Сергей Саканский - Искатель. 2014. Выпуск №2

Пилипенко распахнул дверь палаты, сердито отдернув полу халата, зацепившуюся за ручку. Обернулся вслед уходящему милиционеру.

— И дайте тыквы начальнику местной охраны.

— Есть тыквы, т-щ капитан! — с радостью ответил младший сержант, устанавливая стул на место, в ряд с другими в коридоре.

Вера Куроедова сидела на своей кровати. Ее загипсованная нога была уже без растяжки. У спинки стояла пара костылей. На двух других кроватях расположились старушка с перевязанными руками и девочка с загипсованной шеей. Судя по облегченным повязкам обеих больных, за прошедшие дни состояние их значительно улучшилось.

— Это был волк! — воскликнула Вера вместо приветствия. — Самый настоящий волк!

— Только в человечьем костюме, — добавила старушка.

— И с огромными когтями, — уточнила девочка.

Жаров вертел головой, недоуменно глядя на этих странных пациенток. Пилипенко поднял обе руки, что на языке жестов означало «молчать!».

— Тихо, — озвучил он более вежливо. — Не все сразу. Я следователь уголовного розыска города Ялты. Начнем с потерпевшей. Итак, что вы видели?

— Я спала, — сказала Вера. — Мне снился сон. Я видела, будто иду по…

— Дальше! — перебил ее Пилипенко, — Вы, вероятно, проснулись?

— Пусть расскажет, — встрял Жаров. — А что, если этот сон…

Жаров поднял раскрытую ладонь и покрутил пальцами, Пилипенко бросил на него злобный взгляд, тот замолк и вяло опустил руку. Вера недоуменно вертела головой. Спросила следователя:

— Так рассказывать сон или нет?

— Нет пока, — очень терпеливым тоном ответил Пилипенко. — Что вы увидели, когда проснулись?

— Оно стояло прямо надо мной и тянуло ко мне руки. Это было то же самое, что сидело в той машине. Большая собачья голова. Или волчья. Такие водились в Древнем Египте.

— Нечто вроде Анубиса, — пробормотал Жаров.

— Его глаза горели, — содрогнувшись, произнесла Вера.

Девочка с повязкой вскочила. Заявила с гордостью:

— Я швырнула в него ночным горшком.

Пилипенко с недоумением обернулся к ней:

— Как? И ты его видела?

— Конечно!

— И я! — воскликнула старушка. — Он убегал и задел головой о дверной косяк. И у него отвалилась голова.

— Он схватил свою голову и убежал, — добавила девочка.

Ее лицо отражало настоящий страх. Старушка поднесла щепоть ко лбу, намереваясь перекреститься. Вера смотрела в одну точку. Пилипенко хлопнул себя по коленям.

— Все ясно. Будьте уверены: мы примем все возможные меры к задержанию чудовища.

— А еще я бы попросила объявить в розыск моего мужа, — вдруг тихо сказала Вера. — Он три дня не приходил, и телефон не отвечает.

Она кивнула на свой мобильник на тумбочке. Пилипенко и Жаров переглянулись.

— Ума не приложу, куда он мог подеваться? — продолжала Вера.

Куроедов шел по коридору с сумкой на плече. Его сопровождал охранник. У окна стояли следователь Пилипенко и лейтенант Клюев. Пилипенко барабанил пальцами по подоконнику.

— Давай лучше ты, — сказал Пилипенко.

— Как скажешь, — пожал плечами Клюев.

Он обернулся навстречу идущему Куроедову и отдал честь.

— От имени администрации города и Министерства внутренних дел приносим вам свои извинения.

Куроедов остановился, поправил сумку на плече.

— Это в честь чего?

Пилипенко отлип от подоконника и подошел к Куроедову. Сказал:

— Вы свободны. Ваше задержание и последующее обвинение были ошибкой.

Куроедов криво усмехнулся:

— Между прочим, я это с самого начала знал. А вы-то как догадались?

— На вашу жену было совершено покушение.

— Вы меня в этом убедили. Но мне казалось, что это был несчастный случай.

— Поскольку во время покушения вы находились здесь, то могу сказать, что это точно были не вы.

— Ничего не понимаю. Вы что-то путаете. Когда на нее наехала машина, я еще не был здесь.

Пилипенко внимательно посмотрел на Куроедова.

— Я говорил о другом. Кто-то напал на вашу жену в больнице.

— Кто напал?

— Могу только сказать, что это точно были не вы.

— Она… пострадала?

— К счастью, нет. Наша машина довезет вас до больницы.

Куроедов с сумкой забрался в милицейский «уазик». Машина отъехала. Пилипенко и Клюев устроились в «жигуленке», где уже сидел Жаров, точнее сказать — прятался, потому что чувствовал себя Гешей из «Бриллиантовой руки».

— Со стыда сгораешь? — поддел его Клюев.

— Просто сижу. Нечего мне было там делать. Ну а вы как? Извинения приняты? Ты-то зачем потащился, официальное лицо? — толкнул он следователя.

— Я потому приехал сюда сам, — сказал Пилипенко, — что хотел лично пронаблюдать за его реакцией. Странно он принял сообщение о том, что напали на его жену.

— Что ж тут странного? — усмехнулся Клюев. — Сразу видно, что ты не женат.

— Ты считаешь, что каждый муж должен огорчиться, если покушение на его жену не удалось? — проговорил Пилипенко. — Забрось-ка нас в редакцию, кофейку попить, — повернулся он к Клюеву.

Сидя с полными чашками черного кофе в руках, Пилипенко и Жаров какое-то время молчали. Разговорились, когда этот легкий наркотик ударил по мозгам.

— Выходит, что Куроедов не причастен к покушению на его жену, — сказал Пилипенко. — Но если это не Куроедов, то зачем ему принимать облик волка?

— Ты с ума меня сведешь! — воскликнул Жаров. — Ты же не веришь во всю эту, как ты ее называешь, чушь и ерунду. Как кто-то, по-твоему, может принять облик волка?

— Очень просто. Наденет маску волка, и все.

— Это был просто человек в маске?

— А ты как думал? Что только не померещится перепуганным девчонкам! Тоже мне, отлетела у него голова. Вопрос в другом. Я потому и обратил внимание на слово «оборотень». Кому, кроме самого Куроедова, понадобилась бы маска? Это должен быть кто-то, кого женщина знает в лицо.

Друзья помолчали, прихлебывая кофе.

— Итак, подытожим, — сказал Пилипенко. — Есть Куроедов, у которого при загадочных обстоятельствах погибли три жены. На его четвертую жену совершено два покушения. Человек, который делает это, скрывает свое лицо. Убийства этих женщин могли быть выгодны самому Куроедову. Поскольку в последнем покушении он явно невиновен, то можно предположить, что и остальные убийства также не его рук дело. Бессмыслица какая-то: зачем кому-то убивать жен одного и того же человека?

— К тому же — в течение весьма долгого времени.

— И в разных городах бывшего Союза. Должен признаться, что следствие по этому делу зашло в полный тупик. Пивную банку в машину подбросили. Сделать это легче легкого: Куроедов трудится барменом в ресторане. Достаточно прийти к нему в бар и заказать пиво. На банке и останутся отпечатки бармена.

— Вопрос только в том, кому надо было подставлять Куроедова?

— Кажется, я догадываюсь. Давай-ка заедем на винзавод.

Теперь Пилипенко и Жарова заставили надеть не белые, а синие рабочие халаты. Следователь и в этом наряде ерзал плечами, постоянно поправляя неуютную одежду.

— Опять облачены в какие-то мешки. А я даже милицейскую форму терпеть не могу носить.

Они шли по коридору Массандровского винного подвала. С обеих сторон над ними нависали штабеля винных бочек.

— Зато вина вволю попьем, — сказал Жаров.

— Не дождешься.

— А почему ты милицейскую форму терпеть не можешь носить? — спросил Жаров.

— Самое главное в жизни — это свобода. Как в творчестве Пушкина. Поэтому я и не женюсь никогда.

В это самое время мимо них проходила девушка, достаточно красивая, несмотря на такой же синий рабочий халат. Говоря, Пилипенко посмотрел на нее с грустью. Жаров, напротив, радостно заулыбался:

— Скажите, девушка! Где нам найти мастера цеха Зайцева?

Она остановилась, принялась объяснять, бойко указывая ладошками:

— Дойдете до конца проспекта. Повернете на улицу Мадеры. Первый поворот — переулок Ординарного Портвейна. Там и работает наш мастер.

Все это у них было очень серьезно, как заметил Жаров еще давно, когда впервые посетил винзавод. Два широких коридора назывались проспектами: Большой и Малый. Отходящие боковые проходы, также по стенам уставленные бочками, назывались улицами, а коридоры их разветвлений — переулками. Когда-то давно, в перестроечные времена, один из шутников-завхозов, которые тогда часто менялись или отстреливались, распорядился повесить на углах таблички, выполненные в традиционном стиле.

Так что, улицу Мадеры и переулок Ординарного Портвейна друзья нашли легко. Под огромной бочкой с маркой «ПОРТВЕЙН ОРДИНАРНЫЙ» стоял Зайцев, с важным видом наливая вино из колбы в химический стакан. Стрельнул глазами по сторонам и выпил.

— Ага, в рабочее время побухиваешь? — прошипел Пилипенко из-за угла.