Загадка поместья «Ливанские кедры» - Катерина Теерлинк

могла взять в толк, чем же куст так привлек их внимание. Сначала одна рассматривала его очень внимательно, затем другой. И вот теперь оба. Но недоумение Вивьен довольно быстро развеялось. После жарких споров в саду мистер Хейворд и Мари решили вернуться в дом. Через несколько минут раздался тихий стук в дверь, после чего на пороге появилась камеристка. Щеки у нее раскраснелись, черные глаза возбужденно блестели, но руки она сцепила и держала, опустив, перед собой.

– Вы позволите, миледи?

– Да, Мари. Что случилось?

– Я нашла то, что искала в библиотеке.

– И что же это было?

– Позвольте мне начать сначала, миледи. Я обратила внимание на куст с белыми ягодками, что растет неподалеку от оранжереи. Дело в том, миледи, что мой отец неплохо разбирался в лекарственных растениях и часто о них рассказывал. Не все, о чем он говорил, росло у меня на родине в Румынии или в Англии, поэтому о некоторых растениях я знала только с его слов. И вот на днях я проходила мимо этого куста и обратила внимание, что на некоторых ветках нет листьев. Я еще подумала: «Кому это взбрело в голову их обрывать? Странное дело. Детей, которые могли бы так проказничать, в поместье нет, животных тоже. Тогда кто?» И тут я посмотрела на белые ягодки. Отец что-то говорил про них, но я не могла припомнить. Поэтому и попросила разрешения заглянуть в библиотеку.

– Мари, прошу, говори по существу.

– Простите, миледи, – Мари сделала книксен. – Я нашла. Это секуринега!

– Замечательно. Название затейливое. Пожалуй, как все латинские. Но я пока не могу понять, к чему весь этот разговор?

– Да-да, сейчас объясню. Это растение содержит вещество, очень похожее на стрихнин. Не такое сильное, но все же очень действенное.

– Стрихнин?!

– Да, миледи, – Мари довольно улыбнулась.

– И растет прямо здесь? Его не надо привозить из Индии, как рвотный орех? – Вивьен не могла поверить услышанному.

– Не совсем так. Секуринега растет в Китае и Японии.

– И как же оно оказалось здесь? Ах, да… Отец Полин любил выращивать экзотические растения. Я понимаю…

– Именно так, миледи, – лицо камеристки просто лучилось от удовольствия.

Леди Алертон поднялась из кресла и стала расхаживать по комнате. В последнее время это стало ее привычкой. Она понимала, что так делать не следует. Аристократке полагалось в любой ситуации принять изящную позу и томно улыбаться, какие бы волнительные новости ей ни рассказывали. И с этими дурными манерами вскакивать по любому поводу и ходить туда-сюда следовало бороться так же, как и с руками, которыми Мари помогала себе в рассказах о каких-то особо ярких событиях. Вивьен заставила себя снова сесть, хотя, меряя шагами расстояние от двери до окна, ей думалось намного лучше.

– И почему же тебя так заинтересовало это растение?

– А как же, миледи? Слуги только и говорят, что миссис де Навен отравили. А еще, что, когда ее вытащили из воды, на лице у нее была улыбка. Страшная такая.

– Да, я помню.

Помимо воли перед глазами всплыл образ тети Агнес – прилипшие к лицу мокрые волосы, которые струились, как змеи, в неверном свете керосиновых фонарей и факелов, и ужасная гримаса. Это последнее, что увидела Вивьен перед тем, как потерять сознание. Скорее всего, именно поэтому пугающий образ так сильно врезался в память.

– И что же вы так активно обсуждали с мистером Хейвордом?

– Он утверждал, миледи, что для убийства нужно очень много листьев. Заварить один чайничек, скорее всего, будет недостаточно. А я сказала, что он про секуринегу слышит в первый раз и точно знать не может. Так что и говорить не о чем. Если ему так хочется, то пусть заварит и выпьет.

Руки камеристки от возмущения взлетели, но она вовремя опомнилась и ухватила себя за большой палец.

– Спасибо, Мари. Все, что вы рассказали, очень интересно. Погодите немного, мне надо подумать.

Вивьен поднялась и встала у окна, прижавшись лбом к стеклу. Она полагала, что если кто-то хотел отравить тетю Агнес, то все заранее продумал и подготовился к этому. Но теперь, когда выяснилось, что это могло быть растение, которое находится совсем рядом и воспользоваться им можно в любой момент, все менялось. «Полин с детства питала искреннюю любовь к ботанике и не могла не знать, что растет в ее саду. Голову даю на отсечение, о свойствах секуринеги она имеет вполне ясные представления, – стала размышлять она. – Кузина выращивает в маленьком аптекарском огородике разные травы и пользует ими всех домочадцев. И тете Агнес она всегда запасала валерьяну, душицу, донник, чабрец для успокоительных чаев. Что же ей тогда могло помешать заменить одни травы другими? Просто высыпать в банку, и все. А потом слуги, ничего не подозревая, возьмут и сделают отвар. Какой отличный план!»

История выглядела довольно простой и понятной – супруги Сабатье устали клянчить деньги, которых требовалось на содержание «Ливанских кедров» все больше, и решили одним махом избавиться от финансовых затруднений. Возможно, такой замысел в их головах зрел уже давно, но упрямство Иветт и угрозы тети Агнес подстегнули их перейти к решительным действиям. Зная свойства растений, Полин изменила состав чая, и оставалось только ждать, когда тете Агнес потребуется успокоить нервы.

Однако в этом хитроумном плане имелась одна маленькая сложность. Травы заменили дважды, один раз на ядовитые, второй – обратно на безвредные. Именно поэтому инспектор Бонналь ничего подозрительного не обнаружил в банке с чаем. Но как это было сделано, если на кухне постоянно находятся слуги?

Леди Алертон повернулась к камеристке:

– Мари, у меня для вас опять маленькое задание деликатного свойства.

– Да, миледи.

– Когда будете на кухне, аккуратно выясните, остается ли там кто-нибудь на ночь.

– Хорошо, миледи.

– И вот еще что. Узнайте также, имеет ли мадам Сабатье привычку заглядывать на кухню и случается ли так, что на половине слуг днем никого не бывает.

– Все сделаю, миледи, – глаза Мари хитро заблестели, ей явно нравились такие поручения.

Оставшись одна, Вивьен села в кресло и замерла в оцепенении. В голове неожиданно появилась очень неприятная мысль, которая, как спица, проткнула сознание. Хотела ли она знать правду? Разумеется, да. Но хотела ли, чтобы убийцей оказался кто-то из ее родни? Ни в коем случае! Ей и представить такое было немыслимо. Когда леди Алертон только начала разбираться в причине смерти тети Агнес, она полагала, что к этому причастен месье Мельяк. Желание доказать его вину было вполне естественным. Когда же подозрение пало на Иветт, Вивьен была настолько поражена, что просто не успела подумать о последствиях. А что было