Сокровище чародея - Наталья Николаевна Александрова

– А нечего было меня дьявольским отродьем считать и костром грозить! Тоже еще, взяли моду…

«Ну до чего складно врет! – в который раз восхитилась Надежда Николаевна. – Ей бы исторические романы писать, мигом бы прославилась».

– Короче, отдала я ему корону, а он мне за это – маленькую дозу средства. Граф поначалу не знал про трансформацию, а потом уже сделать ничего не мог. А мне нужно было бежать. Я думала, пересижу какое-то время, потом вернусь, договорюсь с графом, а он взял да и умер. А потом в России такое началось, что и от дома-то графского один подвал остался. Но я знала, что ключ от тайника в книге, а книгу граф велел своим потомкам беречь как зеницу ока. Они и берегли. А потом поссорились или еще что случилось, короче, разорвали книгу на две части, да тут еще этот тип замешался. Зовет себя Мессиром, вроде тоже какое-то отношение к графам Костровым имеет. Другая ветвь, боковая, что ли… за эти годы их столько развелось…

Надежда подумала, что вроде бы эта Инес все подробно объяснила: и про книгу, и про Кругловых-Квадратовых. Но вот правда ли это? Книга-то существовала, и обманку старый граф устроил по всем правилам, и ключ находился в книге, но что она нашла в театре? Может, в этом флаконе вода или прокисшее вино, а корона бутафорская?

– Ну так отдашь мне флакон? – Инес сделала шаг к Надежде, та отвлеклась и не заметила, как зашевелилась бархатная портьера.

– Браво! – раздался за спиной Инес насмешливый мужской голос. – Ты все рассказала правильно, тетенька! Только концовка у этой истории будет немного другой. Я получу то, что принадлежит мне по праву! Я получу корону древних мавританских королей! Корону, которую обманом отняли у моих предков и которую я искал всю жизнь…

Надежда повернулась на голос. При этом очки господина Пимпринетти слетели с носа и упали на пол. Впрочем, Надежде было не до них.

В дверях стоял высокий немолодой мужчина с густыми, обильно тронутыми сединой волосами и глубоко посаженными глазами, темными и безжалостными, как револьверные дула. И еще одно револьверное дуло – настоящее – было направлено на Инес.

В дверях стоял не кто иной, как Мессир, а в руке он держал большой черный револьвер.

– Я следил за тобой, тетенька! Знаю, ты очень не любишь, когда тебя так называют, но все же мы родственники, хоть и дальние, и ты гораздо старше меня. Я не сомневался, что рано или поздно ты приведешь меня к цели! И ты меня к ней привела. Так давай договоримся по-хорошему – ты возьмешь свой флакон, который мне не нужен, а я возьму мавританскую корону!

– Но у меня нет короны… – проговорила Инес, медленно отступая.

– Только не пытайся меня обмануть! – рявкнул Мессир. – Думаешь, я тебе поверю? Ты нашла флакон, а где флакон – там и корона! Флакон меня не интересует – я не боюсь старости и не собираюсь жить вечно, особенно если добьюсь своей великой цели, если завладею древней короной мавританских королей… Не пытайся встать между мной и этой короной, отдай ее мне!

– Но у меня ее нет, клянусь! – громко повторила Инес.

Мессир перевел взгляд на Надежду Николаевну и, пренебрежительно скривившись, протянул:

– Ах, ну да! Как же я сразу не догадался… Конечно, это не ты нашла тайник, тетушка, куда тебе… Это она!

Внезапным и стремительным, как бросок кобры, прыжком он подскочил к Инес, обхватил ее одной рукой и приставил к виску пистолет, зажатый в другой.

– Еще раз повторяю – скажите мне, где корона, или я прямо на ваших глазах убью ее!

Надежда молчала в растерянности, и Мессир добавил:

– Не говорите, что вам до нее нет дела! Я знаю людей вроде вас – вы не можете безразлично смотреть на чужие страдания. И уж тем более на чужую смерть. Так что лучше скажите, где корона. Вы ведь это знаете, правда?

– Подождите! – примирительным тоном проговорила Надежда Николаевна. – Не делайте непоправимого! Я не знаю, где корона, но у меня есть кое-какие мысли на этот счет, и если вы отпустите Инес… эту женщину, то, может быть…

– Не заговаривай мне зубы! – рявкнул Мессир. – Не пытайся оттянуть время! Я вижу тебя насквозь! Немедленно говори, где корона, или я нажму на курок!

Надежда уже открыла рот, но в это время увидела за спиной у Мессира девушку в клетчатой юбочке и синей трикотажной кофте. Взрослая фигура не сочеталась с наивным, детским, почти младенческим выражением лица. В глазах, самих по себе довольно красивых, с длинными ресницами, застыло выражение какой-то обреченности …

Девушка держала в руках китайскую фарфоровую вазу в цветах и драконах, вазу из театрального реквизита.

– Инка! – воскликнула Надежда. – Что ты здесь делаешь? Уходи скорее, здесь опасно!

– Пытаешься меня отвлечь? – прошипел Мессир. – Не надейся, я не поддамся на такую дешевую уловку! Я знаю, что там никого нет. Говори, где корона, или я ее застрелю!

В эту минуту лицо Инки преобразилось – на нем проступило выражение злости и обиды, как у капризного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку или не дали пирожное. Она замахнулась и со всей силы ударила Мессира вазой по голове. Реквизит разлетелся на мелкие осколки, а мужчина, не издав ни звука, грохнулся на пол и не подавал признаков жизни.

Увидев результат, Инна испуганно отскочила и при этом случайно наступила на очки господина Пимпринетти, валявшиеся на полу.

– Вазочка разбилась! – горестным тоном проговорила она. – Но Инна спасла тетеньку… плохой дядька обижал добрую тетеньку, а Инна ее спасла! Правда, вазочка разбилась, но тетенька ведь не сердится? Тетенька добрая!

К ней тут же подбежала Инес и обняла:

– Я не сержусь, не сержусь, конечно! Наоборот, я тебе очень благодарна! Ты меня и правда спасла… а теперь успокойся, все плохое позади… – Она прижала девочку к себе и принялась гладить ее по волосам. – Ты вся дрожишь… ну ничего, я дам тебе лекарство, и ты успокоишься…

– А с этим-то что делать? – Надежда кивнула на Мессира, который по-прежнему не подавал признаков жизни.

В эту минуту в комнате появился новый персонаж – пожилой представительный мужчина, в котором Надежда Николаевна узнала театрального гардеробщика. Это именно он в свое время выдал ей по номерку первую часть книги, только тогда на нем была рабочая униформа и разношенные кроссовки, а сейчас – аккуратный черный костюм и дорогие ботинки. И волосы оказались густые, хорошие, и бородка ухоженная. Одно слово – бывший артист.

– Насчет него можете не