Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова

справилась с управлением. Машину занесло, она врезалась в ограждение моста, пробила его и провалилась под лед.

— Какая трагедия! — охнула Дуся. — Оба погибли?

— Да… конечно. Мамино тело потом отыскали в машине, а брата только весной нашли, рыбак его тело обнаружил, в камышах оно запуталось…

— Вот как? — Дуся подписала пропуск, и Маринетти отправился восвояси.

А Дуся полезла в архивы.

Надо сказать, что ничего интересного она там не нашла, зато увидела фамилию следователя, который десять лет назад вел это дело. Фамилия его была очень симпатичная — Сомиков, и, по счастливой случайности, два года назад он перевелся в наш город и, больше того, оказался знакомым Коли Еропкина. Впрочем, последнему Дуся не удивилась — как уже говорилось, у Еропкина везде были друзья и приятели.

Еропкин, не ломаясь и не требуя мелких подарков, тут же свел Дусю с Сомиковым, он понимал, что дело срочное.

Сомиков оказался симпатичным невысоким толстячком, который, как всякий нормальный мужчина, тут же был сражен Дусиной внешностью и обаянием.

— Помню это дело, — сказал он, — мать с сыном ехали. Мать была за рулем. И на мосту вдруг машина вильнула, врезалась в парапет и сиганула в реку. И сразу лед пробила да и на дно ушла.

Мать сразу нашли в машине, она отстегнуться не успела, а сын, видно, в последний момент ремень отстегнул — его и выбросило в воду. Нашли его только весной, в мае. Ну, сами понимаете, в каком состоянии тело было — рыбами объеденное. Опознали по одежде, у него куртка кожаная была вся в заклепках, часы опять же.

— Кто опознавал, брат приезжал?

— Нет, брат только на похороны матери приехал. Опознавал сосед… кстати, вот вам бы с кем поговорить надо. Он обоих братьев с детства знал, в соседнем доме жил. Сам бывший мент, тогда уже на пенсии был, все точно, сказал, Виталькины это вещи. Если хотите, могу телефон его дать.

— Так, может, он уже… — Дуся немного помолчала, — все-таки десять лет прошло…

— Кто — Михаил Валерьяныч? Да ездил я туда прошлым летом, мать у меня там, видел Валерьяныча — он как огурчик! Все помнит! Так будете записывать?

— Буду. Только вы сами ему позвоните, меня представьте.

— Да нет вопросов! — Сомиков уже нажимал кнопки.

— Валерьяныч? Ты как там, живой еще?

— Живее всех живых, — откликнулся гулкий бас. — А ты просто так звонишь, поболтать, что ли?

— Нет, у меня дело. То есть не у меня, а у девушки вот.

— Да? А девушка красивая?

— Девушка — просто ах, нет у меня слов, чтобы ее описать! Но она — капитан полиции, так что хочет у тебя кое-что узнать.

Дуся поздоровалась и изложила свою просьбу.

— Вон оно как… — Валерьяныч посерьезнел. — Что ж, помню я этих парней. Жена моя покойная с Валентиной дружила, матерью их. Хорошая была женщина, интересная, но вот не везло ей с мужчинами. С первым-то прожили они лет шесть, а потом он ее бросил. Ничего не сказал, просто собрал вещи и уехал в большой город.

Тесно ему, видите ли, у нас показалось. Возможностей мало, перспектив. Ну, Валентина, конечно, плохо это пережила, главное, понять не могла, за что он с ней так. Опять же, город у нас маленький, все про всех все знают, косточки перемывают, сами понимаете, каково женщине…

В общем, Валентина совсем пала духом. И от полной тоски вышла за Виталькиного отца. Ну такой был хмырь противный. С виду аккуратный, в пиджаке и галстуке, вежливо с соседями, а дома вечно к Валерке приматывался. То орет, то гадости делает. Жаловался в школу, еще куда-то. Довел пацана до ручки, тот его укусил. Что тут было! Хотел парня чуть не посадить. Ну тут я вмешался, приструнил его маленько. Вижу — испугался он, притих.

Ну время идет, Валерка школу окончил — да и уехал из нашего города насовсем, видно, достало его все. А эти живут, Валентина мальца растит, муж ее работает.

И вот простой-то человек не заметит, а я как-то взглянул на него — явно не в себе человек. Жену свою настропалил, чтобы Валентину порасспрашивала, как он к ней относится, не обижает ли. Жена говорит — не стала Валентина жаловаться, но что-то у них не то, и даже как-то синяки она у нее видела.

А потом вроде все наладилось у них. Ходили даже вместе куда-то под ручку, Валентина улыбается все, муж ее тоже всем доволен. Ну и ладно. Я тогда занят был очень, потому что у нас в городе два мальчика пропали. Не вместе, а поодиночке. Одному десять лет, а второму — восемь. С разницей в пару месяцев. Искали мы их, конечно, — ну куда такие мальцы сбежать могут? Искали-искали, да не нашли. И было у всех такое чувство, что пропали они с концами, что убили пацанов. Потому что нашли где-то портфель одного. Случайно собака откопала.

Ну и, как пошли мы от портфеля, так нашелся свидетель, который видел, как мужик какой-то портфель тот выбросил. И указал на этого, Валеркиного отчима. Мы его — в оборот, а он алиби предоставил, что в тот день вообще в городе отсутствовал, в командировку его посылали. И все подтвердилось, отпустили мы его.

Но слухи пошли, стали на него люди коситься, да еще характер такой скверный. Валентина переживает, вся бледная, похудела, по двору ходит, глаза опустив, а я на всякий случай за соседом приглядываю.

Ну потом отвлеклись мы на другие дела, а через пару месяцев нашли этого типа на стройке задушенного. Как он на стройке оказался, кто его прикончил — понятия не имею. Но, видно, за дело, потому как подозрения на него были. Тем более потом уже выяснилось, что и алиби у него дутое было…

— А насчет сына его…

— Ну да. Значит, живут они с матерью, а только тоже не все гладко. Виталька с детства противный был — знаете, мухам крылышки обрывал, мышь белую у соседской девчонки стащил и придушил ее. Котов бездомных пару раз повешенных находили. Опять же, все по соседству, сильно они с матерью скандалили. Он все время ее упрекал в чем-то.

Школу окончил, учиться дальше не пошел, и работать тоже. Сидит дома, как сыч, мне уж и жена говорит: что-то с ним не то. Пробовала она с Валентиной поговорить — та молчит. Потом поехали они в другой город вроде бы просто так, а жена моя углядела у Валентины выписки какие-то медицинские. Так что вроде возила она