Умереть с первого взгляда - Питер Джеймс

– Вроде бы нет. По крайней мере, так сразу не отвечу.

Куллен снова, по буквам, продиктовал имя, и Рой Грейс записал его в блокнот. Потом отключил ненадолго звук в телефоне и обернулся к Брэнсону:

– Ты, часом, не слыхал про Лену Уэлч?

Инспектор, щеголявший в костюме-тройке, на мгновение задумался.

– Про Лену Уэльс? Не-а, я знаю только принцессу Уэльскую.

Грейс покачал головой:

– Я серьезно спрашиваю.

– Уэлч, Уэлч, – протянул Брэнсон. – Нет, впервые слышу.

Грейс снова включил звук в телефоне.

– А почему ты спрашиваешь, Марсель?

– Она умерла вчера вечером, а родом была из Англии, из твоего города. Ее девичья фамилия Уильямсон.

– Лена Уильямсон?

Рой сделал еще одну пометку в блокноте и опять посмотрел на Брэнсона. Коллега пожал плечами.

– Нет, Марсель, ничего в голову не приходит. Расскажешь подробнее?

– Ноутбук и телефон Лены украли, но мы нашли резервный жесткий диск. Судя по всему, она узнала, что ее фотографии использовали мошенники из агентства знакомств. Одна из ее аватарок носила имя Ингрид Остерман. И эта вымышленная личность якобы была влюблена в некоего мужчину из Суссекса – Джона, или Джонни, Фордуотера. Бывшего военного в чине майора. Мы установили, что он перевел значительные средства в мюнхенский банк на фиктивный счет этой несуществующей особы, Ингрид Остерман, – общая сумма превышает четыреста тысяч евро. А теперь мы имеем труп Лены Уэлч и пустой счет Ингрид Остерман, с которого давно уже сняты все деньги.

– И как умерла Лена Уэлч?

– Не самым приятным образом.

– Умирать всегда не слишком приятно, Марсель.

Куллен рассмеялся.

– Рад слышать, что твой черный юмор по-прежнему с тобой, дружище. Но это и впрямь была ужасная смерть.

– Ну так что с ней стряслось?

– Она упала с шестого этажа прямо на острую ограду.

– Самоубийство?

– Нет. После развода Лена Уэлч жила одна. Но у нас есть веские причины сомневаться в суициде.

– Какие?

– У нее отрезана часть языка.

– Языка?

– Ja. Свидетельница заявила, что после падения женщины на ограду из машины выбежал человек, державший в руке что-то вроде мачете. Он изрезал ей лицо и вернулся обратно в машину. А через пару секунд из дома выскочил другой мужчина, сел в тот же автомобиль, «Ауди А4», и они сразу уехали.

– Твоя свидетельница описала этих мужчин?

– Она была в шоке. Сказала лишь, что оба были чернокожими. И назвала пару цифр с номерного знака «ауди», но, сам понимаешь, таких машин в Германии тысячи. К тому же номер может быть фальшивым. Однако свидетельница вспомнила еще кое-что интересное. Тот, кто выбежал из дома, был в ярко-красных ботинках.

– Любопытно… Кто может носить ботинки ярко-красного цвета?

Рой оглянулся на Брэнсона, представляя его в такой обуви.

Но даже инспектор, отличавшийся весьма сомнительными вкусами, посмотрел на Грейса с неодобрением.

– Не уверен, что парню в красных ботинках можно доверять, босс.

Грейс опустил взгляд на ноги подчиненного и заметил:

– В любом случае они не подходят к этим носкам.

Носки у инспектора были зелеными, как лайм.

– Смотря как их носить, – усмехнулся Брэнсон. – Тут надо проконсультироваться с нашим штатным ортопедом, Гайдном Келли.

– А можно взглянуть на заключение судмедэксперта, Марсель? – спросил Грейс.

– Конечно. Я пришлю тебе результаты рost mortem[6], как только все будет готово. Фотографии не очень удачные, для семейного альбома потерпевшей, наверно, не подойдут.

Грейс мрачно ухмыльнулся.

– И какая у тебя версия, Марсель?

– Пока мы установили только одно: эта женщина узнала, что ее имя использует банда аферистов, орудующих на сайтах знакомств. Не так давно она призналась подруге, что не доверяет мужчине, с которым завязала виртуальный роман. Сказала, что собирается встретиться с ним и вывести на чистую воду. А потом ее нашли мертвой, с наполовину отрезанным языком.

Грейс поежился.

– А что это за агентство?

– Как я уже говорил, ее компьютер и телефон пропали – вероятно, украдены преступником, а мы в данный момент изучаем записи скрытой камеры видеонаблюдения. Но есть еще много информации с резервного диска: имена, фотографии, электронные адреса. Мы сейчас пытаемся во всем этом разобраться и понять, что и как именно связано с ее смертью.

– У нас в Суссексе существует специальный отдел, работающий с такого рода мошенничествами, которые приобретают все больший размах, – сказал Грейс. – Речь идет о весьма крупных суммах. Мы оцениваем общий ущерб за последние двенадцать месяцев в одном только графстве Суссекс в тридцать миллионов фунтов. Это официальная статистика, но на самом деле цифры еще больше, поскольку многие пострадавшие стыдятся того, что с ними произошло, не хотят выглядеть глупо, а потому отказываются давать показания.

– У нас похожая история. Мы знаем, что это международная преступная организация, один из филиалов которой находится в Германии. Мошенники используют сведения из онлайн-агентств знакомств и разводят доверчивых людей. Эта несчастная женщина, Лена Уэлч, узнала правду и, вероятно, пригрозила их разоблачить. Я предполагаю, что ее убили для устрашения других жертв обмана. Недаром ведь погибшей отрезали язык: чтобы прочим неповадно было. Мы ведем поиск по всему миру и стараемся установить, кого еще заманили в ловушку, используя аватарки Лены Уэлч. Но пока обнаружили только отставного майора Фордуотера из вашего графства.

– Можешь сообщить о нем какие-либо подробности?

– На данный момент, боюсь, очень мало. У нас есть его имя и дата рождения – получается, что ему пятьдесят восемь. И мы убеждены, что он твой земляк, живет в городской агломерации Брайтон-энд-Хов. Если ты сможешь что-нибудь разузнать о Джоне Фордуотере, это нам очень пригодится.

– Положись на меня, Марсель. Между прочим, помнишь, как я останавливался у тебя в апреле?

– Ja? И что?

– А то, что я до сих пор мучаюсь похмельем.

Немецкий детектив расхохотался.

– Бедняга. Тебе уже за сорок: совсем развалина. Может быть, пора выйти в отставку и поселиться в доме престарелых? Расхаживать в чудесных ярко-красных шлепанцах?

– Ха-ха! Я забронирую себе комнату рядом с твоей, Марсель!

Закончив разговор, Грейс ввел имя «Джон/Джонни Фордуотер» в Объединенную поисковую систему полиции Суссекса.

И, получив ответ спустя пару секунд, снял трубку телефона.

8

26 сентября, среда

Джонни Фордуотер, небритый и непричесанный, сидел в халате за столом, на котором лежали нетронутый завтрак и нераскрытый номер утренней «Таймс». Обычно Джонни первым делом взялся бы за кроссворд, но сегодня даже не взглянул на него.

Он угрюмо смотрел в окно своей просторной квартиры на четвертом этаже дома, выходящего на набережную Хова… точнее говоря, уже не своей, поскольку квартира, заложенная до последнего гвоздя, фактически принадлежала банку. И если полиция не ошиблась по поводу Ингрид, Джонни едва