Пророчество Пятой скрижали - Наталья Николаевна Александрова

Глядя, как двое мерзавцев улепетывают, Марина невольно рассмеялась.

— Располагайтесь, — Ольга кивнула на диван, — вижу, что вы едва на ногах держитесь.

Марина опустилась на диван и закрыла глаза. И правда сегодняшнего дня ей хватит надолго, уж слишком много неприятных событий случилось.

Через некоторое время в комнату, громко ц shy; shy;о shy; shy;-кая когтями, вошел Гильгамеш и положил свою огромную голову рядом на диван.

— Ты молодец, — сказала Марина ласково, — мне бы такого надежного друга.

Пес понял ее слова и рыкнул тихонько что-то приветливое.

Ольга вкатила в комнату столик на колесиках.

— Выпьем чаю здесь, тут не так жарко.

Чай был сладкий, с восточным ароматом. Выпив чашку, Марина почувствовала, как к ней возвращаются силы.

— Ну, так что случилось? — спросила Ольга и, видя, что Марина колеблется, добавила: — Вы не беспокойтесь. Если ничего не скажете, я не выгоню вас глубокой ночью. Но мне кажется, что у вас такая ситуация, когда надо выговориться, а поговорить не с кем. Мама у вас далеко, а…

— Вы правы, — вздохнула Марина, — а с мужем у нас отношения отвратительные. Да мне и раньше не пришло бы в голову раскрывать перед ним душу…

И замолчала, заметив, как удивленно подняла брови Ольга. Ах да, она же никогда не была замужем, ей трудно это понять…

Тут же огромный дог весьма ощутимо боднул ее головой в живот — дескать, встретили тебя как родную, пригрели, чаем напоили, так и веди себя соответственно. Ольга права: пора Марине обо всем рассказать, честно и подробно.

— Это долгая история… — начала она.

— Ничего, у нас много времени, — улыбнулась Ольга.

— Я вышла замуж, потом почти сразу забеременела…

И Марина, не щадя себя и не стесняясь, рассказала все, что случилось с ней с того проклятого утра, когда она вернулась не вовремя домой и увидела в собственной гостиной своего мужа с Камиллой.

— А потом она погибла… И теперь этот тип требует, чтобы я отдала ему какой-то ключ, а я понятия не имею, что это такое! Не было у нее в косметичке ничего такого, никакого ключа! — в голосе Марины послышались слезы. — Господи, ну как же мне все это надоело!

— Может, спросить у Георгия? — неуверенно предложила Ольга и тут же осеклась: — Да нет, конечно! Тогда ему придется все рассказать… А он и так сейчас расстроен смертью жены…

Марина хотела сказать, что, по ее наблюдению, Георгий не слишком-то расстроен смертью Камиллы, а полностью погрузился в изучение записок своего деда, но вовремя прикусила язык. Однако, похоже, Ольга поняла про нее что-то, что и самой Марине было пока неясно.

— Ты успокойся… — Она погладила Марину по плечу. — С ними, с Успенскими, трудно. Кому, как не мне, это знать. А Георгий ведь очень похож на деда.

— Да при чем тут Георгий? — по инерции начала Марина.

Но тут Гильгамеш поднял голову и посмотрел на нее укоризненно — не глупи, мол, не притворяйся, говори все честно.

Марина опустила глаза, потому что сказать-то было нечего.

— Он ведь тебе нравится, я вижу, — гнула свое Ольга, — с этим ничего не поделаешь, такие уж они люди… Я вот всю жизнь только те два года счастья и вспоминала. Замуж не вышла, хотя могла. И не раз.

«И все-таки между нами большая разница: Ольга так всю жизнь и прожила одна, а я все же замужем, и у меня есть Тимка. Нет, слушать в данной ситуации Ольгины советы я не буду», — подумала Марина и тут же едва не вскрикнула от боли, потому что Гильгамеш сильно прикусил ее за палец. Не примериваясь, она ткнула кулаком ему в морду — не вмешивайся, без тебя разберемся. Дог обиженно рыкнул и вышел из комнаты.

— А почему вы с Георгием Андреевичем не остались? — спросила Марина, видя, что глаза Ольги затуманились и руки бездумно теребят покрывало.

— Я бы с радостью! — Ольга очнулась от воспоминаний. — Но когда его начали травить, он твердо сказал, что нам не стоит встречаться, чтобы не усугублять и без того трудное положение. Еще он сказал, что думает обо мне — у меня, мол, вся жизнь впереди, а эта история может пагубно отразиться на моей карьере. Так и оказалось, но я никогда его в этом не винила!

«Работа была ему важнее тебя, и ты это поняла», — подумала Марина и наклонила голову низко-низко, чтобы Ольга ничего не сумела прочитать по ее глазам.

— А потом у него погибли сын с невесткой… — продолжала Ольга, — и я… как я хотела его утешить! Но… он был… очень гордым человеком, он никому не хотел показывать своей слабости. Никому и никогда… В общем… так мы и разошлись…

«А мне-то что с того? И как мне это поможет в дальнейшей жизни? Тоже еще, учить меня вздумала, как с мужиками себя вести…» — зло подумала Марина и тут же устыдилась. Ольга помогла ей, прибежала спасать ночью, а кто они друг другу? Хотя бы из благодарности нужно ее выслушать.

Но что-то Марине подсказывало, что Георгий в области чувств был не слишком похож на деда. Тот ни за что не допустил бы, чтобы жена наставляла ему рога, да еще так мерзко.

— Но он же не знал… — возразила Ольга.

Оказывается, последние слова Марина произнесла вслух.

— Знаете, — продолжала Ольга, — характеры у них очень сложные. Георгий Андреевич, он… с одной стороны был известным ученым, очень образованным, знающим, серьезным и ответственным, а с другой — иногда вел себя… как мальчишка-студент. — Она ненадолго замолчала. — Мы как-то встретились… месяца за два до его смерти. Не стану врать, что случайно, просто я узнала, что его бывший ученик защищает докторскую диссертацию, ну и пришла. Я не ошиблась — академик Успенский сидел там в первых рядах. Хоть не он был руководителем, будущий доктор наук был в свое время хорошим парнем и Георгия Андреевича очень уважал, поэтому тот и пришел. Я хотела тихонько посидеть в уголке и посмотреть на него, но он заметил меня и так обрадовался… — в Ольгином голосе послышались слезы. — Он сказал, что скучал по мне, и назначил свидание — как вы думаете где? В Казанском соборе!

— В жизни не слышала, чтобы в церкви назначали свидание, — фыркнула Марина.

— Тогда Казанский собор не был действующим, — усмехнулась Ольга, — в нем находился Музей религии и атеизма.

— Был такой музей? — удивилась Марина.

— И сейчас есть, только его перевели в другое помещение и из названия убрали слово «атеизм». Надо сказать, музей был довольно интересный