Анна Литвинова - Заговор небес

– Надо же посмотреть на человека, который стоит сто миллионов баксов.

Катя, кажется, не поняла моего юмора:

– Человек он совсем обычный, уверяю вас.

Везет мне в последнее время на совсем обычных людей!

Доцентша с парашютным прошлым – в которую стреляют прямо на Страстном бульваре.

Немец – хозяин подмосковного особняка.

Мультимиллионер, который предпочитал всяким там Багамам и Ниццам зачуханный подмосковный аэродром.

Рассеянный профессор – хладнокровный убийца… Убийца?.. Нет, последнее утверждение все-таки еще нуждалось в проверке.

Я принял команду на себя:

– Значит, так, Екатерина Сергеевна. Моя машина осталась на Тверской, возле универмага. Выезжайте ровно через три минуты. Я нагоню вас.

– Даже если светофор будет красным?

Пришлось браво улыбнуться:

– Когда светофор был нам, детективам, помехой?!

Катя села за руль и устало откинулась на спинку сиденья. Часы показывали 13.40. В 13.43, как и договорились, она выедет с парковки. Екатерина Сергеевна вставила ключ в зажигание и хотела было завести машину. Внезапно в голове мелькнула нехорошая мысль. Что, если… Ведь охота, наверное, за ней по-прежнему идет…

Паша был уже метрах в ста от ее «Пунто». Он спешно шел по переулку к Тверской. Катя помимо воли рассердилась – почему ему не пришло в голову проверить? Она ведь деньги платит за свою безопасность!.. Но не кричать же вслед.

Катя вышла из машины. Под заинтересованным взглядом банковского охранника – тот смотрел на ее ножки – присела и заглянула под днище. Никаких подозрительных проводков, никаких прикрепленных коробочек. Она зачем-то потрогала просоленный за зиму глушитель. Пожалуй, ничего страшного. Если не считать легкую манию преследования.

Охранник, внимательно наблюдавший за ее манипуляциями, лениво подошел, прикоснулся к ее плечу – Катя испуганно вскочила с корточек.

– Девушка! Чего это вы там все ищете? Этот ваш… друг, который ушел, тоже под машину заглядывал. Вы чего, солнцевских боитесь?

– Банковских, – отрезала Катя.

Охранник заржал.

Значит, Паша все-таки снизошел, заглянул под днище «Фиата». Впрочем, после этого они еще полчаса провели в «Макдоналдсе». Одна надежда на то, что здесь, в двух шагах от главного здания МВД и под носом у банковского охранника, преступник, кто бы он ни был, вряд ли решился б цеплять под машину взрывное устройство.

Часы показывали 13.44 – она уже опаздывала. Катя, на всякий случай зажмурившись, завела двигатель. Ничего не случилось.

Она поспешно выехала с парковки. Пашина «восьмерка» с включенной аварийкой уже стояла на пересечении Огарева с Тверской. Выруливая из переулка направо на Тверскую, Катя заметила в зеркале заднего вида, что Синичкин выразительно щелкает по своим наручным часам. Подумаешь, опоздала на две минуты! Герр Пунктуальность!

Не выезжая из крайнего правого ряда, она прибавила газу. На выезде с Тверской на Моховую всегда так – левые ряды стоят вглухую, а тертые калачи, к которым Катя уже не без основания причисляла себя, обходят их справа. На Катину яркую машину сделали стойку парочка проституток, уже торчавших, несмотря на белый день, у «Националя». Но, разглядев, что водитель – женщина, девицы разочарованно отошли. Катя взглянула в зеркало заднего вида. Паша держался за ней. Он ухмылялся.

К перекрестку с Моховой она подъехала, когда мигающий зеленый уже сменился на желтый. Обычно в таких ситуациях Катя притормаживала – зачем рисковать? Но сегодня какой-то бес подтолкнул ее под руку. Она поддала газу, крошка «Фиат» грозно взревел и проскочил перекресток. Паше пришлось проезжать за ней на явный красный – машины, выруливающие на Тверскую с Моховой, уже тронулись. Катя успела услышать возмущенный свисток гаишника, всегда ошивающегося в будке на углу у «Националя». И чего свистеть? Ведь ясно же, что они не остановятся посреди перекрестка. Или же гаишник полагает, что она или Паша оставят машины у гостиницы «Москва» – и побегут к нему по подземному переходу, чтобы заплатить штраф?

«Да что со мной такое сегодня? – рассердилась на себя Катя. – К чему это геройство? А если бы Паше въехал в бок какой-нибудь «мерсюк»?! Ведь он бы оказался виноват! Всю жизнь бы не расплатился!.. Чего меня понесло проскакивать на желтый?»

«Проверяла Павла на вшивость – вот и поехала, – честно ответила сама себе Катя. – Мне просто интересно было: успеет – не успеет? Рискнет – не рискнет?»

Она продолжала держаться в правом ряду. Краем глаза видела – Паша ехал за ней. Возле памятника Карлу Марксу, на траверзе Большого театра, наперерез ее машине бросился гаишник. Сурово затряс своим полосатым жезлом. «Так я и знала: по рации передали, что на красный проехала», – грустно подумала Катя, выходя из машины ему навстречу.

Пашина «восьмерка» тоже остановилась. Предусмотрительно не рядом, а пересекла перекресток и припарковалась у «Метрополя». Синичкин остался сидеть в салоне – нет бы броситься на помощь клиентке! Женщине, между прочим.

Катя, как всегда, вежливо поздоровалась с гаишником и протянула ему пластиковое портмоне, где лежали права, документы на машину и, как бы случайно, ее визитная карточка.

К уловке с карточкой она стала прибегать сразу после покупки иномарки. Нувориши и бандиты порой дарили своим женам и подружкам игрушечные (как «Пунто») машинки на Восьмое марта. Визиткой, в которой были указаны ее научные регалии, Катя сразу дистанцировалась от пустоголовых дамочек. К тому же редко у кого из милиционеров поднималась рука брать деньги с кандидата филологических наук – все знают, что у ученых с финансами туго.

– Товарищ полковник, – начала Катя, которая, кстати, прекрасно знала, что три маленькие звездочки на погонах означают вовсе не полковника, а старшего лейтенанта, – я признаю. Виновата.

«Полковник», внимательно изучавший в этот момент ее визитную карточку, поднял глаза и поинтересовался:

– И в чем же вы виноваты?

«Ой, да он меня просто так остановил! Документы решил проверить. А я-то думаю – по рации передали! Дрожу, как банный лист… Ну точно – если б передали, он бы Пашу в первую очередь тормознул. Это же не я, а он на красный проскочил!» – пронеслось в голове у Кати.

Она облегченно улыбнулась:

– Виновата… Виновата в том, что не поставила машину на «ручник».

– Да неужели? – холодно сказал гаишник, на которого Катины чары явно не действовали. – Пройдемте, дамочка… На угон ваш транспорт проверим.

Катю покоробило фамильярное «дамочка». Право, «гражданка» и то лучше звучит. И эта проверка на угон – до чего же некстати! Но что ей – спорить, что ли? Еще и вправду заподозрит, что машина в угоне.

Она покорно пошла за «полковником», который направился вместе с ее документами к своей «пятерке» с надписью ДПС. На ходу милиционер обернулся:

– Вы машину только свою закройте!

– Зачем? – удивилась Катя. – Неужели прямо из-под носа воруют?

– Всяко бывает, – туманно сказал гаишник.

Катя пожала плечами. Щелкнула центральным замком. И направилась к милицейской машине.

Я был зол как сто чертей. Нет, как сто один черт. Ну что за наказание с этими бабами! Пусть они хоть двести раз солидные дамы, доцентши, кандидатши наук, и прочее, прочее. Мало того, что мне в бок чуть не въехали поперечные машины, когда эта красотка проскочила на желтый свет. Она еще и попалась! Время близилось к двум. Мы и так опаздываем! А если этот О'Гар не станет покорно ждать припозднившуюся корреспондентку «Адреналина»? Уйдет осматривать Третьяковскую галерею?

«Да сунь ты ему пятьдесят рублей! Или даже стольник! Не до разборок сейчас», – внушал я на расстоянии своей клиентке.

Однако сегодня мои экстрасенсорные способности отказали – Екатерина Сергеевна направилась вслед за гаишником к милицейской машине. Села справа.

– Ну давай же, быстрей! – шептал я.

Катя уселась в гаишную машину. «Полковник» поместился за рулем. В «пятерке» было душно. Все окна закрыты. «Для того, – сообразила Катя, – чтобы сразу учуять, если я выпивала. Не дождешься, «полковник»! Сроду не пила за рулем». Тут Катя обратила внимание, что кнопка-блокиратор в ее двери была вырвана. Она осторожно потрогала ручку двери. Заперто. Ей сразу стало жарко. Она оказалась в тюрьме на колесах. В черном воронке.

Старлей достал с заднего сиденья ноутбук. Прошелся по клавишам. Потом радостно объявил:

– А ваша машина, дамочка, – в угоне!

Я не выходил из своей «восьмерки». Я размышлял над новыми обстоятельствами дела, которые вскрылись, благодаря Кате и мне, великому, только сегодня. Я знал в принципе, что мне нужно теперь сделать, но не знал – как. Потому что не мог оставить Екатерину Сергеевну одну. Потому что тоже хотел повстречаться с американцем.

Плохо частному детективу. Он одинок. У него нет ни оперов, ни топтунов, ни экспертов. А мне срочно требовалась помощь. Моя секретарша и прислуга Римка для этого не годилась. Любочка – тоже. Мне нужна была специфическая, квалифицированная помощь. Ее я мог получить только в одном месте. Точнее – только у одного человека.