Отдаленные последствия - Александра Маринина
Отдаленные последствия читать книгу онлайн
Вы когда-нибудь слышали о термине «рикошетные жертвы»? Нет, это вовсе не те, в кого срикошетила пуля. Так называют ближайшее окружение пострадавшего. Членов семей погибших, мужей изнасилованных женщин, родителей попавших под машину детей… Тех, кто часто страдает почти так же, как и сама жертва трагедии…
В Москве объявился серийный убийца. С чудовищной силой неизвестный сворачивает шейные позвонки одиноким прохожим и оставляет на их телах короткие записки: «Моему Учителю». Что хочет сказать он миру своими посланиями? Это лютый маньяк, одержимый безумной идеей? Или члены кровавой секты совершают ритуальные жертвоприношения? А может, обычные заказные убийства, хитро замаскированные под выходки сумасшедшего? Найти ответы предстоит лучшим сотрудникам «убойного отдела» МУРа – Зарубину, Сташису и Дзюбе. Начальство давит, дело засекречено, времени на раскрытие почти нет, и если бы не помощь легендарной Анастасии Каменской…
Впрочем, зацепка у следствия появилась: все убитые когда-то совершили грубые ДТП с человеческими жертвами, но так и не понесли заслуженного наказания. Не зря же говорят, что у каждого поступка в жизни всегда бывают последствия. Возможно, смерть лихачей – одно из них?
«Маринина не только пишет детективные романы, но и отвечает на вечные вопросы. Автор относится к своим читателям как добрый и опытный учитель к ученикам, которые нуждаются в поддержке, подсказке и направлении на верный путь. Оптимистичная и практичная в своей дидактике, Маринина ставит перед собой вопрос “как жить” и старается помочь читателю найти свой путь к лучшей жизни в сегодняшнем мире. Своими детективами Маринина пишет современный роман “воспитания чувств”: основная цель автора – воспитание посредством развлечения». – Анатолий Вишевский, Гринелльский колледж, США
«Многие романы Александры Марининой в России экранизированы, а в Германии переработаны в радиопьесы. Исходя из того, что цель этих обработок – захватывать зрителей и слушателей таким же образом, как захвачены читатели, то фильм и радиопьеса являются не только дополнительными художественными произведениями, но и интересными интерпретациями, которые проникли в тайну успеха Александры Марининой». – Сара Хэги, Кельнский университет, Германия
«В диалогах художественной и тривиальной литературы можно обнаружить разные способы стилизации “устности”, чтобы достичь впечатления спонтанного разговора. Обиходная речь в романах А. Марининой отличается необыкновенно высокой степенью оживленности, что выражается, между прочим, в разных формах обращения собеседников, в различных оттенках вежливости и в эмоциональности используемой лексики». – Вольфганг Штадлер, Университет имени Леопольда Францена, Инсбрук, Австрия
В четырехместной камере обитателей оказалось всего трое, и Матвей, наслушавшийся из разных источников про переполненные «хаты» и ужасающие условия содержания, был приятно удивлен тем, что на самом деле все не так уж кошмарно и вполне переносимо.
Червячок сомнения, однако, подкусывал его изнутри, и никак не уходили из памяти слова того высокого темноволосого опера. Неужели кто-то из ребят имеет отношение к тем убийствам? Или не кто-то один, а все четверо? И Матвея они в скором времени планировали сделать пятым, просто пока присматриваются к нему, принюхиваются, проверяют.
Да нет же! Не может такого быть!
Или может?
Червячка Матвей, впрочем, довольно успешно придавил каблуком ощущения собственной значимости, когда нашел среди двоих сокамерников свободные уши. Его рассуждения о продажности правосудия и вообще об отсутствии справедливости в стране вызвали поначалу некоторый интерес, но он довольно быстро увял, и «собратья по задержанию» переключились на то, что интересовало их в первую очередь: у кого какие перспективы оказаться либо на воле, либо в следственном изоляторе, кого когда повезут в суд, у кого какой следак да кто из конвойных лютует и злобствует, а с кем есть маза договориться. Про адвокатов тоже базарили, но тут Матвей уже не слушал, он изначально решил, что адвокат ему не нужен. Для чего? Он ведь ни в чем не виноват, не сделал ровным счетом ничего противозаконного. На приглашенного адвоката у него денег все равно нет, а про адвокатов по назначению он от Бориса и Ильи такого наслушался, что «спасибо-не-надо», эти деятели зачастую работают в одной связке со следствием и дают своим подзащитным такие советы, какие следаку надо, чтобы дело побыстрее закрыть. Ну а с другой-то стороны, чего ждать от человека, который вынужден делать свою работу за государственные жалкие копейки?
Потом, спустя пару часов, в камеру привели нового персонажа, сильно избитого и довольно грязного. Мужик лет тридцати пяти молча уселся в углу и ни в какие разговоры не вступал, угрюмо уставился в пол, а на попытки самого резвого сокамерника познакомиться ответил что-то резкое и грубое, смысла чего Матвей не понял, но стало ясно: вливаться в коллектив новый задержанный не рвется, а если судить по реакции того, который мнил себя «смотрящим», то и трогать вновь прибывшего и требовать от него соблюдения правил и следования «понятиям» никому не рекомендуется. Вот к нему-то Матвей и подкатил. Все эти разговоры о следователях, арестах, адвокатах и конвоирах ему без надобности, завтра наверняка отпустят, но не сидеть же с зашитым ртом до самого утра? Хоть поговорить с кем-нибудь…
Побитый мужик на контакт пошел неохотно, смотрел с подозрением.
– А чего ж ты не с народом? От людей отрываться нельзя, – заметил он с недоброй усмешкой. – Люди не поймут. Или ты тут самый опытный, сто раз бывал, все заранее знаешь?
– Меня вообще по ошибке приняли, мне вся эта информация ни к чему. Завтра разберутся и отпустят.
– Ну-ну. Мы все тут по ошибке. И на зоне одни невинные сидят. Плавали, знаем. Следак уже допрашивал?
– Нет еще.
– Подписывал что-нибудь?
– Протокол, когда задержали, а потом еще один протокол, уже после того, как с операми пообщался.
– Ясно. Тебя, значит, по поручению допросили.
– Это как?
– Ну, когда следак не сам допрашивает, а выписывает поручение операм. Ты что, совсем не в теме? Адвокат-то есть нормальный? Или будешь назначенца просить?
– Да не буду я никого просить, на фиг мне адвокат? Деньги только переводить. Я ничего не сделал.
– Не пойму я, ты придурок или идейный? Ты что, всерьез надеешься на то, что кто-то будет разбираться? Может, ты еще и извинений ждешь за незаконное задержание? Да они теперь из трусов будут выпрыгивать, чтобы у судьи арест выбить. И выбьют, не сомневайся. Надеешься на то, что у них на тебя ничего нет? Так это временно, сейчас у них по закону есть двое суток, потом судья продлит задержание еще на трое, итого – пять суток, времени хватит, чтобы тебе багаж обеспечить. Присядешь месяца на два, а потом переарест, еще на столько же, а то и больше, если статья тяжкая. А как до приговора дойдет, так реальный срок получишь, на условный можешь даже не рассчитывать.
– Так я же ничего не сделал! Вообще ничего! Я же говорю: по ошибке, по недоразумению…
– Да кого трясет, сделал ты или не сделал? Они задержали – им оправдаться нужно, что законно, они судью уболтают на раз. А потом такую доказуху запакуют в дело, чтобы и арест выглядел обоснованным, им же подставляться не хочется. С них прокуратура потом жестко спросит.
– За что? – растерялся Матвей.
– За то, что держали под стражей человека, который ничего не сделал или сделал, но какую-нибудь ерунду, за какую вообще лишение свободы по кодексу не положено. Ты что, ничего этого не знаешь? В первый раз, что ли?
– В первый.
– Ну ё-моё… Что ж ты прыткий-то такой не по годам? Нормальные пацаны сперва у себя на районе все камеры обнюхают, и только потом, как в масть войдут, сюда попадают. А ты вон какой: только из дому вышел – и сразу к «петрам». Считай, тебе счастье привалило, ИВС на Петровке – образцово-показательный, их тут постоянно проверяют. Так что жить можно, хоть и недолго, – избитый сокамерник угрюмо хохотнул. – На районе намного хуже, намного. А как в суд повезут – сразу прочухаешь, что почем.
– А там что, очень страшно? – наивно спросил Матвей.
– Посидишь несколько часов в «стакане», получишь по ребрам за то, что ссать захочешь, – тогда и узнаешь. Эх, пацан, пацан… И как тебя угораздило?
Матвею послышалось в его голосе что-то то ли сочувственное, то ли даже уважительное. Одним словом, собеседник нашелся.
И когда утром Очеретина повели по длинным коридорам «на допрос», он был почти совсем спокоен. Каргу он вчера назвал, но она умерла, ей никакого вреда от его откровений не будет, а ребят он не сдаст ни за что. Если потом окажется, что они как-то замешаны в этих убийствах, Матвей просто уйдет от них, плюнет на все и уйдет. Но тупым продажным полицейским ни за что их не назовет. Будет держаться прежней линии: помогал профессору в работе, стало жалко потраченных трудов, решил продолжить дело. Тем более дело-то достойное, правильное, всем во благо. Поди придерись.
Но спокойствие пошло прахом
