Даниэль Клугер - Смерть в Кесарии

Михаэли с подозрением посмотрел на него. Но лицо детектива уже не выражало никаких эмоций, кроме готовности признать свою неправоту. Вице-президент успокоился.

— Тем не менее, я вынужден признать, что вы в чем-то правы, — сказал он сухо, но уже без раздражения. — Когда, первоначально, нам сообщили, что Розенфельд покончил с собой — что ж, мы были, естественно, расстроены. Но уже через несколько часов адвокат покойного сообщил, что версия самоубийства не выдерживает никакой критики, и полиция склонна считать происшедшее преднамеренным убийством.

— Понятно, — сказал детектив. — Теперь вам предстоит выплатить кругленькую сумму… кстати, кому именно? И, кроме того, чем же я могу вам помочь? Полиция ведет следствие…

— Рики, объясни, — вице-президент устало кивнул красавице в супер-мини. Рики послушно поднялась из своего кресла.

— Следствие может пойти не туда, — сказала она. — У нас есть своя версия.

— Вот как? И что же это за версия? — спросил Розовски, с удовольствием разглядывая ножки референта.

— Деньги по страховке должны быть выплачены некоей Галине Соколовой, — ответила Рики. — Бывшей жене Ари Розенфельда, с которой он развелся шесть лет назад, до отъезда в Израиль, и которая проживает ныне в Москве. Мы считаем, что она могла быть заинтересована в убийстве.

Это «мы» умилило детектива. Если судить по внешности, у очаровательного секретаря вряд ли могло быть мнение, отличное от мнения шефа. Розовски обаятельно улыбнулся.

— Где вы покупаете свои наряды? — спросил он. — Бьюсь об заклад, что в «Крэйзи лайн». Я угадал?

— Угадали… — растерянно ответила Рики. Она беспомощно оглянулась на своего шефа, мгновенно потеряв нить разговора. — Вы правы, она могла быть заинтересована в убийстве. — сказал Розовски, обращаясь к Михаэли. — Но только в том случае, если она знала об условиях страховки. Не возражаете, если я закурю?

Михаэли поморщился, но сказал:

— Кури.

— Спасибо… — Натаниэль Розовски вытащил пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. — И, кроме того, быть заинтересованным в убийстве и совершить убийство — согласитесь, это далеко не одно и то же… — он затянулся, выпустил дым в потолок. — Люди вообще более агрессивны в мыслях и настроениях, чем в действиях. И слава Богу.

— Мы не говорим: «совершила убийство», — возразил Нахшон Михаэли, с неодобрением наблюдая, как дымное облако медленно рассеивается в воздухе. — Мы говорим: «организовала убийство». Это ведь не совсем одно и то же. Есть нюанс.

— Есть, согласен, — сказал Натаниэль. — Но пока что мы просто ведем спор с философским оттенком. Какими данными вы располагаете? — спросил он. — Для начала, есть у вас доказательства того, что эта… как ее…

— Галина Соколова, — подсказала Рики.

— Да-да… — Розовски одарил красавицу благодарной улыбкой. — Что она была знакома с условиями страховки?

— Разумеется, нет, — недовольно ответил Нахшон Михаэли. — Если бы они у нас были, мы представили бы их полиции в подтверждение нашей версии, — это звучало, как: «Нужен бы нам был такой нахал, как ты».

— Но вы ознакомили полицию с вашими предположениями? — спросил Розовски.

— Конечно, — обиженно сказала Рики. — Но они попросту отмахнулись от них.

«Естественно, — подумал Розовски. — Особенно, если с ними вы говорили в таком же тоне. Это очень даже тянуло бы на давление». Вслух он спросил:

— И вы хотите, чтобы доказательства вашей версии представил я?

— Да.

Натаниэль немного подумал. Все трое настороженно следили за ним. В кабинете воцарилась полная тишина.

— Н-ну, не знаю… — Розовски погасил сигарету. — Честно говоря, я не очень понимаю, какой в этом смысл.

— Что значит — какой в этом смысл? — Нахшон Михаэли всплеснул руками. — Вас что, не интересует торжество справедливости?

— Ну что вы, — совершенно серьезно ответил Розовски. — Меня очень даже интересует торжество справедливости. Я двадцать лет занимаюсь восстановлением справедливости. Правда, не всегда успешно. Я только не могу понять, каким образом восстановленная справедливость спасет бюджет вашей компании от потери двух миллионов шекелей. Даже двух миллионов пятидесяти тысяч, считая расходы по восстановлению этой самой справедливости.

— Что вы имеете в виду? — спросил вице-президент компании.

— Допустим, окажется, что эта Соколова организовала убийство собственного мужа.

— Бывшего мужа, — вставил Михаэли.

— Бывшего мужа, — повторил Розовски. — Представим — пока чисто теоретически — что я поднесу вам на роскошном блюде все доказательства виновности Соколовой. И что же дальше? Убийство от этого не становится чем-то иным. В страховом полисе говорится именно об убийстве, и, значит, вам все равно придется платить. Так сказать, соблюдая букву контракта. Или в полисе сказано: «За исключением убийства, совершенного родными и близкими покойного?»

Амос коротко рассмеялся.

— Мы надеемся, что суд прислушается к нашим аргументам, — сухо сказал вице-президент. — В конце концов, просто безнравственно платить убийце за убийство. В крайнем случае, обратимся в Верховный Суд. Словом, это уже работа для адвокатов. А хорошие адвокаты у нас есть. Главное — получить доказательства ее причастности.

— У нее тоже могут быть приличные адвокаты, — возразил Розовски. — Они запросто докажут, что их клиентки не было в Израиле в момент совершения преступления и, следовательно, она никого не убивала.

— Я же говорю: организовала убийство. Заказала, — загробным голосом сказал Михаэли.

— Да, как писцу в ресторане… — Розовски немного подумал. — Согласен… — он вздохнул. — Насчет нравственности вы, наверное, правы. Но у меня нет никакого желания лететь в Москву, чтобы общаться с вдовой. Даже при таком гонораре.

— В этом нет необходимости, — сказал Нахшон Михаэли. — По условию, страховка может быть выплачена только в случае, если Соколова приедет в Израиль. Адвокат Розенфельда уже сообщил ей об этом. Думаю, она объявится в Тель-Авиве на днях. Максимум — через неделю.

Это уже становилось интересным. Но… Натаниэль покачал головой и перевел взгляд на громилу.

— Вы возглавляете детективную службу компании, — сказал он. — Почему бы вам самим не заняться этим делом?

— У нас нет опыта работы с русскими, — ответил тот. — Вы в этом профессионал.

— Разумеется, мы навели о вас справки, — подтвердил Нахшон Михаэли.

— И что же?

Михаэли пожал плечами.

— Рики, можешь зачитать, — сказал он.

Референт раскрыла папку.

«Натаниэль Розовски, родился в 1948 году, в Минске. Репатриировался в Израиль в марте 1972 года, в возрасте…»

— Это я знаю, можно пропустить, — любезно улыбнулся Розовски. — Вес, рост и семейное положение — тоже.

— «После службы в Армии Обороны Израиля, поступил в полицию, где проработал до 1991 года, последние восемь лет — инспектором в отделе по расследованию убийств, — продолжила Ривка монотонным голосом. — В 1991 году уволился из полиции, имея разрешение на самостоятельное проведение следственных действий и открыл частное сыскное агентство „Натаниэль“, специализирующееся, главным образом, на расследовании различных дел, так или иначе связанных с новыми репатриантами из бывшего Советского Союза.

— Это вы классно придумали. Хорошая идея, — заметил Амос. — На этом рынке услуг вы оказались первым. Практически, без конкурентов. Можно позавидовать.

— Ну, — скромно ответил Розовски, — особой моей заслуги в этом нет. Чтобы открыть частное детективное агентство, нужно поработать в полиции и после увольнения получить разрешение на ведение самостоятельных расследований. А среди офицеров полиции, в мое время, выходцев из Союза было не так уж много. Как и сейчас, впрочем.

— Судя по всему, вы работаете вполне прилично, — сообщил Нахшон Михаэли недовольным тоном. Видимо, ему не хотелось делать комплиментов нахальному сыщику. — Число неудачных расследований, проведенных вашим агентством, в общем-то, оказалось в пределах допустимой статистической ошибки.

— Вы мне льстите, — сказал Натаниэль. — Тем не менее, я бы хотел знать, что вам нужно? И объясните, кстати, что такое «в пределах статистической ошибки»?

— Нам нужно добросовестно проведенное следствие, — сказал вице-президент «Байт ле-Ам», игнорируя последний вопрос. — И чтобы проводил его человек, не имеющий на глазах полицейских шор.

— В самую точку, — Натаниэль рассмеялся. — Перед вами — именно такой человек. Смотрящий на мир широко раскрытыми глазами. Но, если серьезно: мне кажется, вы готовы надеть на этого человека другие шоры?

— Что вы имеете в виду? — Нахшон Михаэли воинственно выставил вперед острый подбородок.

— Мне кажется, вам нужно не расследование, а подбор доказательств для вашей версии. Может быть, я ошибаюсь? — Розовски выжидательно уставился на Михаэли.