса принесла мне кофе, а Марусе – бутерброд с сыром и присела за столик поболтать. Я даже наводящие вопросы не задавала, речь ее текла быстро и свободно.

– Вчера приезжала полиция, оказалось, у них был рейд по наркотикам. Взяли одного такого крутого и того, с кем ты приходила.

– Я ничего не знаю, – тут же открестилась я, – ты меня с ним не видела.

– Ясное дело, – согласилась Лариса, – значит, этих взяли, но подозрение у них было на Веника.

– Это кто ж такой?

– Это я так Миланкиного мужа называю, Веником, а так он Вениамин.

– Ты хочешь сказать, что этот, с хвостом, – ее муж?

– Ага, это он ей галерею купил, у него деньги есть, только он нарочно вид делал, что она главная, а он у нее на подхвате.

– Ах вот оно что… теперь понятно.

Я поняла, для чего ему нужна была Милана. Чтобы галерею открыть. И под маркой картин наркотиками торговать.

– Надо же, а я-то думала, что она главная, а он у нее под каблуком. И не муж вовсе, а так, сбоку припека… Как думаешь, она знала, что дело нечисто? – поинтересовалась я.

– Черт там разберет, – в сердцах ответила Лариса, – может, и не знала, вся бухгалтерия через него проходила, а она вся в искусстве, блин!

И столько чувства было в ее голосе, что я кое-что поняла. Нравится ей Мишка – страшное дело, вот что. Но Лариса – женщина неглупая, так что чувства свои скрывает, поэтому и не стала смотреть на меня волком при первой встрече, а потом поняла, что и правда мы с Мишкой просто старые друзья, и ничего больше. А тут Милана возникла совсем некстати.

– А Мишка-то тут при чем? – осторожно спросила я. – Чего он над ней квохчет? В полицию провожает, на такси возит, под ручку ведет…

– А ты не знаешь? – Она удивилась. – Да он же на ней женат был!

– Да что ты? – Тут я едва не выронила чашку. – На этой? На Милане?

– Ну да, только это давно было, по молодости они женились, потому как она его за гения считала. И хотела из него сделать известного художника, и чтобы картины дорого продавались, выставки там всякие, вернисажи, поездки…

– Это не про Мишку, – рассмеялась я. – То есть он, конечно, художник хороший, но все эти гламурные тусовки не для него.

– Ну да, она тоже это быстро поняла, продержались они года два всего, потом она его бросила, потом этого нашла, Веника… Он ей галерею купил. Но с Мишкой они хорошие отношения сохранили.

– Да он со всеми в хороших отношениях, характер у него такой!

– Так-то оно так… – Лариса вздохнула, – но Милана эта такая несчастная сейчас, как бы он не разжалобился. А она и рада к кому-то прислониться.

– Вот это ты брось, – решительно сказала я, – я ведь Мишку с пятого класса знаю. И вот что тебе скажу: он, конечно, парень хороший был, со всеми отлично ладил, но в отношении девчонок… Была у него любовь в девятом классе, а потом она его бросила, другого нашла. Он мне по дружбе жаловался, потом успокоился, рисовал много. А через год она снова вроде к нему воспылала. Так он мне прямо сказал: это не для меня. Раз уж расстались – так расстались. Туда-сюда бегать он не будет. И без злобы так, спокойно, дружеские отношения можно поддерживать, но что другое – ни-ни. Не то чтобы правила у него такие, просто кураж прошел. Так и с Миланой у него будет.

– Думаешь? – с надеждой спросила Лариса.

– Точно знаю, – твердо ответила я. – Характер-то у человека в течение всей жизни не меняется.

– Марусенька, может, тебе сосисочку подогреть? – обрадовалась Лариса.

– А то! – гавкнула эта обжора.

И пока Лариса возилась с сосисками, я нарисовала на салфетке ее в полный рост. А рядом – Мишку. Она в длинном платье с красиво уложенными волосами, и Мишка тоже в костюме с галстуком. И оба счастливо улыбаются.

Пускай уж она сама догадается, что я имела в виду.

А потом мы пошли домой, но не сделали и десяти шагов, как Маруся ломанулась в сторону, я еле ее удержала.

И подумала, что погоня за очередной кошкой нам сейчас совершенно не ко времени. Разумеется, моя собаченция кошку не догонит, а если догонит, то кончится это расцарапанной мордой и больше ничем.

Но каково же было мое удивление, когда я увидела, что Маруся буквально напрыгнула на какого-то невысокого мужчину. Она положила лапы ему на плечи, так что он еле удержался на ногах, – как я уже говорила, моя собака даже для своей породы крупновата.

– Простите, пожалуйста! – проговорила я, стараясь оттянуть это чудовище в сторону. – Она никогда так не поступает…

И правда, раньше Маруся позволяла себе такое только с Мишкой Бобриком, он, как я говорила, умеет ладить со всеми – с людьми, с животными, с насекомыми, думаю, даже с гремучей змеей подружился бы. Причем не из меркантильных соображений, а просто по причине легкого, хорошего характера. Но Мишку я только что видела у галереи, а это кто ж такой?..

– Не беспокойтесь, я на нее не в обиде! – сказал этот кто-то удивительно знакомым голосом. – Но, Маруся, отойди уже, хватит! Ты уже поздоровалась!

И моя собаченция послушалась, и я увидела, что этот человек – капитан Серов. Но как