Эллери Куин - Несчастливый город. Убийца - лис

Он не сдвинулся с места.

Но Линни здорово рассердится. Может быть, вещь сядет от дождя. Будет забавно, если Линда проснется утром, а коврик съежится до размеров почтовой марки. При этой мысли опять где-то глубоко внутри зародился смех, но тут же перешел в глухое рычание, которое толчком выбросило его из постели. И вот он уже наклоняется к жене, скрючив пальцы.

Он уже ни о чем не думал.

У него не было воли.

Его телом руководила некая внешняя сила, громадный сгусток энергии.

Его руки вытянулись; чужие руки, не его. Он наблюдал за ними отстраненно.

Линда проснулась мгновенно.

Просто открыла глаза и пристально на него уставилась. А руки уже метнулись к горлу, вцепились в его пальцы и принялись их оттаскивать.

Шторы хлопали, дождь хлестал в комнату, а тело Линды резко дергалось, пытаясь вырваться из тисков. Рот широко раскрылся, дыхание со свистом вырывалось из груди, щеки из красных сделались фиолетовыми с серым налетом, глаза затуманились.

Свист перешел в бульканье. Ноздри затрепетали, как лист осиновый… Руки ее ослабли, но тело еще подергивалось или выгибалось, словно без костей.

Из глубочайшей тьмы замирающей жизни возник свет. Он поразил не только зрение; этот свет в равной мере был доступен и чувствам, он обладал мощью, способной сдвигать горы. И Дэви эта сила передвинула.

В комнате пахло озоном.

Дэви попытался думать. Его руки спокойно висели вдоль тела.

Затем он увидел Линду. Она лежала в своей постели неподвижно, все еще держа руки у горла, все еще глядя на него. Она с трудом ловила воздух. А вот глаза жили своей, отдельной жизнью. Она не боялась, она смирилась.

Она готова была к смерти.

Память обрушилась на него, он отшатнулся, упал на свою кровать и, сам себе не веря, уставился на жену.

Линда пошевелила губами. Она силилась что-то сказать, но получился лишь набор прерывистых, неясных звуков. Она проглотила слюну и поморщилась.

Все же ей удалось выговорить:

— Ты пытался меня убить, Дэви.

У нее был неузнаваемый голос. Он смотрел на нее не отрываясь.

— Дэви.

Он облизнул губы.

— Ты меня убивал.

— Наверно.

Дэви потряс головой — простой, ничего не значащий жест. Но, начав трясти головой, он уже не смог остановиться. Так и сидел на кровати, тряся головой. Неожиданно он ощутил прохладные ладони на своем лице. Линда стояла перед ним на коленях, растрепанная и полная сострадания. Шея у нее раздулась и побагровела. Он издал слабый, умоляющий звук и попытался откинуть голову. Но ее руки держали крепко.

— Дэви…

Раздался стук в дверь, и Линда вскочила на ноги. Быстро сделала несколько глотательных движений.

— Да? — отозвалась она и сглотнула снова.

— У вас с Дэви все в порядке? — послышался встревоженный голос Тальбота Фокса.

— Да, папа.

— Слава богу. Последняя молния ударила в трубу. Линни, у вас правда все хорошо?

— Да, папа. Мы испугались, но теперь все прекрасно.

— Насколько я понял, серьезного ущерба она не нанесла, только выбила несколько кирпичей. Нам повезло. Мама здорово перепугалась. Скажи, сердечко мое, а что у тебя с голосом?

— Да так, ничего, папа. Охрипла. Может быть, простудилась. Этот дождь залил нам комнату. Не беспокойся о нас. — Да, утром придется надеть шарф и сказать, что горло болит. — Спокойной ночи, папочка.

— Спокойной ночи, дети. Послышались тяжелые шаги на лестнице.

— Дэви.

— Почему ты ему не сказала?

— Почему ты это сделал?

— Я не знаю. Почему ты не сказала дяде Тальботу?

— Разве ты не знаешь?

— Я не жду, что ты мне поверишь. — Слова никак не соотносились с действительностью. У него был плоский голос, бесцветный и механический.

Линда с силой встряхнула его:

— Дэви, посмотри на меня! Ты же должен знать. Ты что — так сильно меня ненавидишь?

— Я люблю тебя.

— Но тогда…

— С этим желанием я борюсь каждую ночь вот уже… не знаю, с каких пор, Линни. Ведь это только руки, пальцы. Что-то приходит ко мне, и я сражаюсь. Все перепуталось. Я ничего не понимаю. Сегодня была духота, гроза… Совершенно внезапно я потерпел поражение, Линни… — Дэви поднял на нее красные, потерянные глаза. — Ты ведь не думаешь, что я хотел сделать такое.

— А как же ты смог?

— Не знаю. Все это время я был болен. Но я не мог остановиться… Не смотри на меня так! Точно так на меня смотрел Лью Бинкс в Карачи!

Он попытался отстраниться, но Линда обняла его крепче.

— Я никак на тебя не смотрю, дорогой. Просто я пытаюсь посмотреть на это. И хватит враждовать со мной, Дэви. Лучше выговорись. Пожалуйста, дорогой. Давай я помогу тебе…

Дэви тупо таращился на нее.

— Ты хочешь сказать, что даже теперь…

— Я же люблю тебя. Может, я полная дура, но… Ни за что я не поверю, что ты действительно хотел меня убить.

Он затряс головой.

Она погладила его голову и остановила тряску.

— Это все старая беда, правда? — мягко спросила она.

Ответ она прочитала по глазам, еще до того, как он рот открыл. Но он все равно заговорил, и теперь слова полились бурным потоком облегчения. Он был как растерянный мальчишка, оказавшийся в материнских руках.

— Я думал, что все это умерло и похоронено, Линни! Но в Китае оно вернулось. Все перемешалось, говорю тебе! Последние недели — наверное, война как-то повлияла, не знаю, я просто зациклился: Бинкс, кровавые сны, а тут еще этот ублюдок Кейн… Господи, Линни, ты думаешь, я псих?

Он все-таки сумел разжать обнимавшие его руки и отлепился от нее, как будто боялся ее заразить.

— Дэви, если бы это было так, военные психиатры обнаружили бы.

— Да, верно, это не так! — Он принялся шагать по комнате. — Они говорили, что я не сумасшедший. Что-то о «неврозе страха»…

— Ну вот. — Линда медленно поднялась на ноги и опять обняла его. — По крайней мере, мы знаем причину.

— И что с того, что мы знаем причину? — заорал он. — Эти психиатры пытались накачать меня наркотиками, и я послал их ко всем чертям!

— Ну что ты, Дэви. Знание причины — это путь к исцелению.

— Только не в моем случае, Лин! Я уже пытался выполнять все их предписания. Они прописывали мне все виды «терапии» — даже заставляли меня вязать. Вязать! Вроде успокаивает нервы. О, теперь я умею вязать, плести кружева, распускать петли не хуже самых искусных мастериц, — горько произнес он, — но это не помогает. Проклятие какое-то. Проклятие, которое я несу в себе с тех самых пор, как был ребенком, а мой отец… — Дэви замолчал. Затем спокойно сказал: — Линни, мне нужно уйти от тебя. Я обязан был это сделать уже давно. Еще одну такую ночку я не выдержу. Едва ли в следующий раз шарахнет молния, чтобы меня остановить.

Линда опустила руки. После грозы похолодало, ее бил озноб. Обхватив себя за плечи, она села на край своей кровати. А Дэви все больше распалялся:

— Ну? Почему ты ничего не скажешь? О чем думаешь?

— «Всегда веселиться, всегда». Вот так-то, Дэви.

— Что-о?

— Я думаю, Дэви, — сказала она, подняв голову, — нам нужна помощь извне. И немедленно.

— От колдуна какого-нибудь, что ли?

— Ну хватит уже, Дэви, — невозмутимо произнесла она. — Что толку рвать на себе волосы. Думаю, что тебе можно помочь, и мне кажется, я знаю, как именно. Эта мысль крутится у меня в голове уже несколько дней. Но как-то нелепо было упоминать об этом раньше. А теперь, после того, что случилось…

Какое-то голодное выражение появилось в его глазах, надежда на выздоровление, вероятно. Но вслух он проговорил:

— Мне никто не поможет.

— Кажется, я знаю человека, которому это по силам.

— Я не хочу никаких врачей!

— А он не врач.

— Нет? — Дэви посмотрел на нее с подозрением. — А кто же?

— Ты помнишь, какая беда стряслась в семье Пэтти Брэдфорд несколько лет назад?

— Ты говоришь о том писателе! — изумился Дэви.

— Он не только писатель, Дэви. Он детектив.

— Ну и что, Линни?

— Он уже приезжал однажды в Райтсвилл и пытался помочь Райтам в их беде. Как я понимаю, обычно он помогает людям. Не исключено, что поможет и нам.

— Интересно, каким образом детектив сумеет что-либо сделать для меня, Линни? Двенадцать лет назад он еще мог как-то пригодиться. А теперь?

— Не тряси головой, Дэви. По этому поводу у меня есть соображения, — решительно заявила Линда. — Может, это дикость, может, ребячество. Но я долго ломала голову, и получается, что это единственное, чего мы не пробовали. Давай напишем Эллери Квину и условимся о встрече. И не спорь со мной, Дэви Фокс.

Глава 6

Эллери усадил их в своей гостиной, налил рюмку бристольского сливочного ликера для Линды и смешал виски с содовой себе и Дэви.