Загадка Красной Вдовы - Джон Диксон Карр

а чудовищами. В одной особенно страшной сказке говорилось о юной невесте, которая пошла через лес, чтобы встретиться с женихом. И она оказалась у дома, где…

Изабель сцепила руки.

– Не буду продолжать. Скажу только, что в моем представлении в этом доме жили разбойники, и они пировали за круглым столом и пили отравленное вино, и там была невеста, которую они хотели зарезать. Сон, выдумка… не знаю. Но это осталось со мной навсегда. То, что я увидела прошлой ночью, сном не было.

Я выглянула в темный холл и увидела свет в комнате Алана. Он нес небольшой электрический фонарь цилиндрической формы, какие бывают у шахтеров. Сетка на фонаре отбрасывала на него тени. Алан показался мне вдвое выше и шире обычного. На нем был черный халат с красным воротником, и он то и дело оглядывался. Когда он повернул фонарь, свет коснулся его лица, и я увидела веснушки, глазные яблоки, жуткие… как у устрицы, которые двигались… Он не улыбался, но казалось, вот-вот улыбнется. Вот тогда я поняла, что он безумен. Он шел почти неслышно и в одной руке нес фонарь, а в другой шприц, наполненный какой-то желто-коричневой жидкостью. На руках у него были черные хлопчатобумажные перчатки, и он что-то бормотал, спускаясь по лестнице.

Теперь спросите меня! – вдруг воскликнула Изабель. – Спросите, почему я не окликнула его, не побежала за ним, не подняла весь дом! И я отвечу – не смогла. Не смогла физически. Возможно, у меня случился обморок, хотя я так не думаю. Точно помню, что в коридоре снова стало темно, и только пятнышко света уходило вниз. Они вернулись ко мне, все ужасы прошлого. Как будто ожила картинка из той книги. И тогда я подумала о Гае. Где Гай?

Доктор Пелэм, с любопытством наблюдавший за ней, снова взял сигару.

– Вы беспокоились о Гае, мисс Бриксгем, почему? – не столько спросил, сколько констатировал он.

– Говорю вам, – Изабель устало опустила руку, – я не в силах объяснить. Я знаю лишь, что как-то на ощупь добралась до комнаты Гая. Я побоялась включить свет, но рука сама нащупала выключатель, и я все же рискнула. Закрыла дверь, включила свет и увидела пустую постель. – Она перевела дух. – Я понимала, что нужно спуститься вниз, за Аланом. Понимала, но не могла. Села в кресло и смотрела на пустую постель. Попыталась взять себя в руки и спуститься. И снова не смогла. В голове все горело, застилало глаза. Я выключила свет, вышла в коридор и в который уже раз попыталась успокоиться и сойти вниз. А потом подумала… наверно, это было что-то вроде компромисса с самой собой, попыткой ухватиться за соломинку. Я подумала: может быть, все уладится, если пойти в комнату Алана и подождать его там. Я решила, что включу свет, когда он войдет, но не смогла вынести темноту. Там еще был какой-то странный запах. В общем, я закрыла дверь и включила свет. А потом увидела выдвинутый ящик.

– Выдвинутый ящик, мэм? – спросил Г. М.

– Да, самый нижний. Он был выдвинут почти полностью, поэтому я и заметила. Ключ был в замке. Я подошла, посмотрела и едва устояла на ногах. Там лежал нож. Большой, охотничий, Алан всегда брал его с собой, когда отправлялся в путешествие. На лезвии я увидела шелковистые волоски собачьей шерсти… рыжевато-коричневые… И еще… Там была записная книжка. В черном кожаном переплете, с вырванными страницами. С золотыми буквами «Р. Б.» на обложке.

Мастерс не сдержал восклицания, но мисс Бриксгем, похоже, этого не заметила. Приложив ладонь ко лбу, как будто у нее разболелась голова, она продолжила:

– Я… понимаете, после этого я не могла там оставаться. Сам воздух давил… Я выключила свет и вышла, но на полпути к своей комнате увидела, как по лестнице движется свет.

Испугалась ли я? Нет, я обезумела от ужаса. Я чувствовала себя загнанным в угол кроликом. Я буквально не ощущала под собой ног и опустилась на колени у стены. Думала, что он идет за мной. Он не заметил меня, хотя и прошел всего в паре ярдов. Когда он закрывал дверь своей комнаты, я снова увидела его лицо – он улыбался. Я слышала, как он сказал, словно обращаясь ко мне: «С ним кончено. Все». Больше, джентльмены, я ничего не видела и не слышала. Не помню, как вернулась в свою комнату, но, должно быть, добралась сама. Потому что – видите? – я жива.

Она бессильно откинулась на спинку кресла. Дыхание ее прерывалось, а слезы, которые могли бы принести облегчение, не приходили. Сложив руки поверх живота, Г. М. изучающе наблюдал за ней какое-то время, а потом обратился к Мастерсу.

– Сбегайте-ка наверх да взгляните на тот ящик, – сказал он бесстрастно.

Мисс Бриксгем бросила взгляд вслед торопливо ушедшему Мастерсу.

– Вы не верите, сэр Генри, что эти вещи все еще там?

Г. М. медленно кивнул.

– Верю, мэм. Они там, и, может быть, не только они. – Он обернулся. – Ничего не хотите спросить, Пелэм?

– Мой дорогой Мерривейл… – сказал Пелэм и откашлялся. Похоже, он попытался сосредоточиться, но не смог. – Мой дорогой Мерривейл, это ваша компетенция, но никак не моя. Сначала пусть разберется полиция.

– Хорошо, тогда я хочу задать вам вопрос, мэм. Вы ведь подозревали племянника задолго до того, как увидели это все прошлой ночью? Вы считали его сумасшедшим?

– Да. Теперь я могу это признать.

Г. М. покрутил большие пальцы.

– Я так и думал. Знаете, мэм, вы рассказали эту историю в присутствии четырех свидетелей, но, если Мастерс найдет улики, вам придется повторить ее еще не раз. Вы сможете сделать это в суде?

– О боже, нет! Я не смогу!

– Но это ведь правда?

– Правда, и мне пришлось рассказать ее вам. Теперь вы все знаете. И вы обещали мне, что с Аланом не случится ничего плохого. Так должна ли я рассказывать это еще раз?

– Хм… Посмотрим.

Мисс Бриксгем уставилась на него в упор:

– Вы же не собираетесь его арестовывать? Вы же не поступите с ним как с обычным преступником, не заберете?..

Дверь открылась, и Терлейн увидел торжествующее лицо старшего инспектора, который нес сверток, в котором глухо и зловеще позвякивали какие-то металлические предметы. Изабель вскочила и отвернулась.

– Здесь все, сэр, – слегка охрипшим голосом сказал Мастерс. – Все, что было в ящике. Он – наш.

Развернув носовой платок, Мастерс положил добычу на стол: тяжелый обоюдоострый нож, на лезвии которого еще оставались следы того, что им убили собаку, черная записная книжка в кожаном переплете, пузырек с пробкой и никелированная фляжка. Обернув руку платком, Г. М. взял пузырек и принюхался.

– Цианистый калий, – проворчал он. – Прямо-таки логово маньяка с набором для убийства.