Весло Харона - Дмитрий Александрович Алейников

— Куда едем?

— Мытная.

Серп поймал частника. Доехали быстро, по дороге молчали. Расплачивался Серп.

— Ну, и что дальше? — спросил он, захлопывая дверцу машины.

— Здесь контора этого козла, — сквозь зубы ответил Гуза и сплюнул себе под ноги. — Надо пройтись, посмотреть, что к чему.

— Что за контора?

— Ща… — Гуза вытащил из кармана рубашки маленький листок и прочитал: — Макс эс. Андросов Максим.

Серп так и подпрыгнул:

— Андросов?!

— Ну. Домашний адрес, номер машины… — Гуза сунул листок в карман. — А ты чё, знаешь его?

— Да так, встречались.

— Так, может, наколку подашь?

— Я?!

— Так ты ж его знаешь, не я!

— Ну да… — Серп пытался оперативно собраться с мыслями. Неизвестная баба уже заказала ему убрать Андросова, так что в целом интересы их теперь совпадали. Но загвоздка была в том, что баба заказывала аварию. Останется ли она довольна, если Андросова просто прирежут? Серп опасался, что нет, — слишком подробной была инструкция, как найти нужную машину и подрезать шланги.

— Ну, ты заснул, в натуре? — Гуза хлопнул напарника по плечу.

— Я думаю…

— Чё ты думаешь? Профессор, что ли?

— Я думаю, — Серп наконец сообразил, как свести концы с концами, — что мы здесь светимся со страшной силой. Нужно отойти куда-нибудь в сторонку.

— Ну, — Гуза неуверенно посмотрел на бесконечные ряды окон, — давай отвалим…

— И знаешь что, — Серп изобразил на лице сомнение, — боюсь, просто подловить его мы не сможем. Тут нужно хитрее.

— Чего хитрее? Шала сказал, что охраны у него нет.

— Охраны нет, — кивнул Серп, — но ездит он только на тачке, все время на людях, в подъезде домофон.

— И чё ты предлагаешь? — Гуза взглянул на него с подозрением.

Серп выдержал паузу, словно собирался с мыслями.

— Я сам все сделаю.

— Как это?

— Ну, я сам устрою так, что он ласты завернет.

— Не понял, — ощетинился блатарь. — Чё ты за фуфло мне толкаешь? Чё ты там устроишь?

— Небольшую аварию, например.

— Какую еще аварию?

— Ну, тормоза откажут…

— Гонишь, паря! — В голосе Гузы прозвучала угроза. — Ну-ка, мети, что ты там надумал!

Серпу не хотелось вдаваться в подробности, но было ясно, что Гуза просто так не отстанет.

— Что ты домотался? — деланно рассвирепел Серп. — Сказал — сделаю. А хочешь спалиться — иди режь его в подъезде!

— Не гоношись, — примирительно произнес Гуза.

— Я не гоношусь, — возразил Серп, успокаиваясь. — Сказал, что сделаю, — значит, сделаю.

— Когда?

— Ну… — Серп наморщил лоб. — Постараюсь сегодня. Или завтра.

— Отвечаешь?

— Ну. — Серп пожал плечами: дескать, иначе и быть не может.

— Ладно, — кивнул Гуза с довольным видом. — Тогда свистнешь, если что. Но если что…

— Спокойно! — усмехнулся Серп. — Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Москва, октябрь 1998

Борис Беленков приехал к тестю.

То, что пойти на это придется, он понял еще на приеме у жирного горца, возомнившего себя неизвестно кем. А вернувшись в офис, Борис обнаружил сюрприз — два факса. В одном факсе, из Италии, сообщалось, что корабль с грузом задерживается минимум на трое суток, фирма приносит свои извинения и готова перечислить причитающуюся за просрочку пеню. Второй факс был от ставропольцев, ставивших руководство «Белтеха» в известность о том, что они снимают деньги со счета, так как условия договора не выполнены.

Борис решил играть в открытую и выложил тестю все: про деньги, про заказ, про кредит, Шалу и итальянских борцов за экологию. Закончив свой несколько сумбурный рассказ, он замолчал, опустив голову и ожидая, что скажет на это Семен Васильевич.

Семен Васильевич с ответом не спешил. Он спокойно перекладывал на столе какие-то папки и бумажки. Процесс наведения порядка занял чуть ли не четверть часа. Лишь отыскав для каждого листка удобное место, Семен Васильевич счел возможным заговорить с зятем.

— Ты, значит, решил втихаря миллионером стать? — спросил он со слишком явным оттенком презрения.

— Почему втихаря? — попытался возразить Борис.

— Не знаю. Очевидно, чтобы не делиться ни с кем. — Семен Васильевич сел поудобнее. — И это правильно и понятно. Только штука в том, что если ты решил играть один, то и играй один.

— То есть? — Борис поднял на тестя глаза.

— То есть без меня.

Борис выразил свои чувства лишь неопределенным жестом: то ли испуг, то ли отчаяние.

— А чего ты ожидал? — с издевкой спросил старый опер. — Ты, щенок, меня спросил, прежде чем к ворам в петлю лезть? Думал, как бабки будешь возвращать? Думал? Я тебя спрашиваю!

— Да срасталось все нормально…

— Срасталось! Да ты у этого ставропольца документы спросил?

— Спросил, — прошептал Борис. — Паспорт, доверенность…

— При современном развитии печатного дела знаешь что можно нарисовать? — Семен Васильевич не сильно, но звонко хлопнул ладонью по столу. — Ты в ставропольскую администрацию звонил? Банк проверил?

Борис стал белее гипсового бюста Дзержинского, по-вороньи взиравшего со шкафа.

— Ты, может быть, перезвонил в банк и получил подтверждение, что такой счет действительно открыт? — продолжал наседать тесть. — А тебе не показалось странным, что тебе вдруг так подвезло: не паши, не сей?

Борис уронил голову на руки, скорчившись на стуле, будто сломанная механическая кукла.

— А ты не думал, что твой Шала тебя и подставил? Я спрашиваю, не думал?

— Нет, не думал.

— Ну, так вот. В следующий раз… То есть если бы у тебя был следующий раз, я бы посоветовал тебе думать получше, — произнес тесть почти нормальным тоном. — Но следующего раза у тебя, по-моему, уже не будет.

— Семен Васильевич… — Борис привстал со стула и, казалось, раздумывал, встать ли ему в полный рост или рухнуть на колени. — Семен Васильевич, я… мне…

— Поздно, — отрезал тесть.

— Семен Васильевич… — Голос Бориса дрогнул, он готов был заплакать.

— Все, я сказал, — жестко подвел черту тесть.

Борис стоял, опустив голову. Он уже понял, что помощи не дождется, но уйти не мог. Куда ему было теперь идти? Кто ему поможет?

— И еще, — заговорил вновь Семен Васильевич. — Начнут трясти с тебя бабки, на Ляльку, квартиру и дачу не рассчитывай. Можешь отдать им свою контору и тачку.

— Что?! — Борис не верил своим ушам. Мало того, что ему отказывали в помощи, ему запрещали распоряжаться собственным имуществом.

— Я говорю, чтоб на квартиру, дачу и Лялькины цацки ты не рассчитывал, — спокойно повторил Семен Васильевич.

— То есть как?

— Как хочешь.

— Но ведь это куплено на мои деньги…

— На твои, — согласился опер. — Только не забывай, что ты все это время в парнике жил. Ни одна муха на тебя не садилась. А почему? Потому, парень, что я этих мух от тебя отгонял. И делал я это исключительно затем, чтоб ты мою дуру кормил,