Алина Егорова - Ангел-хранитель

Ознакомительный фрагмент

Как хороша была Люся на первом курсе, когда он впервые ее увидел! Огромные серые глаза, остренький носик с веснушками, высокие скулы, золотистые кудри, разбросанные по плечам. Она смеялась, как колокольчик, и от этого заливистого смеха замирало сердце. Валера не смел к ней подойти, лишь издалека наблюдал за ней на переменах. Или утром поджидал ее у метро, чтобы идти за ней в институт. Он боялся с ней заговорить – уж очень она ему нравилась.

Фианитов, приглашая Людмилу в этот итальянский ресторан, собирался ее угостить ужином, но она заказала только кофе. «Продолжения не будет», – разочарованно констатировал про себя Валера. Когда ему днем внезапно позвонила Суржикова и предложила встретиться, он размечтался, что на этот раз, возможно, удастся ее соблазнить. Сама Люся ему была не нужна – от былых трепетных чувств к ней не осталось и следа, они ушли вместе с ее прежним обликом хорошенькой студенточки, но ему нужна была победа над Суржиковым. Валерий представил, как позеленеет его соперник, когда узнает, что Люся изменила мужу с ним! Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на эту картину. Но Людмила пришла на свидание все за тем же – разузнать, как ведет себя ее благоверный. Она осторожно задавала вопросы по поводу предстоящей командировки мужа. Поездку на Валаам командировкой назвать можно было лишь условно: планировалось развлекательное турне, устраиваемое партнерами для укрепления деловых связей. В программе, кроме семинара, – фуршеты, танцы, пьянки, в общем, весь развлекательный набор.

– Вы туда вдвоем едете? – как бы невзначай поинтересовалась Люся.

«Не повезло бабе, – снова посочувствовал ей про себя Валерий. – Приходится следить за неверным супругом и переживать по поводу его похождений».

– Да, только нас отправляют. – Про Катю Фианитов решил не говорить, чтобы Людмила не волновалась.

– Скучно вам будет, наверное, без женского общества?

– Работа вообще не располагает к особому веселью.

Возвращаться домой на метро Людмиле не хотелось, было уже довольно поздно. Она согласилась, чтобы Валерий ее подвез.

– Только во двор не въезжай, – попросила она.

Совершенно незачем, если муж увидит ее, выходящую из машины Фианитова. Ревновать к Валерию Алекс, конечно же, не будет – ему и в голову такое не придет, но может догадаться, для чего они встречались, поймет, что его пасут. Людмиле было противно следить за мужем, еще противнее ей было бы в этом признаться, но ничего поделать она не могла – лучше знать о беде заранее и быть к ней готовой.

Людмила осторожно переступила порог своей квартиры. Она чувствовала себя немного виноватой перед мужем. Он был уже дома, судя по доносившимся из гостиной звукам футбольного матча, а она шляется неизвестно где. Людмила его предупредила, что заедет к подруге, поэтому оправдываться перед Алексеем за свой поздний приход ей не требовалось. Алекс, как ей показалось, ничуть не расстроился, даже не вышел ее встретить.

– Ты ужинал? – спросила она, заглядывая в комнату.

– Да, спасибо, все было очень вкусно, – ответил он, не отрываясь от экрана.

Его терзали страх и неуверенность – как руководить департаментом, Валерий не знал. Он был отличным иллюзионистом, умел создавать видимость работы и собственной значимости. Порученное ему направление было очень ответственным. Вместе с эйфорией оттого, что ему удалось в очередной раз обскакать Суржикова, его душу грызла тревога. Он знал, что эта работа ему не по плечу. Одному с ней не справиться, придется искать толкового помощника, который, по сути, и будет всем заниматься. Это ему было не впервой: Фианитов всегда так делал – перекладывал свои дела на чужие плечи. В этот раз все сложнее – простая рабочая лошадка не подойдет, тут нужен человек умный, организатор, способный видеть ситуацию целиком. Такие, как правило, уже неплохо устроены благодаря своим мозгам, и предложение сменить работу для них должно прозвучать очень заманчиво. И, главное, где такого найти? На примете у Валеры никого не было. Но пока Фианитов об этом думать не хотел – сейчас у него праздник тщеславия, на который он имеет полное право. Леший с ним! «Прорвемся, не в первый раз», – приободрил он самого себя, в душе очень сомневаясь, что это возможно.

Кто бы знал, как ему трудно жить такой жизнью, где все заранее за него спланировано и решено! Английская школа, куда попасть мог не каждый желающий, – пожалуйста. Институт – вот он, на тарелочке, даже особо напрягаться не надо, чтобы диплом получить, только появляйся там иногда. Работа тоже выбрана – компания дорогого дядюшки. Карьера расписана на долгие годы вперед, живи и наслаждайся. Любой другой ему позавидовал бы и сказал, что он с жиру бесится. Только не его все это: иностранные языки он терпеть не мог, электроника, которую он изучал в институте, стояла Фианитову поперек горла, и от поставок оргтехники у него скулы сводит.

Валера с детства мечтал стать энтомологом. Обожал стрекоз, бабочек, кузнечиков, отлавливал всевозможных мух, жуков и гусениц, мог часами наблюдать за муравейником. Этот микромир казался ему совершенством: слаженный механизм, где каждый знает свою роль и неукоснительно ее выполняет. После школы он совершил робкую попытку поступить на биологический факультет: отнес документы и стал готовиться к экзаменам. «Не майся дурью, – строго сказал ему отец. – Экзамены ты провалишь, а если и нет – все равно, не поступишь. В Большой универ так просто не попадают. Туда идут либо с отличными знаниями, которых у тебя отродясь не было, либо с нужными связями, сдобренными приличной мздой. И вообще, что за дурацкий выбор – биология? Кем ты станешь? Школьным учителем или, в лучшем случае, младшим научным сотрудником НИИ Гриппа. Вот что, не пори горячку. Завтра забираешь документы и подаешь их в институт водного транспорта. У дяди Геры там все на мази».

Сопротивляться железной воле отца было бесполезно – все равно последнее слово останется за ним. К тому же пугала и перспектива загреметь в армию. Вдруг он не поступит или вылетит не доучившись? В армию Валера идти категорически не желал, служба – не для его нежной психики, к тому же она противоречит его пацифистским убеждениям. Немного поартачившись, он внял доводам родителя и сделал все так, как за него решили. Поступив таким образом, Валерий со спокойной совестью переложил ответственность за свою дальнейшую жизнь на других – он их послушался, поэтому, если что, виноваты будут они.

Учился Валера через пень-колоду, ходил с вечной кучей хвостов, с незачетами, двойками, пересдачами. Там спишет, тут ему повезет, где-то помогут, где-то закроют глаза. На худой конец, имелась тяжелая артиллерия – дядюшка Гера. Фианитов знал: в случае чего влиятельный родственник за него похлопочет и из института его не отчислят.

На пятом курсе Валерик уже работал в «Атриуме» заместителем начальника склада. Работал – громко сказано: он появлялся в компании от силы пару раз в неделю. Но никто и не возражал, все понимали: юноша готовится к защите диплома, и, главное, он – родственник Аскарова, и этим все сказано. Тем более что толку от молодого специалиста все равно не было. Очень скоро уволился начальник склада, и его место занял Фианитов. Должность небольшая, но, при умелой организации дела, денежная. Тут Валера вспомнил про Суржикова. Алексей не заставил себя долго уговаривать и принял предложение.

Прошлое столетие, 20-е годы

– Тебе хорошо, у тебя жена, дети, дом превосходный. Тебя все любят. А у меня что есть? Ничего! Детьми я не обзавелся, любимая женщина ушла, дом… Эх, разве это можно назвать домом? Конура собачья, не то что у тебя. – Он тоскливо окинул взглядом уютный домик с палисадником.

Дом Кустодиевых и вправду был замечательный: небольшой, аккуратненький, с блестящей на солнце крышей, резными ставнями и милым крылечком. Во дворе деревянный стол под рябинами, за которым так приятно собираться за обедом в летний день.

Митяй отхлебнул сладкого чаю из высокой фарфоровой чашки, надкусил румяную булочку с повидлом.

Дмитрий Артемьев забрел в этот гостеприимный двор не случайно. В последнее время его со страшной силой одолевала тоска, и хотелось выговориться, излить душу, но подходящего слушателя не было. Необходим был мудрый, душевный человек, понимающий толк в жизни. Единственным таким человеком для Артемьева оказался Борис Михайлович Кустодиев.

Они познакомились три года тому назад, на заводе, где трудился Митяй. Его подозвал бригадир и представил художнику. Митяй снял грязную рабочую рукавицу и протянул широкую лопатообразную ладонь. Кустодиев смотрел на него с интересом, словно разглядывал, что потом оказалось правдой, – мастер подыскивал натурщика для создания образа молодого рабочего. Дмитрий подходил идеально: открытый взгляд, славянское лицо с высокими скулами и плотно сжатыми узкими губами, прямой нос и упрямый подбородок – не боголепный красавец, но и не урод. Словом, то, что надо. Позировать Артемьев сначала наотрез отказался, но Борис его уговорил. Очень уж приятным и интересным человеком был Кустодиев. Умным, образованным и бесконечно добрым. Он, словно солнце, согревал людей лучиками своего обаяния, его хотелось слушать бесконечно долго, и Дмитрий, немного поломавшись, согласился.