Летний детектив для отличного отдыха - Татьяна Витальевна Устинова

егеря появились какие-то значительные деньги!.. Вполне возможно, их истратили на лечение дочери, которая потом все же умерла.

Впрочем, это нужно проверять.

– Мужики, мужики, – приглушенно позвала из-за кустов Валюшка. – Идите, гляньте на работников!

– Чего ты там стрекочешь, стрекоза?..

– Да не шуми ты, иди глянь, говорю!..

Витюшка воткнул лопату в землю и полез через кусты, махнув Плетневу, чтобы он лез тоже.

Плетнев послушно полез.

– Я их здесь посадила, на досточках, велела смородину перебирать. Говорю, поднос переберете, я вас на речку отпущу. И все время слышу, разговаривают чегой-то про компьютер да про то, как они злодеев изловят, что у нас тут пакости строят! Потом затихли, ну, думаю, заняты! Потом решила им компоту вынести, он охолонул как раз, а они!.. Да не шуми ты, Витюш!..

Внук Артемка с другом Игоряном, привалившись друг к другу, спали на теплых неструганых досках. Артемка крепко держал на животе посудину, в которую ссыпал чистые ягоды, а Игорян щекой лежал на подносе, мерно и спокойно дыша.

– Работники! – сказал Витюшка с нежностью.

– И не говори, – прошептала Валюшка, притянула супруга и с чувством поцеловала в лысину.

На улице Плетнева догнала Нателла.

Он брел, держась за поясницу и скособочившись на одну сторону. Валюшка порывалась натереть ему спину пчелиным ядом, насилу он отбился.

Ему не хотелось никакого яду, хотелось в горячую ванну, чтоб немножко отпустило неизвестно как завязавшиеся в узел мышцы.

– Алеша! – закричала Нателла издалека. – Что такое, мальчик?! Тебя разбил радикулит, боже избави нас от такого горя!

Плетнев остановился и повернулся всем телом, как волк. Шея тоже почему-то не ворочалась.

– Я копал, – сказал он и тут же позабыл про узлы в спине и пчелиный яд.

Нателла Георгиевна была наряжена в нелепейший цветастый спортивный костюм и маленькую белую шапочку. На шее сверкало ожерелье. Неторопливой трусцой она приблизилась к Плетневу, но совсем не остановилась, а продолжала как бы маршировать на месте.

– Я тренируюсь, – объяснила она совершенно серьезно. – Бегом от инфаркта! Так завещал нам наш флагман академик Микулин!

Плетнев кое-как доковылял до забора, взялся за него и только тут захохотал.

– Что такое? – удивилась Нателла. – Я выгляжу нелепо?

– Гениально, – уверил ее Плетнев, наслаждаясь. – Просто гениально!..

– У тебя боли в спине? Нужно как следует растереть пчелиным ядом! И завязать шерстяным платком. У меня есть прекрасный платок, как раз для этих целей. Когда меня в прошлом году разбил радикулит, тетя Нюра связала из натуральной шерсти. В том хозяйстве, где мы берем молоко и творог, держат овец и продают шерсть, отличную, без всяких примесей! Тебе тоже нужен такой платочек.

– Спасибо, Нателла Георгиевна, я пока так.

– Нет, это не годится, Алеша, я точно знаю, что говорю!..

Ему показалось, она едва удержалась, чтобы не добавить: не спорь с мамой!..

Солнце вдруг выглянуло, как будто решив, что хватит отсиживаться за облаками, очень уверенно выглянуло, окончательно, и весь мир вокруг разом пришел в хорошее настроение.

– Люба опять уехала в Тверь, – ни с того ни с сего сообщила Нателла. – Она сказала, что должна непременно увидеть Федора, и поехала.

– Чего на него смотреть, – пробормотал Плетнев.

– Я очень тебе благодарна, мальчик, за все, что ты узнал, – сказала Нателла и перестала приплясывать. Она все время приплясывала, следуя указаниям академика Микулина. – Без твоего вмешательства мы бы не справились, э?..

– Мы еще пока ни с чем не справились.

– Но ведь уже начали потихоньку! – с энтузиазмом воскликнула она. – Может, все на самом деле не так уж страшно!

– Никакой идиллии не будет, – предупредил Плетнев. – Если вы на нее рассчитываете. Стопроцентные хеппи-энды бывают только в плохом кино.

– Э, мальчик, я не настолько глупа, как тебе кажется. Я прожила длинную жизнь и знаю, что она изумительна. Если ее не портить. Понимаешь, мальчик?.. Не портить! Люди, которые портят жизнь себе и окружающим, не достойны ни сочувствия, ни уважения.

– Вот как.

– Если уж не хочешь платочек, съезди на речку, – посоветовала Нателла Георгиевна и вдруг принялась делать наклоны. – Плавание прекрасно расслабляет мышцы! – добавила она, пыхтя.

На речку!.. Как он поедет на речку, если какой-то поганый ублюдок покалечил его велосипед и испортил ему жизнь?!

Дома он пошвырял в таз совершенно мокрую от пота футболку и брезентовые штаны Федора Еременко, мельком подумал, что неплохо бы завести такие же – куда в деревне в джинсах, пошитых знаменитым дизайнером?..

Впрочем, велосипед можно занять у соседей, это очень просто. Артемкин или Игорешкин вряд ли ему подойдет, а все остальные годятся.

Решив, что стиркой займется потом – «наш Алешенька ничего, ничего не умеет делать руками!» – Плетнев перешел дорогу и заглянул на участок Николая Степановича. Никого не было возле «Волги» с раззявленным багажником, и в гамаке тоже никто не качался.

– Виталий, – позвал Алексей Александрович. – Ты дома? Или тебя нету?

Тут, в деревне Остров, все почему-то именно так и спрашивали, как бы предлагая альтернативу. Как будто сосед мог, высунувшись из двери, сказать, что его нету, и собеседник бы этим вполне удовлетворился.

Сарай по обыкновению был распахнут настежь, и Алексей Александрович заглянул. Велосипед был прислонен к дальней стене. Плетнев прошагал, взял его за руль и покатил, обходя наваленное и наставленное.

…В конце концов, можно и без разрешения прокатиться, один разочек всего, на речку и обратно! Хотя штука дорогая, двадцать пять тысяч, или сколько там?..

Велосипед зацепился за что-то, и оказалось, это основание бюста, повернутого носом в стену. Плетнев подергал, потом нагнулся, придерживая велосипед боком, и чуть подвинул тяжеленный бюст. Тот двигался с большой неохотой.

– Да чей же ты такой, – под нос себе пробормотал Плетнев, подлез с другой стороны и заглянул бюсту в лицо.

Велосипед чуть не упал, и Алексей Александрович подхватил его.

В сарае егеря Николая Степановича носом в угол располагался изваянный из мрамора скульптурный портрет Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Плетнев выкатил велосипед на улицу и зажмурился от солнца, которое шпарило уже вовсю.

…Выходит, все разговоры о «службе по секрету», то есть о секретных службах, Фиделе Кастро и сигарах на лужайке имеют под собой какое-то основание? Иначе с чего бы егерь держал у себя в сарае бюст основоположника всех таких служб в стране? Или это ничего не значит и бюст просто выбросили из какого-нибудь «красного уголка», а егерь просто его подобрал?.. Как его можно «просто подобрать», если он весит, должно быть, полтонны и ни в одну легковую машину не влезет?..

Из дома донесся какой-то шум, Плетнев прислушался и снова крикнул:

– Виталий, ты здесь?..

Если б Алексей